Книга Королевская ссылка, или Лорд на побегушках - Александра Логинова

молча и терпеливо.

Правда, пару раз гусары предлагали спустить старушку в четыре руки, но я не позволила — горничная упрямо преодолевала ступеньку за ступенькой, показывая нам, что она еще ого-го!

— Молча радоваться. Молиться будете за здоровье короля, пока он вас не вышиб отсюда к чертовой матери на пенсию.

Истопники втянули головы в плечи.

— Ась? — покрутила головой Эрма, с готовностью поворачиваясь ко мне боком и преданно глядя на экономку.

— Чевось? — поковыряла пальцем в ухе Ханна.

Клира злорадно улыбнулась побелке на стене. Точно саботаж. Все бабульки прекрасно слышали и даже громким шепотом умудрялись обсуждать приехавшую «кралю-простидуру», сорвавшую с насиженных мест уважаемых слуг, пока ждали возвращения истопников. Обсуждали в распространенном стиле — исключительно между собой, как бы невзначай, но обязательно, чтобы я слышала. Прерывать их в мои планы не входило. Я вообще внутренне слегка паниковала, нетерпеливо стуча каблучком по напольному покрытию, уговаривая себя не нервничать. Подумаешь, слуги. Подумаешь, замок… Еда, вода, теплая постель — вот мои приоритеты, а эти тут пассивный бунт устраивают, р-р-революционеры. С этим надо что-то делать.

— Равняйсь! — последняя мысль придала заряд бодрящей злости. — Смирно!

Резко выпрямившиеся бабки синхронно хрустнули. Зато стали на полголовы выше и с морщинистых лиц пропало желание строить меня, как молодую соплюшку, сменившись враждебным страхом. Вскинувшие подбородок гусары уважительно крякнули, но промолчали, одарив растерявшихся кочегаров снисходительными взглядами. Мол, гражданские, командам не обучены.

— За преданность Его величеству и безукоризненное выполнение профессиональных обязанностей служанкам Эрме и Ханне поощрение перед строем, — огорошила их, на ходу сменив траекторию.

— Ура! — охотно подхватили гусары.

Растерявшиеся от внезапной похвалы бабуськи опустили воинственно поднятые плечи и неверяще оглянулись на молодых и симпатичных солдат. Ханна затеребила цветастый платок, повязанный вокруг головы, а Эрма переложила клюку в другую руку, застенчиво улыбаясь местами беззубой улыбкой.

— В связи с оказанным вам высоким доверием и пересмотром кадровой политики объявляю вас служанками спецназначения с расширенным функционалом обязанностей. Миссис Ханна, награждаю вас повышением, отныне вы шеф-повар. Миссис Эрма, вас также жалую повышением и передаю должность экономки.

Оторопевшая Клира вскинула на меня лютый взгляд. Я небрежно повела бровью, выдержав старческое бессилие, и продолжила:

— Освободившаяся должность горничной по остаточному принципу переходит миссис Клире.

— Троекратное ура в честь новой экономки! — подсуетился Густав, не дав вставить слово.

— Ура! Ура! Ура! — чуть посмеивающиеся гусары отдали честь ближайшей фреске короля.

Сориентировавшиеся бабуськи низко поклонились и пару раз подмели плюшевыми подолами пол, стараясь расшаркаться не только передо мной, но и перед кавалерами. На лицах обеих была написана гордость пополам с растерянным счастьем, а скрипящая зубами бывшая смотрительница резко перестала всех интересовать. Ну вот, а то «простидура», «полюбовница»… «Другое дело», — тепло подумалось мне. Кстати, о тепле!

— Даю первые вводные, — чуть построжел голос. — Привести в порядок поместье до приезда детей. Обеспечить свежую еду, горячую воду и температуру помещения согласно СанПину, то есть не меньше двадцати градусов тепла с поправкой на угловые помещения.

— Дык, девонька, — грустно опустила уголки губ Эрма. — Угля-то нема.

— И хлеба нема, — меланхолично поддержала ее подруга-повариха. — Муки полпуда осталось, я бы тесто на всех замесила, да соды с чайную ложку от силы наскребу.

В тишине по каменному полу пролетел сквозняк. Тяжело вздохнул Густав, посуровели остальные военные, и только вредная Клира не смогла скрыть злую усмешку, презрительно поглядывая на опустивших глаза служанок.

— Понятно, — тяжело и печально вздохнула я. — Давайте пообедаем тем, что есть. А вечером господин секретарь уже снарядит обоз, верно?

— Да-да, — заверил он. — Как только вы подпишите акт приема должности куратора, я сразу же отправлюсь в Хорт и прямо оттуда вышлю малый обоз с провизией. Нет-нет, не волнуйтесь, за свой счет.

Мы с Клирой удивленно подняли брови, глядя, как робко порозовел секретарь.

— Должен же аппарат управления извиниться за такие отвратительные условия, — мужчина чуть отвел глаза, усилием воли возвращая бледность щекам. — А уже из столицы выедет большой караван.

Значит, завтра утром у нас будут продукты. Новость приободрила, и даже отсутствие угля сильно не пугало. Отправив трех бабушек выполнять приказ и напоследок сделав строгое внушение Клире, я осталась наедине с двумя подлестничными чертями. По мановению королевской руки истопников профессионально взяли в клещи, весьма корректно и осторожно поставив перед королевские очи. Перегнуть я не боялась — гусары крайне не хотели пачкать мундиры сажей и потому держали оробевших кочегаров на расстоянии вытянутой руки. Белые перчатки, к слову, были только у Густава, вероятно, как у государственного чина.

— Господа, — величаво склонив голову, словно настоящая королева, я окинула двух мужичков холодным взглядом. — Докладывайте.

— Чего? — растерянно похлопал глазами один, щеголяя плешивой небритостью.

За что тут же получил легкий подзатыльник и начальственный рявк у уха:

— Должность, трудовой стаж, обстановка на вверенном фронте, — рыкнул ближайший гусар.

Вах, какой бас! Моя очередь уважительно округлять глаза и благодарно улыбаться кончиком губ. А главное, учиться тому, чему не смог научить дедушка-военный, нянчащий меня, пока мама отрабатывала ночные смены. Сказок дедушка не знал, зато обстоятельно втолковывал особенности номенклатуры боеприпасов для гаубицы.

Вот, кстати, губернский секретарь — это, если мне не изменяет память, государственный чин. Но Густав командовал гусарами со знанием, а они беспрекословно слушались командира, так что мой внутренний радар пару раз сбивался, называя его военным. Возможно ли такое, что здесь гражданская и военная служба смешаны? Или это особенность конкретного секретаря?

— Три месяца ужо служим, — заблеял левый мужичок, вытирая капли пота с грязного лба. — Рук не покладая, себя не жалеючи…

— Топим махину эту, а она выстывает, аки река поутру, тепло не держится. Не велите казнить, государыня, — заканючил второй, опасливо поглядывая на конвой. — Угли-то все в топку ушли, одними дровами перебиваемся, а их еще нарубить надобно, подсушить, складировать. Взамен на ковриги черствые, — обижено закончил он.

Выяснять, как зовут подлестничных чертей, не стала. Истопники и есть истопники, держатся друг за дружку, переглядываются, и за дровами отправились тоже вместе. В качестве наблюдателей и помощников с ними отправились двое солдат, пообещав через час обеспечить нас дровами до самого утра. На угольный склад меня не пустили — грязно де, гусары сбегали сами. По возвращении доложили, что угля и правда едва ли ведро наберется, и нужно высылать пару телег с каменным, а то и с антрацитом, если повезет.

Как они здесь не окоченели? Руки в карманах озябли, нос совсем в ледышку превратился, а драгоценные заколки категорически отказываются греть уши.

— Леди Макмиллан, откушайте дорожной трапезы, — тихонько обратился ко мне Густав, забирая сдобную корзинку из рук подчиненного. — Тут пирожки да фрукты,