Книга Спецхран - Владимир Прягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рядом с Ильичом, как ни странно, располагался не горком, а почтамт. Горком же прятался чуть поодаль, и пришлось свернуть с главной улицы, чтобы его рассмотреть. Трёхэтажное здание из розовато-серого камня с полуколоннами стояло незыблемо. На треугольном фронтоне виднелся советский герб; красный флаг обвис в горячем безветрии.
Алексей спросил себя — что теперь?
Можно пройтись и дальше по Двадцать второго партсъезда, к кинотеатру «Октябрь» — он там бывал советским ребёнком, запомнил сквозняки в зале и деревянные откидные сиденья. Можно прогуляться по Карла Маркса — там будет городской парк, ДК железнодорожников и колхозный рынок. Но даже хронотуристу это не особенно интересно.
А если вместо этого…
Мысль крутилась у него в голове с момента приезда в город — он отгонял её из суеверного страха, но она возвращалась снова и снова. И вот сейчас она завладела им окончательно.
Он решил сходить к дому, где прошло его детство.
Осторожно, с оглядкой, чтобы не столкнуться с самим собой, пацанёнком двух лет, и со своими родителями.
Строго говоря, сейчас все они живут на Балтике, в Выборге. Но летом приезжают в Минводы, чтобы навестить бабушку. А через пару лет переселятся сюда уже насовсем. И именно здесь в восемьдесят третьем он пойдёт в школу…
Он миновал горком и углубился в переплетенье улиц, где частные дома соседствовали с многоквартирными новостройками. Тополя выстраивались в шеренги, послеобеденное солнце ярилось, улицы почти обезлюдели.
Нужный дом стоял у тихого перекрёстка — двухэтажный, на несколько квартир, с микроскопическим двориком, где сейчас сушилось бельё на проволоке и раскинула ветки старая алыча с созревающими плодами.
Дворик был обнесён невысокой изгородью из металлических прутьев, выкрашенных в изжелта-бурый цвет. Калитка не запиралась, но Алексей остановился возле неё, на бугристом асфальтовом тротуаре. Сердце стучало гулко и учащённо. Он понимал, что приходить сюда было глупо, но что-то его как будто подталкивало…
— Алёша?
Он вздрогнул. Из распахнутого окна на него смотрела соседка, подслеповатая баба Нюра. Умрёт в конце перестройки, незадолго до распада Союза…
Алексей узнал её без труда. Но она-то откуда его узнала? Ведь он же здесь, в этом времени, ходит пешком под стол…
— А Степановна говорила, — продолжала соседка, — что этим летом ты не приедешь. С работы не отпускают, мол. Расстроилась и в село уехала на неделю, к сеструхе своей двоюродной…
До него наконец дошло. Баба Нюра считает, что перед нею — его отец, тоже Алексей. Ну, в принципе, да, они и правда похожи…
— Я сам не ожидал, — сказал он деревянным голосом. — Неожиданно вырвался.
— Так чего ты на улице-то застрял? Заходи уже. Ключ тебе сейчас дам — Степановна мне оставила, как обычно.
Соседка отошла от окна.
Он подумал, что убегать теперь будет ещё глупее. Открыл калитку, зашёл в подъезд, поднялся по деревянным ступеням. Соседская дверь открылась, и баба Нюра протянула ему ключ от квартиры, а заодно — конверт.
— Как раз письмо тебе передали, — сообщила она. — Однокурсница твоя вроде. Заходила вчера буквально.
Он машинально принял письмо. Хотел объяснить, что оно адресовано не ему, а его отцу, но осёкся. Обратный адрес отсутствовал, зато в качестве рисунка был логотип чемпионата Европы — того, что начнётся в две тысячи восьмом.
Глава 5
Надпись «EURO 2008» была с рисунка удалена, но и без неё логотип узнавался сразу. Красным зигзагом изображались то ли горные пики, то ли цветочные лепестки, а под ними был завиток, в котором приютился зелёный мяч. Ошибка исключалась — эту эмблему Алексей постоянно видел по телевизору на протяжении двух последних недель.
— Как же Степановне теперь сообщить-то, что ты приехал? — говорила между тем баба Нюра. — Телефона у них там нету, и адрес тоже не знаю, чтоб телеграмму дать…
— Сам с ней свяжусь, спасибо, — сказал он, импровизируя на ходу. — Адрес у меня есть, это не проблема.
— Ну, хорошо тогда. А ты надолго к нам? И почему без Ирочки? Как там дела у вас? Как Лёшенька младшенький?
— У Иры всё нормально. А младший… э-э-э… растёт потихоньку. Я сюда ненадолго. Не столько отдыхать, сколько по делам. Прозондировать почву насчёт работы.
— Надумали-таки сюда перебраться? Оно и правильно. Сколько уже Степановна вас звала…
— Это ещё не точно. Может, через год-два. Ещё не решили, думаем.
— Думайте, ребятки, дело хорошее… А ты, кстати, молодец — состриг свои патлы, я аж не сразу признала. И без усов тебе лучше…
Соседка ушла к себе, а он поднялся на этаж выше и с замиранием сердца вставил ключ в замочную скважину. Два оборота влево, два негромких щелчка — и дверь, обитая дерматином, открылась.
Он вступил в тесный закуток, который здесь заменял прихожую. Прямо перед носом — вешалка для одежды. На одном крючке старый плащ, на другом пустая авоська. Справа у порога — полка для обуви, над ней — мутноватое прямоугольное зеркало.
Коридорчик. Две комнаты — одна побольше и посветлее («зал»), другая сумрачная и тесная. Маленькая кухня с колонкой. Совмещённый санузел.
В квартире стояла вязкая духота. Он сразу открыл окно в большой комнате, впуская уличный воздух, условно свежий. Дом стерегли два тополя, между ними была видна проезжая часть, а за ней — голубой штакетник и хата с синими ставнями, над которой нависли абрикосовые деревья.
Он обернулся, окинул комнату взглядом. Раздвижной диван, сервант с хрусталём, потёртое кресло, чёрно-белый «Рекорд» в углу. Отрывной календарь на гвоздике, похудевший наполовину. Последняя несорванная страничка — за двенадцатое июня. Не государственный праздник, который придумают в девяностые, а обычный рабочий день, представленный в календарике репродукцией картины «Полдник» художника Иванова (крестьяне, соответственно, полдничают)…
Вспомнив, что всё ещё держит в руках письмо, он опустился в кресло и вскрыл конверт. Внутри обнаружился листок из блокнота с несколькими короткими фразами, нацарапанными от руки: «Здравствуйте, Алексей. Меня зовут Анна. Мы незнакомы, но только вы можете мне помочь. Не уверена, что письмо дойдёт. Но если вы всё-таки его получили, то найдите меня, пожалуйста, на вокзале (ж/д). Спасибо».
Он перечитал послание дважды, чувствуя, как съезжает крыша.
Откуда эта мадам узнала, что он здесь будет, если вчера он сам об этом ещё не подозревал? Где она надыбала конверт с эмблемой чемпионата, который пройдёт через тридцать лет? Тоже «попаданка» из будущего?
В горле пересохло от всей этой нервотрёпки с головоломками, и он пошёл на кухню.
