Книга Чекистский невод - Валерий Георгиевич Шарапов

прибыли на «Жигулях» третьей модели, оснащенной аппаратурой беспроводной связи «Алтай». «Волга» местным чекистам не полагалась – рангом не вышли. Протиснуться к подъезду оказалось невозможно – слишком узкий проезд. Пришлось вставать на обратном торце и идти пешком. У подъезда курили молодые оперативники, изучили предъявленные документы, назвали номер квартиры. Одно из окон двухкомнатного жилища выходило на торец дома. Криминалисты заканчивали работу. Тело, как и просили, пока оставили. Пожилой эксперт с сигаретой в зубах стащил с покойника простыню. Жертве было около шестидесяти, грузный, рыхлый, одетый в трико и домашнюю рубашку. Он лежал на полу у продавленного дивана, даже в смерти какой-то напряженный, пальцы растопырены, согнуты в суставах. Лицо исказила судорога. Рядом с телом валялись разбитые очки с обмотанной изолентой оправой. Не заметить синеватый кольцевой след на шее было просто невозможно!

– С момента смерти прошло навскидку часов десять-одиннадцать, – сообщил эксперт и с опаской потянул носом. Трупный запах, невзирая на жару, пока не чувствовался. – То есть от полуночи до часу. Были гости, которые прибрали после себя и даже вытерли все поверхности, к которым могли прикасаться. Сидели, разговаривали – сначала на кухне, где в сушилке стояли три невысохшие чашки, потом перебрались в комнату. Видимо, беседа пошла не по плану…

– Уверены, что были гости, а не гость? – спросил Михаил.

– Практически да, – кивнул эксперт. – Потерпевшего задушили предположительно плотным шнурком, который забрали с собой. Душили сзади – разрешите не объяснять, почему мы так решили? Полагаю, он разговаривал с человеком, который сидел вот здесь, за столом, лицом к жертве. Второй посетитель зашел сзади, накинул на горло удавку, ну и… Человек, кстати, сильный, попробуйте как-нибудь продавить такую шею.

– Хорошо, мы попробуем, – сказал Кольцов. – Убийцы разувались?

– Нет. Дополнительное подтверждение того, что их было двое. Полы после себя не мыли. Следы фактически бесполезные, но мы их зафиксировали. Размеры обуви определить сложно, поскольку подошва отпечаталась не полностью. Замок не взломан, хозяин сам впустил в квартиру своих убийц. Оконные рамы закрыты изнутри, значит, ушли так же, как и пришли, – через дверь, как все нормальные люди. По первому впечатлению, мужчина не выпивал – если вам это интересно. Вскрытие проведем часа через три – если хотите, можем прислать отчет.

Вдвоем с Николаем осмотрели тело, Косых морщился и ворчал под нос, что никогда не был в восторге от покойников. Потом походили по квартире. Хозяин квартиры точно не пил – никаких признаков употребления спиртных напитков. То ли правильный был, то ли здоровье не позволяло. И проживал, судя по всему, один. Любил порядок, но не чистоту – в углах, под сервантами клубилась пыль. Но все вещи лежали на местах, посуда в серванте была аккуратно и симметрично расставлена. На стене висели фотографии в рамочках. Возможно, когда-то у Озинского была семья, но дети разъехались, супруга умерла…

Никаких документов, старых писем в квартире не нашли. В книжном шкафу – обычная литература плюс несколько томов зачитанной до дыр «Детской энциклопедии». Ныне покойный увлекался рыбалкой на горных речках, играл в шахматы, в шашки, выписывал «Известия» и «Советский спорт». Из напитков предпочитал кефир. В серванте нашли шкатулку с лекарствами – болеутоляющие, жаропонижающие, от давления.

– Скучный гражданин, – резюмировал Косых, когда они вышли из подъезда, – думаешь, наш клиент?

– Есть такое предчувствие, – признался Кольцов. – Зачем убивать безвредного, безобидного человека, который, судя по всему, уже не работал? Не пил, компании не водил, за женщинами не бегал… хотя могу и ошибаться.

Удалось разговорить оперативников, которые еще не уехали.

– Хотите забрать у нас дело? – с надеждой спросил опрятно одетый и сравнительно молодой сотрудник, представившийся капитаном Ильинским.

– Даже не надейтесь, – сухо улыбнулся Кольцов. – Впрочем, если выяснится, что это наш клиент, то на вашей улице, капитан, настанет праздник… Что удалось выяснить?

– Да толком ничего, – поморщился оперуполномоченный. – Мужику еще нет шестидесяти, но уже на пенсии. Соседи говорят, что по болезни вышел. Где работал, толком не знают, но где-то в закрытой организации. Не откровенничал. По данному адресу проживал лет десять, вел замкнутый образ жизни, ни друзей, ни любовниц. Про семью также ничего не известно. В основном сидел дома, иногда выезжал на природу. Вежливый, но мрачный. Мог поговорить с соседями о погоде, о международном положении. Крамольных вещей не высказывал. Ходил в последнее время тяжеловато, жаловался на одышку.

– И конечно, сегодня ночью никто ничего не видел и не слышал?

– В самую точку, – кивнул Ильинский. – Не видели, не слышали – даже если видели и слышали. Просто связываться не хотят, о собственном покое пекутся. Сознательные случаются, но сегодня мы таких не видели. Может, и правда, все прошло незаметно – квартира угловая, первый этаж, стены толстые. И по подъезду после полуночи народ уже не шастает. Спокойно вошли, постучали, хозяин открыл…

– Как обнаружили тело?

– Почтовый ящик прохудился, газеты вываливаются. Их лет сто уже не меняли. Соседка со второго этажа шла, подобрала газеты да лично решила занести. В звонок позвонила, никто не открыл, стала под дверь прессу прилаживать – та возьми и отворись. Покричала, позвала соседа – тот молчок. Ну, обеспокоилась, вошла… потом самой пришлось «скорую» вызывать. Весь подъезд от ее криков сбежался… Послушайте, а что происходит? – нахмурился Ильинский. – Убили какую-то серую личность, но раз вы здесь… значит, не такая уж серая?

– Эх, капитан, хотелось бы все тебе рассказать, – Михаил усмехнулся, – да не могу, долг не позволяет. В общем, вы распутывайте это дело. Появится результат – шумни. А мы тоже со своей стороны попробуем покопаться…

До машин пришлось идти через весь двор. Михаил курил у открытой дверцы, а Косых насиловал мудреную телефонную систему, занимающую чуть ли не половину салона. Штука неудобная, зато всегда на связи. Он дозвонился до абонента, выслушал информацию. Когда Кольцов, докурив, сел в машину, тот уже кое-что знал.

– Итак, Озинский Владимир Михайлович, пятьдесят восемь лет, в восемьдесят первом году по болезни вышел на пенсию, имея льготы, выслугу лет и так далее. Имел право, короче говоря, по советскому законодательству. Были проблемы с печенью, почками, сердцем… там полный ливер. До выхода на пенсию трудился в течение четырех лет заместителем начальника режимного отдела Объекта‑220…

– Серьезно? – встрепенулся Кольцов. – Любопытно…

– Да, любопытно, – согласился Косых. – Если не учитывать, что здесь половина населения трудится или трудилась на режимных объектах. Это, знаешь ли, не показатель, Михаил. В общем, Озинский досрочно вышел на пенсию, отдал, так сказать, свой долг Родине. Остался в Балаклаве. Семью к тому времени растерял – жена скончалась от рака крови, сын уехал поступать в Челябинск