Книга Дорога в столицу - Альберт Верховен

Закарии!!

Повисла пауза, видимо говорила баронесса, затем снова послышался писклявый голосок Златаны.

— Я всё сделала, все двадцать серебряных потратила, что вы мне дали, ничего себе не оставила, — её голос стал тише, о таких неприглядных делах говорят шёпотом, — Я у колдуньи средство купила… самое сильное…

Снова пауза, похоже баронессе не нравится поступок служанки. Видимо леди Эбигейл не подозревала, что Златана пойдёт на такое грязное дело да к тому же втянет её. Та продолжила оправдываться:

— Так вы же сами хотели её проучить! Говорили, что она верно ведьма — приворожила парня, глаза ему замазала, вот он никого кроме неё не видит! Я и постаралась, как лучше… А она точно ведьма, приворожила его, не иначе! Господин Закария на других девушек совсем не смотрит, потратил пятьдесят золотых, чтобы её исцелить… Кто в своём уме такие деньжищи потратит на эту шлюху? — В голосе служанки сквозило негодование, обида и зависть.

Снова пауза, похоже баронесса устроила ей серьёзный «разбор полётов». Потом плаксивый голос, видать дела у гадины совсем плохи.

— Да как же? Вычтете у меня из жалования двадцать серебрух? Я же для вас старалась… Ой! — Звук, похожий на звонкую оплеуху, хныканье и сопение.

Похоже негодяйку выставили за дверь, и она идёт по коридорам замка. Вдруг всхлипы на секунду прекратились и раздался тихий, полный ненависти голос, — «всё равно эту дрянь изведу!».

Теперь у меня отпали последние сомнения. С чистой совестью зажал в пальцах и сломал пополам костяной амулет, активировал тем самым второе заклятье, наложенное на серебряный оберег Златаны.

Это была та же самая порча, только слегка исправленная мною. Этакое алаверды, обраточка так сказать. Первые признаки появятся уже к утру.

Чувствовал я себя всё-таки весьма гадко. Ни малейшей радости и удовольствия мне это не доставляло. Но вспомнил Тишины глаза полные муки, её покрытое гнойниками лицо и уверился в справедливости и правильности сделанного.

Пускай теперь эта тварь прочувствует всё на что она обрекла невинную девушку, пусть ощутит ту боль, страх и отчаянье, которые испытала моя крошка.

Разыскал свою тихоню, строго-настрого наказал не распространяться о произошедшем, а особо настойчивых и любопытных, со всеми расспросами отправлять в сад… Ну, ко мне значит.

Глава 4

ГЛАВА 4. Закария. Вольные Баронства.

Следующий день выдался на редкость спокойным.

Провёл время на тренировке и в библиотеке мага, «абонемент» в которую я купил вместе с разрешением работать в его лаборатории за один голубой кристалл.

Библиотека Ланфорда была в разы скромнее чем у Архилича, но несколько интересных фолиантов мне всё-таки удалось отыскать.

У меня на финальную стадию выходил сложный и опасный проект, даже два. Первый — приживление себе Большого Магического Пентакля. Это открывало мне новые горизонты для развития себя, как сильного мага.

Второй проект — улучшение артефактного браслета-змейки. В случае успеха с таким апгрейдом его возможности многократно возрастали.

Увлёкшись чтением, не заметил вошедшего мальчишку, который тихонько стоял в дверях, боясь меня отвлечь. Стоило повернуться, он торопливо залепетал, — господин, вас леди Эбигейл зовёт, дозвольте поводить?

— Ну веди, раз зовёт, — усмехнулся я.

«Началось в деревне утро… Видать ответочка подоспела, кому-то срочно нужна консультация косметолога, к бабке не ходи».

Пацан повёл меня к покоям баронессы, точнее в комнату служанки, расположенной неподалёку.

В небольшой комнатушке, у кровати на которой лежала Златана с повязкой на лице, стояла в волнении молодая баронесса.

Увидев меня надменно вскинула голову и сердито сверкая очами, попыталась сделать самый угрожающий вид.

Я едва не рассмеялся — девушка напомнила мне диковинных рыбок. Они могли раздуваться как шарик, ощетинившись колючками, чтобы напугать врага.

В уголке как мышка притаилась Тиша, шмыгая носиком и теребя в руках кружевной платочек.

— Сударь, не слишком же вы торопитесь! Мы вас заждались, — обиженно надув губки заявила леди Эбигейл.

— Доброго дня, миледи. Как только узнал, тотчас оставил все свои дела, весьма важные, кстати и поспешил к вам. — Постарался улыбнуться как можно шире, заметив, что заносчивая девчонка вдруг стала обращаться на вы, чего раньше не случалось.

Поняв, что с ходу смутить и сделать меня виноватым не вышло, она решила не пререкаться по мелочам и сразу приступила к сути.

— Моя служанка очень серьёзно заболела. Я знаю, что недавно она, — баронесса пренебрежительно ткнула пальчиком в Тишу, — излечилась от подобного недуга с вашей помощью. Но эта дрянь ничего не желает говорить, ссылаясь на вас! — Эбигейл едва не взвизгнула от возмущения.

— Миледи, если вы хотите что-либо услышать от меня, то прошу, перестаньте оскорблять и тем более угрожать этой честной и в высшей степени добропорядочной девушке.

Её глаза сощурились, а губки гневно сжались. Похоже она собралась высказать всё, что обо мне думает и «указать одному зарвавшемуся нахалу его место».

Но немного подумав видимо решила, что нашла лучший способ добиться своей цели. Хищно улыбнулась и почти пропела притворно-нежным голоском, — а если я прикажу выпороть мерзавку? Может тогда она прекратит упрямиться?

«Вот же мелкая шантажистка! Да там, где ты училась, я преподавал».

— Едва ли это будет разумным решением, миледи. Поскольку без необходимой и срочной помощи ваша служанка умрёт в страшных муках. А с таким отношением, она её точно не получит. По крайней мере от меня.

— Ах ты… Да как ты смеешь, нахал! — она в сильном раздражении топнула ножкой, — немедленно говори, я тебе приказываю!

«Не привыкла ты деточка к отказам, вон как губки-то надула… А договориться по-хорошему тебе гордость не позволяет».

Ноздри девушки гневно раздувались, глазки едва не метали молнии.

«Всё-таки юная баронесса очень красива, а в гневе — так и вовсе прелесть».

— Наша беседа похоже себя исчерпала. Миледи, безмерно рад был вас увидеть. Дамы, приятного дня, — чопорно поклонился и неспешно пошёл к выходу.

Леди Эбигейл до последнего боролась с собой.

Я успел сделать четыре шага до двери и уже взялся за ручку, лишь тогда услышал то, в чём до последней секунды не сомневался.

— Постойте! Вернитесь, я.… я прошу вас, — самые обычные слова дались упрямице с таким трудом, словно она в одиночку тащила в гору нагруженный брюквой воз. Даже ушки покраснели.

Всё же она смогла усмирить свою гордыню. Наверное, впервые в жизни.

«Погоди, милая… Ты у меня научишься покорности. Жаль, батя-барон тебе в детстве ремня не прописывал… Но ничего, мы это исправим, ты