Книга Chanel No.5. История создателя легенды - Натали Бо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он думает о прощании с любимой сестрой Жанной. Какая умная, смелая женщина большой души! С каким гордым выражением лица она поцеловала его, полностью разделяя решение брата идти сражаться. Жанна долго, не говоря ни слова, обнимала его, вместив в эти объятия всю свою силу и всю бесконечную любовь к брату, которым она всегда так дорожила. Жанна была старше Эрнеста на семнадцать лет… Жанна в тринадцать лет начала работать в магазине роскошных тканей и французских товаров братьев Лазарус в Лионе. Девочка пошла туда самым простым подмастерьем, ее работа тогда заключалась в разогреве утюгов. Но девочка была интеллигентна, говорила на нескольких языках и быстро стала заведующей отделом этого дома, умея найти нужное слово для каждого клиента, в том числе и для семьи императора, часто посещавшей их заведение.
Эрнест вспоминает о воскресных вечерах у Беренсов и жмурится, как кот, свернувшийся клубком у теплой печки. В роскошной усадьбе напротив Пименовской церкви Жанна, ее сестра, Огюст Беренс и черный пудель Милорд встречали гостей. Актеры, музыканты, танцовщики из Большого, такие как Габович, режиссеры – весь театральный бомонд Москвы собирался здесь и обсуждал, придумывал, критиковал, завязывал и развязывал все художественные проекты 1900-х. Велись горячие споры вокруг «Летучей мыши» Балиева, гости обсуждали их миниатюры в сопровождении оригинальной музыки, читали стихи, играли и воспроизводили наиболее яркие, запомнившиеся сцены из их новых спектаклей…
«Как будто все, что я взял от Франции и России, обретало здесь смысл, оптимальным образом реализовывая себя»
С вечеров у Беренсов он сбегал в гостиную к Евсееву, в семейно-музыкальную атмосферу, где садился за рояль, чтобы аккомпанировать великому певцу Собинову. Его любимая племянница Валя Патриарка всякий раз разыскивала его там и настаивала на том, чтобы Эрнест рассказывал истории о временах Наполеона, о войне 1812 года, о происхождении его предков-красавцев. Какие радостные моменты, лето в Тарасовке! Но больше всего в гостиной у Евсеевых его манили два смеющихся карих глаза, которые так и приглашали его познакомиться поближе. Зина… его первая любовь. Как не очароваться ее игривым характером, этими ямочками юношеского озорства на щеках? Он улыбается, вспоминая о той фотографии, долгое время хранившейся у него в бумажнике. На ней он совсем еще молодой, в котелке, похожий на подростка, а рядом с ним – Зина, совсем уже женщина, ее красивые каштановые волосы собраны под элегантной шляпкой в пучок, и улыбка, эта улыбка уверенной молодой женщины. Она знала, что властвовала над сердцем своего поклонника. Но сколько он ни ухаживал за ней, Зина предпочла ему Николая Патриарка, за которого вышла замуж, оставив в сердце молодого человека рану первого любовного поражения. Эрнест приподнимает бровь. Все это случилось так давно. Его успех у женщин впоследствии сгладил разочарование, причиной которого стала Зина…
В то время работа на заводе полностью поглощала его. Наделенный обостренной чувствительностью, он умел сочетать различные виды искусства и придавал одинаковое значение разработке духов и мыла и придумыванию их флакона или коробки. Таким образом, Эрнесту удалось придать дому «Ралле» уникальный стиль при поддержке брата, который талантливо управлял заведением и поощрял его склонность к искусству. Для создания рекламных рисунков Эрнест обращался к известным художникам, таким как Билибин, автор плаката с «русскими боярами», имевшего особенный успех. Парфюмер даже сочинил вальс для своих новых духов и выбрал для этикетки последнего творения лицо хорошенькой балерины, которую часто посещал. Эрнест удачно увязывал рекламные лозунги, бывшие в моде на Западе, с живописным миром русского плаката. Так он навязал публике свой самобытный вкус и стал любимцем Москвы. Его духи были узнаваемы как своими новаторскими ароматами, так и уникальной презентацией.
Эрнест вспоминает рекламный плакат духов «Императрис», на котором был изображен черноглазый арабский паж, держащий поднос с ароматом перед красивой дамой, одетой в европейское платье… и этот флакон в ретрорусском стиле, формой напоминавший печь… Благодаря легкости и престижу своих ароматов и флаконов для них, которые он существенно модернизировал, Эрнест обеспечил триумф «Ралле» над всеми другими парфюмерными домами Москвы. Разнообразие, качество и фантазия. Флаконы появляются перед его взором, один за другим, и он приподнимается с места, как бы шутливо кивая, улыбаясь, невидимому собеседнику: «Да, я Наполеон духов!»
Ему вспоминается Александр Лемерсье. «Без этого мастера я бы не стал тем, кто я есть сегодня!» Эрнест снова видит прекрасную выдающуюся фигуру превосходного парфюмера и дизайнера, который воспитал в нем тонкий вкус и восприимчивость к музыке, живописи, а также прикладному и декоративному искусству и, конечно же, парфюмерии. Учитель и друг…
Именно Лемерсье привел Эрнеста в галереею, где в 1909 году прошла первая выставка русских и французских художников: Фаберже, Бенуа, Репин, Иванов, Матисс… Эрнест стал постоянным посетителем и галереи и художественного магазина «Аванцо». Посещения эти были источником вдохновения. Вместе с Лемерсье он развил лучшие традиции русской парфюмерии и «подхватил» ароматы, созданные Луи Буисом и Карлом Лемерсье, первыми парфюмерами при русском дворе. «Сбор ароматов», инновации, смелые союзы… В лаборатории, которую Лемерсье создал в 1898 году на Бутырке, у него было три студента, Эрнест был одним из них. В 1903 году Лемерсье открыл небольшую фабрику с сорока рабочими, филиал товарищества «Ралле», где у него было пространство для экспериментов. Эрнест присоединился к «Ралле» в 1898 году в качестве мастера по приготовлению мыла, но что касается создания ароматов, эту профессию он освоил под эгидой Лемерсье, тот открыл в нем талант парфюмера.
В 1907 году Эрнест выпустил свои первые духи. Вскоре последовали «Нильская лилия», «Признание», «Идеал», «Серебряный ландыш»… Его творения, успех которых увенчался «Букетом Наполеона», носили в Москве все слои общества – от самого простого купца до балерины и даже принцессы. Вместе с коробочкой с ароматом парфюмер дал им экзотическую мечту, утонченную, далекую, но одновременно доступную, потому что позаботился о том, чтобы внедрить в нее эту русскую ноту, способную покорить публику.
Тут вдруг Эрнест хмурится, тень омрачает его мысли. «Да, конечно, именно Лемерсье, как учителю и другу, но также и Эдуарду, моему брату, я обязан этими богатыми, радостными годами, наполненными творениями, свободой и личными достижениями». Эдуард был старше Эрнеста на девятнадцать лет, он был таким солнечным существом, и при этом так одарен в человеческих отношениях и
