Книга Единственный цветок в этой говноклумбе 7 - Holname

ваши с Джулианой разборки меня никогда не касались.

— Еще как касались, — возмущенно отвечал Лестер. — Ты член ее семьи. Проклятый потомок Дорианов. Будьте вы все прокляты!

Шейн лишь усмехнулся. С каждой новой фразой голос Лестера звучал все тверже. Он будто ненавидел его все сильнее и сильнее.

— Если ты сказала, что я проклятый потомок, — отвечал Шейн, — тогда, судя по всему, проклятье на мне уже есть.

От закипевшей внутри злости Лестр резко поднял руку и замахнулся. Он не успел даже направить ладонь на лицо Шейна, как тот сразу перехватил его руку. Повисла напряженная пауза.

— Только попробуй, — холодно проговорил Шейн.

Лестер недовольно поджал губы. Стараясь сдерживаться, но в то же время уже краснее от злости, он спросил:

— Если ты знал и молчал все это время, почему решил сейчас раскрыть свою личину?

— Потому что мне надоело молчать. Сейчас самое прекрасное время, чтобы решить все разногласия, разве нет?

Лестер нахмурился. Вырвав руку из хватки Шейна, он подошел к нему вплотную. Взгляд его выглядел угрожающе, а аура вокруг него так и говорила, что он был готов даже убивать.

— Они решатся только тогда, когда я сотру всех Дорианов с лица земли. — Лестер намеренно ткнул Шейна в грудь. — За тот позор, что мне пришлось испытать, за те преграды, что вы создавали мне.

— Удачи.

— Что?

Шейн отступил и сразу обошел Лестера. Будь его воля, он сломал бы тот самый палец, которым в него тыкали, однако сейчас ему приходилось сдерживать себя. Схватившись за дверную ручку, Шейн отворил выход и жестом указал в коридор.

— Я пожелал тебе удачи, — с улыбкой повторил он. — Надеюсь, что ты осознаешь последствия своего выбора. Если сейчас ты решила сделать все, чтобы уничтожить нас, то, поверь, теперь я буду делать все возможное, чтобы закрыть для тебя дорогу правления. — Слегка склонив голову, он поманил Лестера к себе и чуть тише добавил: — Не быть тебе королевой Селестины.

Лестер от такой дерзости растерялся, а Шейн, пока они стояли настолько близко друг к другу, неожиданно для себя заметил серьгу-артефакт на ухе «принцессы». Задумавшись о том, что именно этот артефакт и помогал ей менять внешность, Шейн внезапно вспомнил об их новом учителе в академии. Том самом, который вызывал у него столько сомнений.

«Интересно, а у нее тоже была серьга-артефакт?»

4. Проверю

— Мы почти закончили с организацией ближайшего фестиваля, — Амелия, стоявшая в кабинете директора, быстро бегала взглядом по списку в руках, — осталось только закупить все необходимые украшения и разместить их.

В комнате в это раннее утро находилось всего два человека. Первой была владелица этого места — директор, вторая — неожиданно нагрянувшая с отчетом глава студенческого совета. Обычно такие внезапные визиты София недолюбливала. В последнее время люди, приходившие к ней, сообщали только плохие новости, но появление Амелии даже как-то успокоило. Студенческий совет и его активная работа — все это давало надежду на то, что академия вот-вот снова встанет на ноги и оправится от мировых потрясений.

— Проведение фестиваля в академии хорошая идея. — Подперев лицо рукой, София сонно склонилась к столу. — Особенно, если учитывать все случившееся. Молодцы, что придумали это.

Амелия растеклась в улыбке. Как и всегда, похвала влияла на нее лучшим образом: настроение повышалось, появлялась мотивация и даже какая-то терпимость к окружающим.

— Мне очень приятно слышать эти слова, — опустив список в своих руках, девушка поклонилась. — Я передам их ребятам, ведь это наша общая заслуга.

— Хорошо. На этом все?

— И по поводу Шейна Дориана…

Наступила тишина. Амелия даже не смогла договорить. Стоило ей упомянуть это имя, как расслабленно-доброжелательный взгляд директора сразу стал тверже.

Вытянувшись, словно струна, София спросила:

— Ты хочешь оспорить мое решение?

— Нет, госпожа директор. — Амелия инстинктивно попятилась и поклонилась вновь. — Просто я хотела сказать, что его присутствие может испортить имидж совета.

— Так ты считаешь, что присутствие в академии тех, кто потерял магию, портит имидж академии?

Девушка растерялась. Пусть подобного она и не имела в виду, но в какой-то степени с такой постановкой вопроса она была даже согласна. Тем, кто потерял магию, нечего было делать в академии.

— А именно так общественность и расценит твои слова. — Откинувшись на спинку кресла, София строго посмотрела на девушку. Теперь ее взгляд казался менее строгим, но все еще упрекающим. — Амелия, ты человек умный и способный, но тебе нужно больше обращать внимание на то, что ты делаешь и говоришь. Изначально я позвала Шейна Дориана в студенческий совет именно для того, чтобы ты переосмыслила некоторые моменты в жизни.

— Так, вы из-за меня позвали его? — Лицо Амелии исказилось. Искренне не понимая, как такое вообще могло произойти, она подошла к столу Софии и руками уперлась о него. — Из-за меня?

— Прими это как практику и испытание. В жизни тебе еще часто будут попадаться люди с противоположным мышлением. Умение быть гибкой — это именно то, чему тебе стоит научиться.

Амелия плотно сжала губы. Ей так хотелось что-то ответить на эти слова. Так хотелось, но совсем не получалось. В такой ситуации любая мысль, которая приходила ей в голову, снова могла быть воспринята двояко. Смирившись с тем, что ответить она не сможет, девушка выпрямилась и покорно сказала:

— Я вас поняла.

— Тогда можешь идти.

София жестом легко указала на дверь и Амелия сразу развернулась. Они обе, так обрадовавшиеся в начале встречи, теперь были изрядно напряжены. И больше в этой ситуации Амелию задевал именно факт того, что причиной, по которой директриса была напряжена, являлся Шейн Дориан. Одно упоминание этого имени резко изменило атмосферу, так не в нем ли был корень всех проблем?

Осторожно покинув комнату, Амелия тихо прикрыла за собой дверь и уже куда быстрее, куда увереннее направилась вперед по коридору. В округе была лишь она одна. В такое раннее утро начинались лишь немногие занятия. Стук ее каблуков, учащенное сердцебиение и последние слова директора — именно эти звуки и крутились в ее голове.

— Умение быть гибкой, — пробормотала Амелия, недовольно хмурясь. — Я избавлюсь от него быстрее, чем он успеет заставить меня смириться с его выходками.

* * *

— И ты вытащил меня ни свет ни заря,