Книга Дом вечности (сборник рассказов) - Игорь Анатольевич Безрук

Высшая воля! И Ной поплелся искать дерево гофер, как наказал ему Господь, чтобы из него соорудить невиданный доселе ковчег — вместилище всякой твари, которую определил Господь для спасения.

И строил Ной ковчег не один день.

И все смеялись над ним, видя, как он впустую убивает время.

Даже жена его не удержалась от упреков.

Даже сыновья его пытались отвадить Ноя от этого бесполезного и зряшного, на их взгляд, занятия.

Более же всех — заносчивый и горделивый Хам. Он говорил:

— Старик совсем из ума выжил: он день и ночь долдонит про какой-то потоп, про наказание Божье. Но разве Бог в обиде на нас, разве не он нам каждый день дарует массу семян и плодов для пищи, свежую воду и теплую постель?

Однако Ной не слушал их — он делал свое дело. Не спеша, в надежде, что люди еще осознают, насколько они грешны, и покаются. Но все они лишь снисходительно смотрели на работу Ноя — их не коснулась длань покаяния.

И вот ковчег почти готов. Ной знал, что, кончи он работу, — грянет дождь. Не тот — скоромный — дождь, что благодатью насыщает землю; придет неудержимая сила — сила, сплотившая в себе самые зловещие стихии, какие только существуют; придет, чтобы навсегда уничтожить всё, что доселе пребывало на земле.

И спросил тогда Ной Иегову:

— Зачем такой огромный ковчег, если ты оставляешь меня одного на земле?

И сжалился Бог, и позволил Ною взять с собою в ковчег и сыновей его, и жену, и жен сыновей его, а также из всех животных и от всякой плоти по паре, чтобы и они остались с Ноем в живых.

И возблагодарил Ной Господа, и сообщил ему о завершении строительства. И повелел тогда Господь, чтобы вошел Ной в ковчег со всем обществом своим, определенным Господом, и ждал начала потопа, который не замедлит наступить.

Так и сделал Ной: собрал всё свое семейство — сыновей своих, жену свою и жен сынов своих; и скотов чистых и нечистых; и из всех пресмыкающихся на земле — и вошел с ними в ковчег. И только вошел с ними, как Господь затворил за ним дверь.

Через семь дней воды потопа пришли на землю. Ветер в одночасье нагнал черные тучи, которые до того сгустились, что полностью скрыли синеву неба. Изредка всполохами сквозь них прорывались зарницы, но грома еще не было.

Ветер крепчал. Вот он уже заколебал на деревьях ветки, затрепыхал палатки, оторвал пыль от земли и закружил ее в неистовстве, запорашивая всем сущим глаза и ослепляя. Вскоре ни старый, ни малый не могли удержаться на ногах. Мелкий моросящий дождь усилился, и из-под земли начала проступать вода. С гор сошли лавины, сметая на своем пути все живое и неживое. Люди загалдели, заметались, видя, как злобно ревущий ветер с корнями вырывает деревья, до основания сметает постройки. Казалось, сама природа сошла с ума и с нею сошли с ума люди.

Некоторые в отчаянии рвались к ковчегу, исступленно колотили в его стены, умоляя Ноя и их взять с собой, но патриарх уединился в своем уголке и воском залепил уши, дабы не слышать истошного воя и стенания оставшихся за бортом. «Так порешил Господь, так порешил Господь», — твердил он про себя, стараясь забыться…

Вскоре вода полностью скрыла землю, но стихия не прекращалась. Раскаты грома оглушали, мечущиеся ветви молний озаряли на мгновение опустившуюся тьму и тут же исчезали. Свирепый ветер вспенивал бурлящие волны и окатывал раз за разом водою ковчег. Пять дней терпеливо ожидали окончания потопа люди и животные в ковчеге, пять дней с трудом сносили взбеленившуюся стихию, пять ночей их сон был не менее беспокойным.

И снова Хам вспылил:

— Сколько можно! Ной, видно, нарочно взял нас с собою, чтобы мы мучились тут! Разве может нормальный человек выдержать эту нескончаемую пытку? Да лучше бы мы погибли со всеми! Сразу, в одночасье. Ведь этому не будет конца — разве вы не видите!

Он был сам не свой, трясся в нервическом напряжении.

— А люди! Вы видели — он не впустил никого! Никого! Он их заставил умирать! Так и мы погибнем! Все! Все до единого!

Его не поддержал никто, но и возражать никто не стал — в словах Хама была и доля горькой правды. Молчание их только прибавляло Хаму храбрости.

— Я ему всё скажу, всё! Пусть знает, что мы не намерены сдаваться, не намерены больше терпеть его прихоти!

И Хам пошел к Ною, оторвал его от чтения великой книги Еноха, которую Ной взял с собою в ковчег, и повторил большинство из того, что говорил остальным. Однако Ной ничего не сказал, он только напомнил сыну, что настала пора кормить животных, и снова углубился в чтение.

— Ах, как благородно! — еще пуще взорвался Хам, выйдя из клетушки Ноя и сильно хлопнув дверью. Ной будто не чувствует смерти! Он безмятежен, он непоколебим, он — читает! Да как в такой час вообще можно читать!

Хам и не заметил, как оказался на третьем ярусе ковчега, там, где пребывали птицы разных семейств.

— И вы спокойны! — закричал, негодуя, Хам. — И вы спокойны! Всё сносите, всё молчите! Радуетесь, что вас взяли с собою? Взяли и кормят?

Хам стал сгонять птиц с жердей.

— Пусть и у вас тут будет кошмар. Пусть и для вас наступит конец света! Мы всё равно все подохнем здесь, как и те, которые остались за стенами этого треклятого ковчега.

Птицы заметались, забились в испуге, натыкаясь на стены, разлетаясь в стороны и сталкиваясь друг с другом. Клесты защелкали, вороны закаркали, орлы закричали во всё горло. Истошные вопли птиц и резкие хлопки их крыльев, казалось, стали соперничать с самой ни на минуту не прекращающейся бурей.

А Хам всё не стихал. Он будто сошел с ума. Он всё носился взад-вперед по ярусу, так, словно стихия бурлила у него внутри.

Услышав взбудораженный, неистовый клекот птиц, заволновались и звери. Переполошенные косули, все дни испуганно жавшиеся к стенам,