Книга Гоп-стоп по-испански - Александр Чернов

Сеньора экскурсовода раздавило в лепешку, по‐видимому, в тот момент, когда он стоял, ковыряясь в рюкзаке. Из‐под камня торчала лишь рука, да сочилась из‐под глыбы кровь. Можно представить, в какое кровавое месиво превратился всего минуту назад стоявший перед нами экскурсовод. От этой мысли мне стало до того дурно, что я был вынужден опереться о стену.

— Ну, что там, Игорь?! — нерешительно спросила Саша Смольникова.

Я подавил приступ тошноты и мрачно ответил:

— Все очень плохо, женщинам лучше не смотреть.

В той стороне, где стояла группа экскурсантов, раздался тягостный вздох, кто‐то ойкнул, зажглись несколько фонариков в телефонах, и огоньки стали приближаться. Хоть я и предупреждал, что женщинам на страшное зрелище гибели экскурсовода лучше не смотреть, приблизились все. В свете нескольких фонариков пространство возле меня осветилось ярче, и представшее глазам зрелище стало еще ужаснее. Раздавленное тело Коронеля, оказывается, выглядывало еще в нескольких местах, бурая жидкость, пенясь, охватывала вокруг все большее пространство, рука экскурсовода несколько раз судорожно задвигала пальцами, потом безвольно опустилась и замерла.

— Господи! — не своим голосом заорала Мария Тропинина. — Какой ужас!

— О нет! — ахнула Евгения Аксенова.

Михаил Березин, несколько мгновений силившийся подавить приступ рвоты, справиться с собой не смог и едва шагнул в сторону, как его стало выворачивать.

— Он умер?! — задала дурацкий вопрос Аксенова‐младшая.

Саша Смольникова, заломив руки, воскликнула:

— О‐о, какой кошма‐ар!

— Мать твою! — выругался Николай Сильвестров и высказал вслух то, что меня сейчас волновало больше, чем смерть Коронеля. — Эта глыба завалила проход! Как же мы теперь выберемся из этой пещеры?!

Установилась гнетущая тишина, все оцепенели, пораженные страшным открытием Николая Сильвестрова, даже Михаил Березин, прекратив блевать, замер у стены. Наконец обрела дар речи Смольникова.

— Ты… ты… — прерывающимся голосом произнесла она, обращаясь к Сильвестрову, — хочешь сказать, что мы не сможем отсюда выбраться?

— И мы… останемся здесь навсегда? — вторила ей Валерия Аксенова.

— Я ничего не хочу сказать, — угрюмым тоном ответил Николай. — Просто констатирую факт.

«Насколько я знаю, паника — одно из страшных зол, которое может случиться с людьми, попавшими в экстремальную ситуацию, — подумал я, — а потому не следует впадать в отчаяние ни самому, ни давать впасть в него другим».

— Ладно, не надо унывать раньше времени, — проговорил я бодро, желая вселить в упавшую духом публику толику оптимизма. — Возможно, в пещере не один выход, но сколько его придется искать, неизвестно. Поэтому давайте‐ка экономить аккумуляторы мобильных телефонов. Фонарики в них нам еще пригодятся.

Хотя люди и пребывали в шоковом состоянии, они все же вняли моим словам, фонарики один за другим погасли, и пещера вновь погрузилась во мрак.

— Так, может быть, стоит позвонить? — неожиданно воскликнула Тропинина. — И тогда люди придут и спасут нас.

— Вряд ли удастся позвонить, — невесело произнес Егор Тепляков. — Не думаю, что сотовая связь может работать на такой глубине под землей. Но чем черт не шутит, попробовать стоит.

Все сразу завозились со своими мобильниками, стали вспыхивать неярким светом дисплеи, люди разбрелись по всем концам зала, надеясь поймать сеть, но, увы, связи не было, и тогда все, расстроенные еще больше, сошлись у глыбы.

Раздался неуверенный голос Саши Смольниковой:

— Может быть, попробовать как‐то отвалить этот камень у входа?

— Пупок развяжется! — зло ответил Николай Сильвестров, но и без его замечания было понятно, что предложение Смольниковой абсурдно — чтобы сдвинуть с места многотонную глыбу, необходим подъемный кран, да и то не всякий с таким весом справится.

— И что же, нам так и стоять здесь? — раздраженно произнесла Евгения Аксенова, словно все мы были виноваты в сложившейся ситуации. — Надо же предпринимать что‐нибудь.

— Давайте возьмемся за поиски выхода из пещеры, — произнес Егор Тепляков.

— Действительно, чего стоять‐то, — поддакнул Михаил Березин, уже окончательно оклемавшийся от приступа рвоты и испытывающий, очевидно, неловкость за проявленную слабость.

— Предлагаю всем держаться вместе, — сказал я, обращаясь к двинувшейся было в противоположный конец пещеры компании. — С тем чтобы не потеряться, возможно, в пещере целый лабиринт всевозможных ходов и залов, да и в целях экономии электроэнергии — при нас всегда будет гореть один источник света.

Смерть Коронеля была, конечно же, ужасной трагедией, но так уж устроен человек, что собственная жизнь ему намного важнее чужой смерти, вот и сейчас все больше были озабочены поисками выхода, чем кончиной Константина.

Впереди, высоко подняв фонарик и освещая им путь, уверенно шел Сильвестров. К нему жалась Александра Смольникова, за ними шли Мария Тропинина, Евгения Аксенова, Михаил Березин, я с Егором Тепляковым замыкал шествие, впереди нас, спотыкаясь, плелась Валерия Аксенова, совсем потерявшая присутствие духа.

— Черт возьми, непонятно, что могло произойти, — негромко, как бы рассуждая вслух, но тем не менее обращаясь ко мне, проговорил Егор. — У этого Коронеля в рюкзачке были фаеры, наверняка и фейерверки какие‐нибудь. Но они не могли так взорваться, чтобы рухнула скала…

Хоть Егор говорил мне и обращался ко мне, его услышал шедший впереди Михаил Березин.

— Откуда ты знаешь, что у него там в мешке было? — произнес он приглушенно и неуверенно. — Может быть, и взрывчатка какая‐нибудь. Пиротехник же…

— Это во‐первых, — подхватил я, — а во‐вторых, Егор, не забывай, что пещера закрыта для туристов из‐за ее аварийного состояния, возможно, именно в этом месте уже давно грозила рухнуть глыба, и небольшого взрыва хватило для того, чтобы она упала.

— Мы выберемся отсюда? — шмыгнув носом, совсем по‐детски спросила Валерия.

— Конечно, — тоном неунывающего человека сказал я, хотя, честно говоря, не очень‐то был уверен, что нам удастся отсюда когда‐нибудь выбраться.

— Да ты не волнуйся! — поддержал девушку Егор. — Если есть в пещеру вход, значит, есть из нее и выход. Выберемся отсюда. — Он, видимо, собирался добавить «когда‐нибудь», но вовремя спохватился: «когда‐нибудь» — это не самая ближайшая перспектива.

Не знаю, успокоили ли слова Егора девушку или нет, во всяком случае, спотыкаться и шмыгать носом она не перестала.

Вход в следующий зал был прямым, без коридора, и представлял собой неровный провал метра два на два. Мы ввалились в него и, осматриваясь, остановились. Этот зал был, пожалуй, самым красивым из тех, что мы прошли, — куполообразный, высокий, сказочный. Его стены покрывало тончайшее кружево хрупких кристаллов. То тут, то там торчали столбики сталагмитов, причем некоторые большие — метра по полтора высотой. Сверху свисали сталактиты, сбоку, в дальнем конце зала, в самом низком месте образовалось озерцо с прозрачной водой, дно которого было покрыто кремовым илом. Можно было бы полюбоваться и повосхищаться этим чудом природы внутри горы, если бы не недавний трагический случай, произошедший с Константином Коронелем.

Мы разбрелись по залу в поисках выхода,