Книга Истории Обеллоса. Эпоха Конца - SairusFS

тускло освещенному полю пшеницы и выдавали жажду бойни.

Шарль заметил противников чуть позже своих подопечных… но медлить было не в его стиле. Голова одного из лютоволков слетела с плеч почти мгновенно. Быстрая расправа над врагом — вот ключ к победе над монстрами. Их больше, они выносливее — затяжной бой почти всегда обернется проигрышем.

Все знают, что встретить одинокого лютоволка лучше, чем голодного волколака, два таких — чуть слабее буйного энта, трое — проиграют яростному фениксу, а уже четверо запросто убьют виверну. Чем было их больше, тем сильнее они становились, и потому любая стая больше трех особей получала уровень угрозы «Уничтожение». Впрочем, считается, что стоит им собраться вшестером — и даже Дракон не отразит их натиск. По счастью, никто не находил записей об их стаях, превышающих пять взрослых особей. Такие события обычно не случались. Обычно.

Монстры мгновенно кинулись на вампира, но он все же зацепил еще одного из них, хотя и не сумел убить. Тем не менее, в бою тварь уже не поучаствует, ибо кровь хлестала из зверя ручьем, окропляя алыми струями траву вокруг и самого Шарля. Тогда же во мгновение ока бола́ отступил, молча показывая своим подопечным жестами: необходимо отойти ближе к стенам. Лютоволки поняли, что рвут землю вместо врага слишком быстро. Могло даже показаться, будто они разумны. Их спины тут же сомкнулись, позволяя стае обозревать всю территорию вокруг без слепых зон. Это же позволило им защитить еще живого сородича, хотя он уже все равно не жилец.

Бежать в город, даже с отданным приказом, всегда опасно. Иногда считали, что вообще никто из убегающих, не спасался. Те, кто не бывал за стеной, говорили — это наказание за трусость. Вот только обычно, если приходилось бросать работу, угроза сильно превышала возможности защитников, отчего те не могли даже ненадолго задержать противника. Хотя, несомненно, даже так приказы выполняли и не оспаривали.

Новички из сборщиков бросились наутек, а ветераны спокойно взяли свои инструменты и стали двигаться в сторону стены. Были среди них и те, кто уже работал с Шарлем. Как раз они спокойно поведали, что ему просто нужно больше места для маневра. Не хочет задеть своих же.

Монстры заметили свечение клинка так же быстро, как его обладатель ранее исчез из их поля зрения. Все разворачивалось настолько молниеносно, что к моменту, когда лютоволки приготовились сокращать расстояние, сборщики едва начали движение.

Звери побежали в сторону Шарля, оставив раненого, а вампир уже снова пропал, отсекая голову оставшемуся позади члену их стаи — тому самому, которого не смог располовинить. Лишь пару раз из гладкого среза поднялись робкие фонтанчики крови, затем сердце твари замерло навеки, а тело упало наземь. Тут же стало видно, как монстры потеряли всю свою былую уверенность — раньше они даже не удосужились скрыться, выходя из леса, а теперь нырнули в густые заросли пшеницы, скрываясь из вида своего противника.

Вампир вместо того, чтобы слепо бросаться за теми, кто даже вчетвером мог бы уничтожить небольшой город с гарнизоном стражи, поднял к своим губам меч и поцеловал его. В этом движении, вероятно, был какой-то религиозный подтекст, ведомый лишь ему самому. Или же то — прелюдия, а сам он до безумия влюблен в хладную сталь, ведь за касанием губ последовало прикосновение языка к лезвию плашмя. Затем Шарль весьма вульгарно слизал кровь лютоволка, что осталась на клинке.

— Еще теплая… — довольные слова вырвались из уст сами по себе. Испить силы могучего существа — невероятное блаженство для этого вампира. А уж кровь лютоволка: алая, наполненная мощью и маной, отчего даже слегка переливалась фиолетовыми бликами, была просто восхитительна. Вкус чуть солоноватый, но свежий, будто испил воды из родника в лесу, и с тем яркий, немного покалывающий язык, будто мята.

Глаза неживого бола́ вспыхнули рубиновым светом, более глубоким и ярким, чем до этого, а сам он с удовольствием вдохнул запах ночи. На его коже проступили окрасившиеся в фиолетовый цвет жилы, тело выросло в размере, отчего одежда на нем натянулась, обнажая ставший крупным рельеф мышц. Вампир задышал чаще и шумнее, но совсем не от страха. Наоборот, бояться стоило его противникам

Лютоволки ощутили опасность, и потому решили напасть всем скопом с разных направлений. Они закружились вокруг врага, будто в хороводе смерти, готовясь нанести удар. Однако их предполагаемая жертва не терялась в попытках уследить за ними, он закрыл глаза и встал в боевую стойку.

Звери прыгнули на Шарля одновременно, и уже приготовившись к его исчезновению. Вопреки всем ощущениям лютоволков, которые говорили им, что на подобные фокусы у обидчика сил не осталось, он попросту рванул в сторону одного из них и буквально прыгнул на землю спиной, направив при этом клинок вверх. Ручей из крови и внутренностей монстра едва не зацепил серебряные волосы Шарля, но и он, и его жертва набрали достаточную скорость, чтобы это существо врезалось в своих товарищей, не задев самого вампира. Окропленные теплым соком жизни и всем нутром монстра, пшеничные стебли заколосились еще сильнее прежнего - не то сила самого лютоволка так влияет на растения, не то магия полей собрала его жизнь и обратила во всходы.

Поняв, что еще одному собрату больше не выжить, лютоволки будто бы сговорились: раненый бросился вперед, отвлекая Шарля, а прочие остались на подхвате, следуя за уже обреченным, но все еще полезным членом стаи. Рассвирепевший монстр стал сильнее, чем до этого. Он не опасался за свою жизнь - та и без всяких вмешательств будет обрублена, потому удары его были отчаяннее, быстрее и напористее, чем он мог бы сделать в здоровом состоянии. Каждый замах заставлял рану раскрываться и брызгать алыми струями из разрезанного живота и груди, каждый шаг отражался гримасой боли и ярости на волчьей морде - внутренности постоянно цеплялись за стебли пшеницы, отчего рвались и болели. Но даже порванные, они не источали смрадных масс - и это существо голодно.

Шарль не спешил. Он отбивался, не давая ни малейшего шанса на удар. В