Книга Пустышка. Книга восьмая - Юрий Николаевич Москаленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так же первый успеваю присесть на уступ в стене здания школы. Мне ничуть не совестно сидеть при даме. Эти дамы всё же магически сильнее любого мужчины, в теории, а вот когда речь за ходит за любовь, тут всё… выкидывают белый флаг и сдаются на милость победителя. Вот только у меня сейчас далеко не тот случай…
— Медики не могут понять, что со мной. Повреждения пустяковые, а вот целители разводят в стороны руками, лечить только лекарствами и силами собственного организма. Магия, в моём случае, бессильна. Объяснить ничего не хочешь? — Задаёт она прямой вопрос.
— А должен? — Улыбаюсь я.
Злится. Еле сдерживается, чтобы не заехать кулаком в мою слащавую рожу.
Играю с огнём, ведь реально могу нехилых люлей получить от неё.
— Скажи ещё, что мои эти беды не из-за тебя. — зло говорит она.
Пожимаю плечами.
— А мне-то, откуда знать? — Отвечаю я. — И вообще, это вообще-то я пострадавшая сторона. Чего вчера, словно собака злая с цепи сорвалась? Я что, когда-то наступил на твою любимую мозоль, что ты меня так сильно била? Сама не хочешь мне ничего объяснить⁇ Вроде мы нигде никогда не пересекались, так с чего ко мне такая лютая злоба или ты на всех, у кого в труселях не как у тебя, готова зубами рвать? Детская психологическая травма? Старший брат бил часто или папа⁇
Лучше бы молчал.
Еле успел голову убрать, её кулак штукатурку на стене отбил на том месте, где совсем недавно была моя голова.
Вот… теперь, шипя сквозь зубы, ушибленную руку баюкает. Может, и вовсе перелом заработала.
— И что это сейчас было? — Убираю я улыбку с лица. — Я вроде, в отношении тебя, руки не распускал. С чего такая агрессия. У тебя и так с медиками непонятки, а теперь и с рукой месяца три в гипсе ходить будешь. Доигралась.
Прыскают слёзы из глаз у девчонки…
— Никто меня никогда не бил. И папа у меня очень добрый, да и старшего брата нет. Я старшая из детей, в нашей семье — хлюпая носом, говорит эта девчонка из стали. — Вчера, не спорю, сорвалась. Взбесил ты просто меня своим независимым видом. Да и просто вначале поиграться хотела, да ты так активно начал сопротивляться, словно ровня мне, ну и сорвалась. Переборщила с подзатыльниками. Да вот потом сама пропустила твою неожиданную атаку. Родители волнуются, хотят в Питер меня отправлять. У нас профессором в столичной академии магии, мой дядя родной работает. Мама вечером ему после того, как в больницу неудачно съездили, и эскулапы руками в стороны развели, позвонила. А я не хочу в Питер, у меня соревнования на носу и новогодние праздники. В лицее, где учусь, у нас новогоднее представление, и я снегурочкой должна была там быть. А теперь как? Вот опять же рука…
Сижу молча слушаю эти женские причитания, да комментария Бори, из которых «тупая соска» — это самые приличные эпитеты в отношении этой сыкухи.
Мне реально надоели эти сопли…
— Давай тогда договоримся так… — говорю я — обо мне никто ничего не узнает от тебя. Ты, когда на тренировку приду, ведёшь себя со мной, как старая подружка. Для всех, я твой старый знакомый, а драка между нами… ну, придумаешь что-нибудь. Скажешь, например, что я не подарил тебе на какой-нибудь праздник подарок, хоть и обещал. Я переживу такие обвинения. В общем, сама что-нибудь придумаешь. И на будущее, между нами, просто мир, и нормальные дружеские, на людях, во всяком случае, отношения. Нам всё равно придётся пересекаться на тренировках и тренер у нас один. Как тебе такое предложение?
Она злобно поглядывает на меня, продолжая баюкать ушибленную руку.
— Как я теперь на тренировки буду ходить с таким шнобелем? — Шмыгает она своим большим, распухшим, красным носом. — А ведь в середине января на соревнования ехать.
— Так вроде нет соревнований по рукопашке? — Удивляюсь я. — Мне Даня говорил об этом.
— А, как тогда я чемпионкой стала? — Ухмыляются она.
Успокоилась, только красные глаза говорят о том, что она недавно плакала.
— Да и рука… — опять хлюпает она носом.
Качаю головой. Настоящая женщина, сама накосячит, а виноват мужчина…
— Ничего с ней не будет — приходит ехидный голос от Бори. — Сниму порчу, делов-то. Но договор должна соблюдать, напомни ей об этом, а-то ведь женщина, сама себе что-нибудь дополнительно надумает. Удивляюсь я вашим земным созданиям в женском обличии…
Я же смотрю на неё оценивающе. Нет, такая уж точно, договорённости соблюдать будет, чего бы ей это не стоило.
— Ну, так что, договор? — Спрашиваю я её. — Восстановишься за сегодня, хотя целители — это весьма дорогое удовольствие. Но от тебя никто обо мне не узнает, и ты это мне сейчас пообещаешь. Ну…
— Обещаю, и придумаю о нас сказку для всех. Например, скажу всем, что ты мой бывший…
— Чего? — Не понял я.
— Бывший мой парень! — Поясняет она мне неразумному. — Ты меня младше-то на пару лет всего. Разница в возрасте всего, ничего. Ты, как насчёт такой для всех легенды? Не обидишься?
Я видно слишком удивлённым и обескураженным выглядел со стороны от таких перспектив, но прийти в себя мне, как всегда, помог Искин.
— На что обижаться? Что она у тебя в подружках ходила? Местная чемпионка? Вот везёт, так везёт… — смеётся довольный Боря.
Но отвечать приходится мне.
— Пустить слух можно… — немного прокашлявшись, говорю я — но сама отрицай всё, зачем нам это. А так другие всё за нас придумают — смеюсь я. — И дай руку. Нужен контакт с открытым участком твоей кожи, чтобы поправить тебя немного. Увы, я не целитель, но вот теперь… — я нежно прошёлся ладонью своей по её руке, которая ещё совсем недавно чуть мне самому нос не сломала, а то и челюсть. — Всё! Можешь опять к целителю идти. И вообще, подумай над своим поведением. Что ты лучше других руками умеешь в драке махать, ещё не делает тебя непобедимой. Помни об том. Мне так всегда брат говорит…
Увы, урок литературы я пропустил, но надеюсь, нашей учительнице по литературе объяснят, что я не просто так прогулял её урок, у меня была на это серьёзная причина.
До перемены так на
