Книга Олень - золотые рога - Леонид Владимирович Дьяконов

малины! Все кусты усыпаны. Правда, красной почти не видно. Но и некрасную можно есть.

Колька-то как напустился! Он, поди-ка, первый раз ягоды берет!

— Коля, ты раньше то брал ли?

А он не отвечает. Ему нельзя. У него рот набит.

Ну и ребята не отстают.

Брали-брали ягоды, вдруг вышли на какую-то поляночку. Вышли я ахнули: вот так штука!

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

4

⠀⠀⠀ ⠀ ⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Могильные цветы

⠀⠀ ⠀⠀

Тут с краю, под деревом, такая маленькая горка — холмик. Он порос травой. И по нему разбросаны красные цветы. Они — не настояшие. Бумажные. Знаете — из тонкой красной бумаги. И на зеленых ножках. Но — все равно, как настоящие. Очень похожи.

— Чур мое! — закричал Толька и — бегом. И все за ним похоже кричат: «Чур мое!»

Вот сейчас начнут хватать, кому сколько достанется.

И вдруг Тайка завизжала:

— Чур не мое! — и стала объяснять:

— Нельзя! Не надо! Не трогайте!

— Почему нельзя?

— Это могильные!.. Такие цветы только на могилки кладут. Это маки и еще такие… гвоздики. Их нельзя брать. Их возьмешь, а потом покойник за ними придет!

— На могилки кладут?.. Так ведь тут не кладбище! Тут нигде ни крестов, ни могилок. Значит, и покойников нет. Не должно быть!..

Но тогда откуда же цветы? Разве есть на свете такие чудаки, что понесли цветы на кладбище, а принесли в лес?

Но все-таки ребята остановились, не стали брать эти могильные цветы.

А за деревьями затрещали под чьими-то ногами сухие сучки и показался, вышел на полянку всем известный гимназист Симка Знаменский. Он живет через дорогу от Мишки и еще чуть наискосок. Внизу там лавка Шарапова — как в тюрьме железные двери да и на окнах железные ставни. А вверху — живут Знаменские.

Симка в синем мундире — «синяя говядина». А в руках у него ромашка, как у карточного валета. Идет, важничает.

А за Симкой две барышни. Одна его сестра, а другая — какая-то незнакомая, со стороны. И у каждой барышни тоже ромашка.

Симка снисходительно посмотрел и сказал:

— Вы откуда, черви земные?

Но отвечать ему никто не хочет.

Во-первых, Толька тоже учится в гимназии. Да и Мишка тоже, может быть, поступит, если маме прибавят жалованья. И потом — зачем обзываться?

Все молчат.

Но Мишка все-таки не утерпел, выскочил:

— А почему тут цветы?

Симка почему-то знал, куда смотреть: сразу глядь под дерево. И важно сказал:

— Этого вам знать не положено.

Тогда выскочила Тайка:

— Так ведь тут не кладбище: могилок-то нет!

— А может и есть! — загадочно сказал Симка. Но ничего не объясняет.

Тогда вступился Тоська:

— Да бросьте его спрашивать… Он и сам-то ничего не знает… Пошли купаться!

И Толька сказал:

— Пошли!.. Ну его!..

Это они сделали хитро. Симке стало неудобно перед своими барышнями, он рассердился, раскипятился:

— Я-то знаю! А вам знать не положено!

— А ты положи! Да где ему! Не знаешь! Не знаешь! — громко и с наслаждением закричали ребята.

— Знаю! Вот тут и могила, где цветы!..

Вот так штука! В лесу — могила!.. Все замолчали, смотрят на холмик.

И барышни тоже смотрят.

Симке приятно, что все замолчали. Он говорит, старается, руками машет. Очень интересно, только как-то непонятно.

Оказывается, полицейские стали ловить каких-то ре-во-лю-ци-о-не-ров. Стали их арестовывать. А ре-во-лю-ци-о-не-ры не сдавались, стали стрелять. Но их все-таки поймали и присудили повесить. И повесили здесь, в лесу. И зарыли вот в эту могилку.

Тайка говорит:

— А почему повесили?

Симка снова рассердился:

— Ха!.. Что с вами говорить, раз вы ни черта не понимаете!.. Они — по-ли-ти-чес-кие и оказали во-о-ру-жен-ное со-про-тив-ле-ние. Вот их за что повесили.

Мишка думает:

— Значит Сережкиного отца тоже повесят, когда поймают! Оп ведь тоже по-ли-ти-чес-кий… А может (даже подумать страшно!), может, это его и повесили!.. Взяли где-нибудь на веревочку и повесили. И все из-за Мишки! Все из-за того, что он тогда проспал.

Мишка испугался, очень испугался и тихонечко спросил:

— А давно повесили?

— Ну… тебя тогда и на свете-то не было!

У Мишки немного отлегло от сердца: значит кого-то другого повесили, а не Сережкиного отца.

Но все равно Мишке сразу и очень захотелось бежать домой — к Сережке, Но как убежишь? Один он, может быть, не найдет дороги, а ребята не идут. Они еще расспрашивают Симку.

Тайка спросила:

— А кто сюда цветы носит?

Симка сказал:

— Есть еще такие. Но скоро их всех выловят!..

Но потом ребята больше не захотели слушать Симку: все-таки ему очень-то нельзя верить. Пусть рассказывает своим барышням.

И все побежали купаться. И Колька первый раз с ними!

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Еще про Кольку

⠀⠀ ⠀⠀

Город стоит у большой реки. По ней даже пароходы ходят. Но эта, маленькая, все равно лучше! лучше! лучше! Другой такой хорошей нигде нет!

К ней идешь босиком, по черной мягкой сырой тропиночке. Тропиночка пружинит, и ноги, как мяч, отскакивают от земли.

А сверху солнышко жжет — припекает.

Идешь — радуешься, на ходу раздеваешься.

Вот в первый раз здесь было плохо: все смеялись, когда увидали, что Мишка носит лифчик…

Но теперь он вовсе и никогда не носит лифчика. У него теперь все, как у всех: штаны, рубашка да разве еще поясок — крученый шнурочек.

Но у Тайки еще меньше: у нее одно платье.

А когда Коля разделся, ребята так и ахнули.

Он стоит перед ними с головы до ног в синяках, да в рубцах, да в кровавых коростах. Это неродной папа его так разделывает — живого места не оставляет.

— Ирод, а не человек!

У Тайки даже слезы показались.

Потом все-таки пошли в реку. Кто прыгнул, кто нырнул. Мишка прыгнул — по коленки заскочил. А Колька тихонечко зашел.

Он не то, чтоб боялся. Он ведь большой. Ему, наверно, тринадцать. Но он просто не привык.

И подумать еще: такой большой, а в школу не ходит. Они его не учат.

— Не учат, а мучат! — сказал Тоська.

Тайка понемногу плавает, Толька плавает, Тоська — знаменитый пловец — и на спине и на боку через реку!

А Мишка и Колька у берега раков давят, воду мутят.

И вдруг почему-то у Кольки стало выходить. Взял и немного плавает!

Все удивились, стали его хвалить.