Книга Моя родословная - Кей Си Кин

с Рафом, он слегка качает головой, он знает, о чем я думаю, и таким образом говорит мне, что это невозможно. Все эти тренировки, постоянная практика, время и самоотдача, и мы оказываемся в ситуации, вышедшей из-под нашего контроля, а он говорит мне отступить, что нас недостаточно, чтобы выбраться из этого? Почему?

Он должен увидеть вопрос в моих глазах, замешательство: — Фезерстоун связан с каждой частичкой Преступного Мира, Луна. Каждый торговец наркотиками, все, что есть на черном рынке, каждый наемный убийца — вы называете это по-разному. Если это нарушение закона, они знают об этом, и если ты не подчиняешься, тебе конец, вот так просто.

Мой мозг не может это переварить. Итак, любой незаконной организацией в США управляет одна гигантская организация, которая, по-видимому, отдает приказы, за которыми вы следуете, или вам конец? Обдумывая все это, мне вдруг приходит в голову.

— Раф, откуда ты вообще все это знаешь?

Стыд накатывает мгновенно. Он даже не может взглянуть на меня. Я понимаю почему, но хочу это услышать.

— Луна, ты знаешь, что Раф был хорошим другом твоего отца со старших классов, так что если он ходил в Физерстоунскую школу, то и Раф тоже, глупышка. — она хихикает, как будто это всего лишь тривиальные детали, но это не так, и Раф это знает.

Я не знаю, сержусь я или расстроена, но я хочу, чтобы он посмотрел на меня и подтвердил это. Меня бесит, что вся информация исходит из ее уст.

— Раф…

— Да, Луна, я посещал Физерстоунскую среднюю школу и Академию, когда был моложе. Я надеялся, что это никогда не будет иметь значения, поэтому я никогда не обсуждал ничего из этого с тобой, но я учился и чтил родословную Гиббсов.

Чтил? Почему мы это так называем? Я реагирую по-другому, потому что только сейчас это узнала? Чувствовала бы я себя иначе, если бы всегда знала, и росла бы с этим? Я не могу представить, что чувствовала бы себя иначе, чем сейчас, но этого никто никогда не узнает. Снова смотрю на Рафа, видно, что у него все равно есть ответы на все гребаные вопросы.

— И насколько долго, я должна пробыть там?

— Он сильно отличается от обычного колледжа. Луна, это буквально двенадцать месяцев, вот и все. У тебя все равно будет несколько выходных за пределами кампуса, как и везде. Занятия будут подобраны для тебя заранее, исходя из того, что подходит для твоей семейной родословной.

Двенадцать месяцев? Они хотят, чтобы я осталась на целый год?

Я оглядываю внедорожник, в поисках неизвестно чего. Заднего выхода? Я не собираюсь отыгрываться на этих мужчинах, им даже наплевать на наше общение. Кроме тех двоих что стоят впереди, двое парней разговаривают по мобильным телефонам, пока один спит, и мы определенно не ведем себя тихо.

Они шутят? Смирение в глазах Рафа говорит мне, что он определенно не шутит. Как они ожидают, что я пойду туда, где я не хочу быть в следующий гребанный год? И что если я сбегу на осенних каникулах?

Эта мысль едва мелькает у меня в голове, когда я вижу, что моя мать все еще держит пистолет у виска Рафа. Как будто они, очевидно, не были каким-то образом связаны через моего отца, как будто она не передала ему своего ребенка беззаботно.

Что-то подсказывает мне, что бежать не куда, основываясь на том, что сказали и Раф, и моя мать. Итак, я застряла в этом дерьме, и у меня даже нет выбора. Прокручивая в голове обрывки информации, которые мне частично скармливают, я знаю, о чем мне нужно спросить дальше.

— Если то, что ты говоришь, правда, чему я должна научиться, пока нахожусь там? — я тут же сожалею об этом, как только вижу, как лицо моей матери проясняется от полученной ею информации.

— Ну, поскольку оба твоих родителя являются потомками, я смогла определить тебя в оба направления, причем твоего отца, конечно, самой выдающиеся. Физерстоун также осведомлен о твоих условиях проживания, поэтому я также смогла добавить несколько навыков Рафаэля в твое расписание.

Она почти хлопает от ликования, пытаясь воссоздать напряженность деталями, которыми она жонглировала. Я не смотрю на Рафа, но я увидела, как он напрягся в тот момент, когда она упомянула его имя. Я не буду торопить ее. Я могу проявить терпение. Она хочет, чтобы я подтолкнула ее сказать это, но я могу сидеть здесь весь день, поддерживая зрительный контакт. Она закатывает на меня глаза, зная, что я не одобряю ее выходок.

— Прекрасно, мои навыки как Хиндмана заключаются в проникновении в законный бизнес и подкупе представителей закона… — она делает паузу, ожидая аплодисментов или чего-то в этом роде. Кто знает, но она не добивается реакции ни от меня, ни от своих лакеев, так что я тоже буду считать это победой для себя.

Она продолжает, не смущенная моим непонимающим выражением лица: — Набор навыков Рафаэля — это оружие и бой.

Что ж, в этом есть немалый смысл. Хотя это заставляет меня задуматься, действительно ли он служил в вооруженных силах, или его так называемые снайперские навыки использовались для других целей. Выражение его лица говорит мне, что я права, знаю ли я его вообще?

— И, наконец, родословная твоего отца специализируется на грабежах, более конкретно на разграблении ценных, востребованных предметов, и что ж, Физерстоун хотел бы поблагодарить тебя за твою помощь на данный момент. Ты произвела отличное впечатление. Говорили, что ты как отец, так и дочь. Не так ли, Луна "Мун" Стил.

О черт.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

После этого в машине воцаряется тишина. Кажется, все в машине знают, кто я, что я сделала, включая Рафа. Они должны быть в состоянии понять по выражению моего лица, что я бомба замедленного действия, и мне нужно успокоиться, прежде чем я смогу продолжить какой-либо дальнейший разговор или получить какую-либо новую информацию. Я пытаюсь понять, как все это происходит, откуда они знают.

Глядя в окно, я вглядываюсь в окружающую нас темноту, пока мы едем по какому-то шоссе черт знает куда.

Я не могу вспомнить время, когда у меня не было пристрастия к блестящим предметам, но была ли я настолько очевидна? В детстве все блестящее привлекало меня, как мотылька на пламя. С годами это превратилось в то, чего хотели платежеспособные клиенты и сколько они были готовы заплатить.

Теперь, когда я понимаю, откуда взялось это желание, предметы больше не кажутся