Книга Измена. Убей меня - Теодора Игнатова

второй не давая передышки, от ощущений выступают слёзы, тело в агонии, внутренности в плену диких спазмов. Хочу закричать, да голоса нет, дыхание перехватывает, могу издавать лишь глухие стоны. Он собирает влагу со щёк поцелуями, лаская губы долго и вкусно, пока моё дыхание не становится спокойнее. Поднимает на руки и несёт в неизвестном направлении, глаза не открываю, голова все ещё кружится, открываю, темнота, щелчок кнопкой. Зажмуриваюсь, не только от яркого света, вот он, момент истины, я и он, лицом к лицу в реальности. Только что переспала с незнакомым парнем. Бесстыдно облизывала бархатную кожу, кусалась и царапалась, кричала, просила больше… Кто я после этого? Ставит на пол, прижав к груди в бережном объятии. Последняя шлюха я!

— Не прячься, уже поздно бояться.

Понимаю насколько глупо себя веду и открываю глаза, встречаюсь с его, лицо пылает. Запускает пальцы обеих ладоней мне в волосы приподнимая лицо выше, целует нежно, ласково, притянув к себе ближе. Подаюсь к нему поднимаясь на носочки, отвечаю. Так откровенно, много, никогда не целовалась, даже с Заруцким… До головокружения, до катастрофической нехватки воздуха. Господи, о чём я сейчас думаю? Каждое упоминание Заруцкого в моей голове, отдаёт уколом в сердце. От поглаживающих гладящих мой затылок, по спине бегут мурашки, заставляя поджать пальцы на ногах. Скользит подчиняющими руками вдоль тела, поддаюсь властным движениям, требую ласку и тут же получаю. Под прохладным душем целуемся, лёгкими касаниями он смывает с меня пот, остатки его ещё не угасшей страсти, я пытаюсь то же самое сделать с ним, закрывая глаза прячусь от очевидного.

— Посмотри на меня, — тихим, пробирающим до дрожи голосом просит он.

Открываю глаза, встречаюсь с его серыми, холодными, улыбается, показав милые ямочки на щеках. Запрещает стыдиться своих желаний, вслух молчит, но я знаю.

За окном небо постепенно светлеет, ночь растаяла под натиском неизбежного света. Я поперёк кровати, чуть прикрытая простынёй, голова покоится на его груди. Не только жива, я счастлива. Одной рукой он перебирает мои волосы, другой еле касаясь ласкает грудь, обводит пальцами по кругу сосок, накрывает ладонью полностью слегка сжав и снова. Лежим в молчании давно или мне кажется, всё-таки наверное давно в туманной полудрёме, мыслей нет в голове, только покой и умиротворение. Я любима, желанна, мне уютно и хорошо… И с кем? С незнакомцем.

Пальцы вырисовывают контур моих губ заставляя их с дрожью в дыхании приоткрыться. Садится опираясь спиной о стену, подтянув меня к себе устраивает между ног, обнимает крепко и порывисто обхватив ладонями грудь, целует в макушку. Так бы просидела вечность. Но ещё чуть-чуть и придётся вернуться в реальность, с ним будто время замерло. Есть только мы. Одни в целом мире и на всех всё равно. Он мой, родной и близкий… Я его полностью, нужная, желанная… Пугаюсь собственных мыслей и тут же их отбрасываю. Даже и не помню, когда ещё в моей душе был такой покой. Я будто дома. Гладит неторопливо по плечам, вызывая прохладу мурашек. Не хочу портить это блаженство, но в реальность придётся вернуться, она будто зовёт меня настойчивым тиканьем, там на задворках. При том делает это настойчивее и настойчивее.

— Мне надо домой попасть и на работу, — нарушаю тишину.

Наблюдаю как ещё не вставшее солнце окрашивает небо, возвращая нас к той самой жестокой реальности. Верхушки деревьев уже озолотились тёплыми лучами.

— Сюда можно вызвать такси?

— Отвезу, — отрезает дальнейшие разговоры.

Запрокидываю голову, чтобы увидеть его лицо, непроницаем, ни единой эмоции. Слишком серьёзен. Целует в губы властно, подтянув ближе к себе за подбородок.

Несколько минут и мы встаём, умываюсь в попытке смыть остатки косметики, досушиваю руками волосы. Он собирает по дому раскиданную одежду, приносит мне. На блузке не хватает трёх пуговиц. Смотрю в недоумении, не знаю как поступить. Он уже полностью одетый, видит замешательство, застёгивает уцелевшие пуговицы, сверху помогает надеть кожаную куртку и застёгивает её. То же решение. Ведёт вниз по ступенькам за руку, будто потеряюсь, дом почти пустой, только самое необходимое из мебели, это всё, что я успеваю рассмотреть мельком. Стены тоже в чёрно-белых тонах, дерево и пластик, как и снаружи.

Выходим торопливо, одевает мне шлем и несёмся вдоль леса, потом по трассе, через ещё только просыпающийся город. Прижимаюсь к нему уже не от страха, я хочу быть эти последние минуты ближе, чувствовать запах, его родное тепло. Ставшее таковым за несколько часов. Впервые в жизни я чувствовала, что мне не надо быть правильной, какой-то как надо, мне не надо догадываться о чём думают другие. Он кажется единственным настоящим, я чувствую его эмоции, чувствую его как себя. Я чувствую его всем своим существом, слышу его. Открытый, не врёт, знаю наверняка… Понимаю не веря в это, сама себе повторяю очевидный факт и не могу принять. Обнимаю крепче и слышу отклик в области солнечного сплетения, будто обнимает в ответ изнутри.

Город не успел проснуться, улицы совсем пусты. Подъезжаем к дому, снимаю шлем сама и не хочу его отпускать, я это так остро понимаю, что пугаюсь чужих инородных желаний. Он подаёт руку помогая слезть, сжимая пальцы сильнее, чем это необходимо. Он делает так каждый раз, когда касается моих пальцев, а я каждый раз реагирую. Жадность подобного прикосновения сбивает дыхание. Я знаю, как только мы расстанемся, буду жалеть о содеянном. И больше никогда его не увижу.

Из двора выбегает Сонька, глаза заспанные, орёт:

— Динка! Мать твою, я чуть с ума не сошла! — останавливается передо мной и выпучив глаза смотрит на него.

Он снял шлем, внимательно рассматривает мою сестру, ощущение словно сканирует. Ревностно выдыхаю… Что делаю?! Переводит взгляд на меня.

— Значит Дина… — говорит будто себе, улыбается, убивая Соньку неотразимыми ямочками на щеках.

Я не могу сдержаться, расцветаю в ответ, внутри разливается тепло, наполняя светом каждую клеточку.

Одевает шлем и трогается с места не обронив больше и слова. Сонька офигевши смотрит в след удаляющемуся мотоциклу, в её глазах очарование его улыбки. Я, как и моя младшая сестра, пялюсь по-идиотски улыбаясь, вслед уезжающему незнакомцу до тех пор, пока он не исчезает совсем.

Ни позвоню, ни увидимся, ни имени своего, смотрю туда, где только что исчез. Номера не взял, ничего не обещал… И я его больше не увижу. Дышать стало тяжелее, сам воздух будто стал гуще, легкие скрутило. В солнечном сплетение свернулся комок болезненно пульсируя. Перекидываю ремешок сумки через голову, тяну за молнию на куртке до половины, мне нечем дышать, душно, вспоминаю