Книга Земля чудовищ - Анастасия Некрасова

Слишком уж они походили на крыс, их отличало наличие дополнительного ряда выпирающих наружу зубов в нижней челюсти, которые они использовали для защиты. Но такие зубы против джикуяра все равно что иголка против стального клинка. Ах да, у них еще и когти были ядовиты. Правда, яда на взрослого джикуяра не хватило бы, даже воспользуйся зверек своими когтями, в чем я сомневалась. А вот для человека такие раны весьма неприятны, хотя и не смертельны. Я помню, когда была совсем маленькой, как-то спутала клинозуба с вполне безобидной кукузлей, облюбовавшей нагорские леса, и хотела его погладить – хорошо еще, меня вовремя тетя остановила, а то могла бы и без руки остаться. Как она меня тогда отчитывала! Как будто я совершила ужаснейшую ошибку в жизни. Можно было только представить, что она сказала бы про мой поход через горы в Лес чудовищ. Да, сомневаюсь, что кто-то из моей родни предполагал, что я вообще способна на такое безумие.

Я же продолжала поиски. Не хотелось делать шалаш, а спать на земле я посчитала неразумным. В последнее время по ночам все чаще шли ливни с грозами, да и холодно уже было. Тут вернулся Фенрир, еще более довольный, чем прежде. Он подбежал и застыл как вкопанный. Потом начал кружить на месте. И снова резко остановился и сел. Он всегда так делал, когда находил что-то интересное и хотел мне показать.

– Кимна[2], – сказала я джикуяру и поспешила за ним.

Оказалось, что Фенрир и впрямь нашел чью-то нору. На берлогу не очень-то походило, но я вполне могла разместиться. Пещера пустовала, хотя я подозревала, что до появления Фенрира здесь кто-то обитал и не собирался покидать свое обжитое местечко. Но судя по тому, что в пасти Фенрира все еще болтался клинозуб, зверек, которому принадлежала занятая мной нора, оказался весьма благоразумным. Джикуяр явно гордился своей находкой. Улегшись неподалеку, он устроил пиршество. Накидав сухой палой листвы в нору, я перекусила остатками вяленой рыбы, которую взяла с собой, также съела пару долек сушеных яблок из припасов и выпила воды – вот и весь мой королевский ужин. Воды оставалось немного, и я подумала о том, что пора бы пополнить запасы. С этими мыслями и заснула.

Проснулась я не в духе. Снова снились кошмары. Хотя вместо привычной пустыни я все шла и шла на запад, но видела не реку Нигаку или горы Кирака, нет, я видела вдалеке величественные шпили королевской резиденции в Каранге. Я ходила по кругу. Очнувшись, заметила, что солнце только-только начало садиться. Фенрир напряженно спал, время от времени дергая ушами. Стояла тишина – ни птиц, ни зверей. Природа замерла в ожидании. Этот закат был обещанием чего-то нового, заверением в том, что завтрашний день окажется лучше, чем предыдущий. Я ощущала какое-то спокойствие в угасающем дне, хотя моя душа и не знала покоя.

Я вылезла из норы и огляделась. Неподалеку рос куст дикой ежевики, и я решила набрать ягод в дорогу. Уловив движение рядом, Фенрир открыл один глаз, но снова закрыл, продолжив спать. Набрав полный мешочек ежевики, я аккуратно положила его в рюкзак, на самый верх, чтобы ягоды не примялись по дороге, после чего обошла вокруг поляны. Я хотела пополнить запасы воды, пока еще не стемнело. За этим я и пошла в лес, хотя далеко от места ночлега пока отходить не собиралась. Фенрир быстро нашел бы меня по запаху, но я была уверена, что рядом с норой, в которой я сегодня спала, должна протекать вода. После непродолжительных поисков я действительно обнаружила небольшой родник, умылась, ополоснула собранные ягоды и наполнила свою походную флягу. Я давно приспособила ее для фильтрации воды. Устройство было достаточно простым, но при этом эффективным. Фляга состояла из трех частей, прикручивавшихся друг к другу, – в нижнюю поступала отфильтрованная жидкость, в средней находился сам фильтр, в верхнюю наливалась свежая вода. После того как вода была отфильтрована, я обычно раскручивала свой агрегат и переливала чистую воду в бурдюк. Я гордилась своим изобретением, ведь все в нем – от фильтра до формы – было результатом моего труда. Состав фильтра я тоже придумала сама, перепробовав несколько вариантов. Наполнитель фильтра нужно было каждый раз менять. Вот и сейчас я раскрутила флягу и достала нужный отсек. Он представлял собой металлическую емкость с дырочками. Сняв крышку, я вытряхнула все содержимое на землю. Ткань из фильтра убрала в рюкзак – как только просохнет, для растопки костра пригодится. Потом промыла емкость для фильтра и насухо ее вытерла, после чего достала из рюкзака два куска чистой тонкой ткани, которую специально запасла для этих целей, и две жестяные баночки: в одной был торф, в другой – уголь. В отсек с фильтром я положила сначала кусок ткани, на него поместила торф, потом добавила уголь и закрыла все тканью, после чего закрутила отсек специальной крышкой с мелкими дырочками. Вот и все. Фильтр снова был готов к работе. После чего оставалось лишь прикрутить его к другим частям фляги и набрать воды, что я и сделала. Прелесть моего фильтра была в том, что все его составляющие легко заменялись. Довольная проделанной работой, я поставила флягу в рюкзак, постаравшись прижать ее к спинке вещами, чтобы она сохранила вертикальное положение. Сейчас ждать, пока вода очистится, не хотелось, к тому же у меня еще не кончились запасы родниковой. Взвалив на плечи рюкзак, я вернулась к месту ночлега. Фенрир все еще мирно спал, хотя заметно было, как он дернул ухом и чуть резче втянул воздух при моем приближении. Я решила не будить его и дождаться темноты. Удобно устроившись на поваленном дереве, перекусила собранной ежевикой. Как только последний луч солнца исчез за горизонтом, я подошла к джикуяру, тот открыл глаза, резко поднялся и осмотрелся. Я переложила ему на спину свой рюкзак, прикрепив ремешком, и, не мешкая, мы отправились в путь. Я старалась не падать духом, ведь река все еще могла появиться. Мы шли вперед, ничего другого нам не оставалось.

Третья ночь оказалась хуже предыдущих. Только мы отправились, как зарядил дождь. Сначала он просто тихо накрапывал, но я точно знала, что именно так начинались затяжные дожди, обычные для этого времени года, они могли продолжаться несколько дней кряду, а бывало, и недель. Дождь усиливался, но мы все равно шли дальше, грязные и промокшие насквозь. Вскоре к ливню прибавился еще и пронизывающий ветер, пробиравший до костей. Я подумала, что хорошо бы остановиться да поискать убежище, пока мы окончательно не замерзли. Пока я еще могла идти вперед. Но мне не попадалось ничего подходящего, хотя растительности стало больше. Вряд ли полуобгоревшие ободранные деревья, которые сиротливо жались друг к другу, можно было назвать лесом. Шла с трудом – дождь размыл то подобие дороги, которое было раньше. Теперь приходилось продираться вперед, утопая в грязи. Единственная надежда оставалась на то, что к утру дождь прекратится, днем земля подсохнет и можно будет сориентироваться. Я уже не понимала, куда шла: двигались ли мы все еще на запад? Звезд было не видно. С какой стороны теперь был запад? Небольшой дождь превратился в ливень, дул противный холодный ветер, сбивавший с ног, и теперь я могла полагаться лишь на чутье Фенрира и уже жалела, что отправилась ночью. Ведь днем вряд ли я бы кого-то здесь встретила. В западных землях никто не жил, да и разыскивать меня, наверно, еще не начали. К тому же кто, завидев издали джикуяра, решился бы подойти к нему? Мне уже начало казаться, что я излишне перестраховалась, задумав идти до Сурезе по ночам. Теперь было поздно сожалеть, просто бессмысленно. Дождь только усиливался, я поняла, что нужно искать убежище, и срочно. Трудно было различить, что меня окружало, но вряд ли рядом с тропой окажется пещера, где можно скрыться от непогоды. Я резко свернула с дороги в сторону и тут же с хлюпаньем провалилась по пояс в грязь. То ли здесь была яма, то ли грунт просел и осталась только тропинка, по которой я шла, а все вокруг превратилось в болото. В окружавшей темноте ничего нельзя было разобрать.

– Фенрир, айна[3], – позвала я и сразу же почувствовала движение, но не увидела джикуяра. – Фенрир?

Джикуяр легонько ткнул меня носом в макушку. Оказалось, он стоял на тропинке совсем рядом со мной, скрытый от моих глаз окружающим мраком. Я покрепче ухватилась за него,