Книга Шаг в темноту… - oR1gon

на подрагивающие уста воина, суккуб положила поверх его губ окровавленный пальчик и шикнула.

— Не пытайся ничего сказать. — Проговорила она. — Не утруждая мой слух предсмертными бормотаниями. Хотя… ты ведь не в сила ничего сказать, милый… глотка полна изливающейся внутрь крови… Дышать невозможно… Жизнь потихоньку подходит к бесславному концу. — Постепенно ослабляя чары, туманящие разум, соблазнительница все больше старалась распалить негатив, превратив его в пожар, охватывающий разум, поддерживая парня левой рукой под спину. — А ведь ты хотел стать предводителем собственной шайки. Жаждал хорошенько меня оттрахать. Пускал слюни, как голодный бес. — Притворно сокрушенно вздохнув, дочь старшей расы поднесла правый указательный палец к лицу бедолаги, заставив сфокусировать на нем взгляд. — И как печально осознавать, что все твои чаяния и мечты оборвались легким проникновением моих пальчиков… — Улыбнувшись, она воспламенила ноготь и поднесла его к внутреннему углу глаза воина, аккуратно и со старанием прочертив вниз алую борозду, с наслаждением вслушиваясь в невнятные взмыкивания.

Украшая лицо человека отметинами, расположенными в точности по путям стекания слез, девушка чутко следила за состоянием своей духовной пищи. Закончив четвертую, и последнюю, она с секунду полюбовалась получившейся картиной, прежде чем довольно улыбнулась и оттолкнула наемника, сбросив с козел на дорогу.

— Прощай! — Выкрикнула она напоследок, перехватывая поводья в воздухе.

Полный обжигающей ненависти взгляд был ей ответом.

К тому моменту Рональд уже вернул полный контроль над телом и мог попытаться как-то отомстить перед смертью. Уж кому, как не ей, было известно, насколько сильны и отчаянны люди перед кончиной. Получить удар по обожаемому личику она совсем не хотела.

— Наигралась?

Внезапно прозвучавший голос заставил Инфей дернуться, как от хлесткой пощечины, и вернул к реальности. Увлекшись, она совсем забыла о своем господине.

— Откровенно говоря — нет. — Ровным голос ответила демоница, внутренне сжавшись.

— Ты выжала из него всю нужную информацию, как я и приказывал. — Тирисфаль взял короткую паузу. — Последнего я тебе не дозволял.

— Я… не смогла удержаться. Из-за сломанного рога кровожадная часть меня постоянно норовит выбраться наружу.

— В таком случае, ты обычное животное, не разумное существо. — Прозвучало без тени эмоций. — Простая бешеная тварь, которую следует прибить.

— Мне под…

— Молчи, когда я говорю.

Суккуб послушно захлопнула рот. В это время в ее голове мелькали воспоминания о молодости и жизни в окружении старших сестер.

— Еще раз выкинешь нечто подобное — разговора не будет. Твоя сущность попросту пополнит мою коллекцию материалов.

Жительница иной Сферы ни мгновения не сомневалась в услышанных угрозах.

— Это был первые и последний проступок. Тебе ясно?

— Всецело.

— Надеюсь, ты не заставишь меня разочароваться…

Глава 6

— Я собираюсь провести ритуал, постарайся не отвлекать меня. — Произнес Тирисфаль, отрывая голову от мешка с зерном, на котором устроился с относительным комфортом.

— Как поступить, если нападут местные твари? — Осведомилась Инфей.

— Нарушь мою концентрацию, покуда поймешь, что сама не справишься. — Договорив, мужчина аккуратно, стараясь не повредит плотную ткань когтями перчаток, обеими руками с краев поднял свою «подушку» и со всем тщанием понес к правому, относительно пустому, углу, выверяя каждый шаг. Предварительно поднявшись на ноги и чуть сгорбившись. Высота крыши, как и не самый высокий рост, играли ему на руку.

Под любопытным взглядом обернувшегося демона, поклажа была доставлена и практически идеально ровно уложена поверх еще четырех точно таких же мешков.

Закончив с работой носильщика, маг развернулся и отошел немного вглубь повозки, усевшись по-турецки ближе к заднему краю, где было побольше свободного пространства, спиной к слуге.

Уложив на ноги книгу, он не стал отстегивать ее от цепи, крепившей ту к поясу, вместо этого медленно проведя пальцами по простой, без излишеств и украшений, гладкой обложке из черного оникса.

Невидимая обычному глазу печать, служившая отличной защитой от посягателей, никак не отреагировала. В сущности, она являлась не более чем спусковым механизмом, должным задействовать один из множества сокрытых на страницах ритуалов.

Сняв тройку фиксаторов в виде скоб из серого металла, не позволявших рукописи раскрываться без надобности и на деле служивших препонами проклинавшими постороннего, колдун принялся медленно и вдумчиво листать собственный труд.

Он не торопился, обстоятельно вчитываясь в строки сухого текста, перемежающиеся обильным количеством формул и схем.

«Как я мог забыть название того ритуала?» — Задавался мужчина вопросом, не переставая скользить взглядом по тексту. — «Что вообще творится с моей памятью? Почему я не помню практически ничего из этого⁈»

Замерев на секунду, чернокнижник усилием воли исторг из разума лишние, пришедшие совершенно ни к месту, пусть и дельные, размышления, прежде чем продолжить начатое. Ему требовалось успеть закончить, покуда Кровь Мага имела силу, пока мысли были ясны, а голова не полнилась туманом злобы напополам с раздражением.

Более не тратя время попусту в попытках понять рисунки ритуалов, отдельные символы и назначение тех или иных фигур, демонолог лишь кратко пробегался по названию и описанию.

Около семи минут спустя, ровно в середине гримуара, Тирисфаль натолкнулся на то, что заставило шевельнуться нечто в глубине его сознания. Порожденное кратким мигом смутное чувство узнавания заставило остановиться. Вчитаться. Напрячь память и терпеть боль. Терпеть, пока с почти слышимым хрустом нечто не встало на своё место.

Задушив вскрик в горле, позволив себе только зло зашипеть ругательства, маг упер левую руку в лоб, отчаянно сжав маску поперек, а правой вцепившись в колено.

Краткая вспышка обжигающей боли быстро миновала, однако оставила после себя ни с чем не сравнимые ощущения слабого зуда в глубине черепной коробки.

Лицо под маской покрылось испариной.

Пальцы против воли мужчины усилили нажим на голове, будто сами стремились забраться внутрь, под кость, и устранить раздражитель.

Встряхнувшись, сбрасывая оцепенение, колдун медленно отстранил правую ладонь и опустил ее на колено, глубоко вздыхая.

— Лучше сдохнуть, чем так существовать… — Прошептал он себе под нос, опуская взгляд на книгу.

Тут же в памяти всплыли надлежащие знания, связанные с искомым ритуалом. Все его конфигурации. Способы и последовательность начертания. Значения всех символов. Вариации как полностью исполненного на мане, жрущего непомерное количество энергии, с различными способами реализации, так и сугубо физический вариант, не требовавший сил пользователя.

На несколько минут чернокнижник замер недвижимой статуей, полностью погрузившись в себя. Перед его внутренним взором в бесконечном хороводе кружили элементы, то дополнявшие итоговый круг, то заменявшие собой отдельные части или символы.

Излишне резко дернув головой по окончании наваждения, он снова тихонько ругнулся, категорически не понимая, что за дерьмо происходит.

Впрочем, это не помешало ему добраться до бездонной сумки и начать выгребать из нее все кристаллы маны, выжатые из тела и ауры бесславно погибшего храмовника.

— Двадцать семь… Не густо. — По своему виду камушки различались, имея отнюдь не идентичный, а очень даже хаотичный вид и размеры, потому колдун судил о общем объеме материала. — Сделать примитивные уловители? — Он не задумываясь потер маску на уровне подбородка. — Долго и потребуется моя собственная мана, это недопустимо. Вытянуть энергию из слуги? Хм…

Тем временем от услышанных перспектив и затянувшегося молчаяния, не сулившего ей ничего хорошего, по телу Инфей забегали мурашки, руки вцепились в поводья, как в последнюю соломинку, удерживающую от падения в пасть голодного чудовища.

— Придется очищать от отпечатка души и рисовать дополнительные преобразующие массивы под Жизнь… К тому же, дело опять касается меня напрямую. Неприемлемо.

Цокнув языком, столь не хитрым и емким образом выразив вселенной свое недовольство, мужчина притянул к себе сумку, благо она оставалась поблизости. Запустив в нее руку, он тут же вытащил ее обратно, крепко держа молочно-белую друзу, в которую была заключена душа.

Без оболочки в виде духа, внешне должного повторять облик владельца, в редких случаях измененного под влиянием тех или иных сущностей, средоточие существования выглядело как сфера. Она не пылала переливами энергии, от нее не отделялись невидимые обычному глазу протуберанцы, как бывает с поврежденными образцами. Вместо этого душа походила на практически монолитный шар, напоминавший огонек