Книга Эль Мория. Джуал Кхул. Майтрея. ДВЕ ЖИЗНИ. НАЧАЛО - Эккирала Кулапати Кришнамачарья

Читрабхану подумал, не разбудить ли её. Он долго ждал — ему не хотелось её беспокоить, — затем снова начал играть. От этого музыкального импульса Пратичи проснулась. Читрабхану остановился и спросил:

— Ты спишь?

— Нет.

— С тобой что-то не так?

— Это не сон, не тревога, не пробуждение, не мечта, всё это — просто продолжительность опыта. Я не могу дать ему названия.

Произнеся это, она медленно протянула руку и взяла изображение Кришны. Глядя на него, сказала:

— Теперь я медленно начинаю припоминать. Всё это время существо, изображённое здесь, играло на своей флейте и танцевало на моей груди. Сейчас мне кажется, что это длилось целую вечность.

В дверях появился молодой человек и сказал:

— Читрабхану! Разве тебе неизвестно, что игра на флейте в пределах нашего ашрама категорически запрещена? Таковы инструкции Чарваки. Я заведую данным отделом, и мой долг — проинформировать тебя об этом. Последнее время по вечерам из твоего домика слышна эта музыка, что могут засвидетельствовать и другие ученики. Некоторых тутошних девушек это очаровывает и привлекает. Если это станет известно нашим учителям, тебе очень не поздоровится — ты сильно рискуешь.

Сказав это, он вышел.

— Что ещё такое? — сказал Читрабхану. — Никто не проинформировал меня об этом. По-моему, это расходится с логикой. Наш гуру не запрещает ничего без веской на то причины. Должно быть, за этим кроется какая-то опасность?

— Мне это известно, — ответила Пратичи. — Конечно, нехорошо перемывать другим косточки, но уж ничего не поделаешь. Это психологическая слабость нашего гуру. Логика здесь в том, что игра на флейте напоминает нашим молодым людям о Кришне. Я знала это и некоторое время даже поддерживала. Но теперь, после того, как ты сюда прибыл, твоя игра на флейте всё больше и больше меня привлекает. День за днём она меня уносит куда-то, её прикосновение увлекает меня в неизмеримые глубины всеосвобождающего блаженства. Я много размышляла над этим и не нашла ничего плохого. Потому я и прошу тебя играть на своей флейте. Мы в данном ашраме для того, чтобы узнать, что такое независимость и что такое наслаждение. Каким же образом мы нарушаем эти установки, когда получаем удовольствие от музыки флейты? К тому же я испытываю истинное освобождение от пут человеческого сознания. День за днём, выходя из своего эгоцентрического ограничения, я не считаю, что неправа. Но среди методов нашего гуру данного освобождения от последнего ограничения не нахожу. Истинная концепция свободы — свобода от концепций. Она не оставит места осуждению других, выпячиванию расовых недостатков, возникновению розни в группе людей и не создаст препятствия естественному течению какой-либо национальной культуры. А вот когда в сознании кроется разрушительный мотив, он сгущается в эгоцентрическую деятельность и никогда не приведёт к освобождению сознания и абсолютной независимости, которыми так хвалятся наши профессора. Похоже, сама природа истинной независимости совершенно отлична от того, что они пытаются изобрести. Открытие данной идеи свободы должно быть завершающим священнодействием человеческой души. К такой концепции независимости я пришла на сегодня. Сейчас она для меня истинна. Ничего, если завтра она изменится. Многие концепции со временем претерпели значительные изменения. Но даже тогда я не предвижу никаких перемен в моих нынешних представлениях, потому что с момента переживания этой музыки ничего не осталось, что было бы во имя меня. Возможно, окажется, что, собственно, и нечего больше менять. Ум пластичен и может принять вид множества мыслеформ той самой идеи, которую мы зовём независимостью. Они существуют, чтобы потом снова и снова быть скатаны в первоначальный шар пластилина. Когда сам ум растворяется и возносится в несуществование, где же остаётся возможность изменений? Я не могу найти потребность или возможность двигаться за пределы этого. Знаю только одну вещь — что я существую, однако теперь я другая, не та, кем была. И поскольку буду тем, кто я есть, то зову это вечностью.

ГЛАВА 5

Восемь высоченных гор, смыкаясь, образовывали большую круглую долину. Подобно лепесткам лотоса, они окружали эту долину в десять квадратных миль. Она была так глубока, что казалась чревом подземного царства. Вековые кедры укрывали её своей густой зеленью. Огромные клочья тьмы праздно лежали на зарослях, будто сторожили время и пасли его в стадах десятилетий. Со скал стекали потоки воды, перекликаясь друг с другом через темноту своим урчащим бормотанием. Пробирающийся под кожу холодок множеством змеек крался сквозь стрекотание кузнечиков. Заросли скрывали много тропинок, по сторонам которых были колючие кусты — ведь кедр и тик всегда растут вместе, как братья. Эхо умножало щебет бесчисленных птиц. Вся долина была поделена основными тропами на четыре сектора, в каждом из которых имелось по великолепному деревянному зданию. По сторонам от этих зданий и за ними рядами располагались небольшие домики, а между двумя такими рядами была проложена маленькая дорожка. Спереди каждого здания имелись большие стадионы, а в центре каждого из них, в свою очередь, возвышалась площадка для игр — большой квадрат мелкого красного песка. Это было место для ежедневных гимнастических упражнений. Вся сцена во всех подробностях и цветах открывалась лучам восходящего солнца, будто только что вышла из-под кисти художника. Зазвонили огромные колокола, и появились юноши и девушки в облегающих кожаных костюмах, готовые прыгнуть на песок. Но пока они стояли ровными рядами. Из больших зданий в облегающей форме из тигровых шкур и плотного льняного полотна вышли наставники хатха-йоги, сошли по ступеням и заняли свои места перед рядами молодых людей. В руках у каждого было по медитационному жезлу и по камандале. Ученики в почтении поклонились, трижды хлопнули в ладоши и в один голос произнесли прославление гуру — свою утреннюю молитву:

Приветствуем тебя, Явана, великий учитель, Мастер почтенный, твой авторитет неоспорим! Приветствуем тебя, Чарвака-пророк, Отец нового мышления, великого и совершенного, Возвышенный, облачённый в шафрановые одежды, Владеющий скипетром и могучий, Ты дал нам сладостную свободу! Узрите — старая тирания отступает, Ты — избавитель от старого ведического рабства, Идолоборец, сражающийся с традициями и общепринятыми слабостями,