Книга Туман войны - Алексей Колентьев

Со щелчком встал на место колпак дульного компенсатора, отчего ствол автомата заметно удлинился. Раньше из-за факела вспышки стрелять с «ночником» было паршиво — засветка шла такая, что долго не проморгаешься. Теперь проблема решена и струи пламени вместе с волнами звука уходят в стороны, автомат перестал сильно лягаться, реально стало удобнее работать. Глушитель к автомату я решил не брать: мало того, что весит он прилично, но и пользы от дозвуковых патронов не шибко много. Часто приходится бить только одиночными, а какой прок в «тихаре», если нормально нельзя дать даже короткую очередь патрона в три без риска запороть прибор или, тем более, поразить цель наверняка. Для ближнего боя вполне хватает пистолета или, на самый крайний случай, ножа.

Клинок я себе особо не подбирал — выдали стреляющий нож,[21]не шибко меня устраивавший из-за ненужного приспособления для стрельбы. Но свыкся я как-то с ним, и менять на что-то более простое недоставало времени, можно пользоваться и этим, благо и стрелял, и резал-колол ножик очень неплохо. Стрелять из устройства в рукояти приходилось только на полигоне, но как некий элемент неожиданности могло сработать. К тому же сейчас не то что двадцать лет назад, когда «бесшумки» только стали появляться в войсках. Новый патрон для ножа напоминает обычную автоматную гильзу, но стальной его пулькой человека вполне можно цепануть, а если сойтись на расстояние метров в десять, то и прошить тушку насквозь — это к гадалке не ходи.[22]Нож я носил на кевларовой манжете под правой кистью, чтобы сразу выйти на удар обратным хватом. Клинок резал как бумагу даже очень плотную ткань и стеганые теплые вещи вроде фуфайки. Но в здешней парилке, думаю, не найдется и одной телогрейки на сотню верст в округе. Клинок с тихим шипением вошел в ножны и, казалось, затаился там, чтобы в нужный момент с голодным свистом рассечь воздух и мгновение спустя пропороть до позвоночного столба чье-нибудь горло.

Идти предстояло ввосьмером, не считая двоих местных. Батя и еще трое плюс проводник пойдут в голове колонны и ближе к переправе через ручей уйдут вправо, чтобы переправиться ниже по течению, заминировать тропу метрах в двадцати от спуска к берегу и, в случае чего, принять на себя основной удар «нянек» каравана. У меня задача была и проще, и сложней одновременно, поскольку предстояло тащить второго из местных, а нам не простят, если толстопузый родственник Рауля хотя бы порежет пальчик во время акции.

Вести балласт у нас стало чем-то вроде дисциплинарного взыскания, когда боец вроде и воюет, но вынужден прежде всего опекать и всячески присматривать за бестолковым «пассажиром». И если бы не нужда в хорошей минной закладке, не миновать бы Детонатору этой «почетной» участи. Самый толковый из местных, Симон, пойдет с Батей, чтобы постараться обеспечить ударному звену скрытный выход на рубеж атаки. А я со своими должен буду принять груз и тех, кто успеет переправиться на нашу сторону ручья. Плюс подстраховать Батю, случись тому вляпаться в какой-нибудь блудняк.

Симон очень старался быть полезным и раз или два выводил партизан из непролазных болот на севере, где хорошо ориентировались лишь единицы из местных. Паренек чуял тропу и безошибочно выводил отряд туда, где узкой полоской змеилась среди зеленых зарослей звериная стежка или заброшенная дорога. Несколько раз я с удивлением обнаруживал под ногами каменную кладку, а на вопрос о том, что тут было раньше, пацан только пожимал плечами. Или говорил сакраментальное: раньше здесь жили люди, теперь никто сюда не ходит, все ушли.

Осторожно расспрашивая, мне удалось лишь выяснить, что его братья и отец были контрабандистами, тянувшими всякий товар, доставляемый морем и растекавшийся отсюда в Венесуэлу и частью в приграничье Эквадора. Партии товара были довольно крупными, но доставлять их приходилось в обход основных дорог, потому что часто это были не только тряпки и сигареты. А когда я поинтересовался, не белый ли порошок возило семейство Симона, он снова пожал плечами, хотя это вряд ли было на сто процентов так — местный трафик шел вовне, но никак не внутрь страны. Значит, возили то, что приходило в обмен на «кокс», и скорее всего, это было оружие. Отсюда и такое отличное знание окольных путей, которые не так хорошо известны федералам и их друзьям-пиндосам.

Обновив камуфляж на лице и открытых частях тела, проверил снарягу на звон, несколько раз вскинул к плечу автомат и сделал пару приседаний и наклонов. Вроде ничего не гремело и не мешало, вес распределился как положено и тяги ни в бок, ни вперед-назад не ощущалось. Готов. Выйдя из хижины, кликнул вполголоса остальных, чтобы выходили строиться.

Со мной шли трое наших ребят и толстый увалень Пако. Его я доверил проштрафившемуся на днях Паше Клименко — второму радисту. Тут его звали не Пабло, как все могли бы подумать, а Лисом, за вкрадчивость манер, склонность к мрачной иронии и рыжую шевелюру, которую я постоянно заставлял его под корень сбривать. Лис противился, поскольку являлся поклонником некоего эзотерического поверья, что длина волос обеспечивает более устойчивую связь с космическим разумом. Но это, само собой, был прикол, а на самом деле Пашка просто панически боялся стричься, о чем поведал как-то раз приятелю по распитию горячительного и игре в дурака — Детонатору, а тот донес этот секрет до остальных. Кроме того, все стали подшучивать над Клименко, когда узнали, как звучит по-испански его прозвище,[23]подсовывая парню местные переводные комиксы на данную тему. А подарками на день рождения неизменно, среди прочего, были короткий плащ и вырезанная из картона и покрашенная в черный цвет полумаска. Лис отвечает за рацию и в принципе непосредственного участия в акции принимать не должен, но одно дело слушать эфир и следить только за собой и отмашками командира, и совсем другое — держать за ворот толстого увальня, который даже дышать правильно не умеет.