Книга Лики Богов. Часть I. Война с черным драконом - Тара Роси

схоронимся?

— Ага, — кивнул Баровит, осторожно отстранив руку от раны. Взглянув на окровавленную ладонь, недовольно покачал головой. — Радмила, помоги рану перевязать.

* * *

Уютные домики жались друг к другу, подставляя каменные бока под солнечные лучи. Напротив развернулись хозяйственные строения и фруктовый сад. Казалось, в этом умиротворённом месте не было ничего дурного, ничего, что могло бы таить опасность. Из маленьких окон доносился стук утвари, деловитый говор — всё то, что сопутствует мирному течению дел. Лишь две тени порождением иных миров проскользнули за стволами айвы. Прислушиваясь, принюхиваясь, словно звери на охоте, они подкрались к самому шумному дому. Солнечный свет коснулся непрошеных гостей, заскользил по кружеву кольчуг.

— Арабский говор, не иначе, — шепнул один, — напрасно ты, батый, Ждана отправил, он бы растолковал нам всё.

— Покамест я токмо твой говор слышу, — прошипел воевода, выглядывая из-за укрытия.

— А вдруг там миряне, батый, — не унимался Баян, — вломимся, настращаем всех.

Демир вновь скрылся за стеной, недовольно взглянул на подопечного:

— Покамест мы шли, отседова три телеги гружёных уехало в сопровождении отрядца воинского. Неужто сам того не видел?

— Так, может засолку императорскому войску повезли, — пожал плечами дружинник, отчего сразу получил удар в плечо.

— Рот закрой да за мной ступай.

Проскользнув к двери, Демир, не церемонясь, снёс её с петель. Дверь с грохотом рухнула на земляной пол, заставив присутствующих вздрогнуть. Пятеро арабских воинов недоумевающе уставились на тархтар, вмиг опомнившись, выхватили из ножен сабли. Демир резко увёл в сторону арабский клинок, яблоком* рукояти ударил потерявшего равновесие противника в висок. Провернув меч, с силой отразил атаку второго, отчего вражеская сабля глухо впилась в стоящую у стены бочку; секунды замешательства хватило воеводе для решающего выпада. Вызволив из тела меч, Демир направился в глубь комнаты к скалящимся арабам.

Встревоженные голоса и торопливые шаги донеслись со стороны двора почти сразу, как дружинники вошли в дом. Прижавшись к стене, Баян ждал гостей, прикрывая спину воеводы. Первый же ворвавшийся в дом воин лишился головы, остальные замерли, не решаясь войти. Баян вышел на свет, являя себя соперникам. Поняв, что противник только один, арабы ухмыльнулись, сжав оружие, подались к дружиннику. Баян увернулся от сабли, отвёл вторую, резко пригнувшись, пропустил над собой секиру, не разгибаясь выбросил меч в живот соперника, под панцирь. Мгновенно отскочив, перекувырнулся, из-за чего раненый им воин получил от соратника удар секирой в ногу. Под нечеловеческий крик Баян в прыжке отрубил голову опешившему от своего промаха арабу. Оставался лишь один противник; выхватив вторую саблю, он ринулся на тархтарина. Быстрый и ловкий, вращая изогнутые клинки, араб заставлял Баяна пятиться, успевая лишь отражать атаки. Выхватив сакс, дружинник блокировал саблю, мечом отвёл вторую и резко ударил ногой в грудь. Араб лишь скривился, сделав шаг назад; рыкнув, Баян приготовился к новому натиску, как вдруг из окна показалась облачённая в кольчугу рука, ухватила араба за пояс и с силой впечатала в стену. Дружинник, мгновенно подскочив к оглушённому противнику, вонзил меч в горло. Обмякшее тело повалилось на землю, являя хмурый лик Демира.

— Все у тебя? — пробурчал он, потерев густые усы.

— Не знаю, вроде как, — пожал плечами Баян.

Воевода отошёл от окна, указал куда-то в угол комнаты:

— Они тут варили чего-то, судя по виду да запаху — отрава.

Отдалённые звуки то ли шагов, то ли падения коснулись слуха. Воевода жестом велел молчать и следовать за ним. Выглянув из-за дома, тархтары оцепенели — пятеро арабов лежали на земле, сражённые стрелами. Осторожно перебежав к изгороди, Демир выглянул из-за составленных бочек, что-то заставило его улыбнуться и вытянуться во весь немалый рост. Баян поравнялся с ним — их стрелки, ухмыляясь, сидели на крыше конюшни.

— Я же говорил, что прикрою вас, — спрыгнув, гаркнул Годун. — А ещё мы с мельницы Валдая заприметили, я их не пересчитывал, да вроде как все.

Указав на земляную насыпь, на виднеющиеся виноградники, Демир пробасил:

— Пойдём к Константинополю, я туда Ждана отправил, коли всё сложится, он с остальными встретится. Пошли кого-нибудь навстречу Валдаю, скажи…

— Уже, — хлопнув воеводу по плечу, ухмыльнулся Годун, — знал, что за телегами следовать захочешь. Посему самого проворного дружинника — Ратмира — направил к Валдаю, наказал к крепости поспешать.

— Тогда чего ждём? — кивнул Демир, направляясь к огибающей вал тропке.

* * *

Маленькое селение, раскинувшееся недалеко от величественного Константинополя — уютное, спокойное местечко — сегодня, казалось, вымерло. Выбитые двери и окна, разорённые дворы, тела мирян и арабских захватчиков — не знающий пощады лик войны; лишь кудахтанье кур и фырчанье скота тенью мирной жизни изредка нарушали гробовую тишину. Мелкая дрожь пробежала по земле, утонула в густой траве — две сотни воинов спешно приближались к деревне, плевав на скрытность и осторожность. Во главе дружины вышагивал широкоплечий воин, его аккуратно подстриженная бородка поблёскивала рыжинкой в солнечном свете, спину укрывал массивный щит, в ножнах покачивался меч. Лучник, постоянно вырывающийся вперёд, казался по сравнению с ним совсем мальчишкой — светловолосый, голубоглазый, закутанный в плащ, ему было не больше восемнадцати лет, а пушащиеся усики лишь подчёркивали его молодость. Хмуря брови, он внимательно всматривался в кажущиеся пустыми дома, крепче сжимал лук и пучок стрел в ладони.

— Ратмир, — пробасил старший дружинник, — не торопись, а то запнёшься.

— А ты, Валдай, смотрю, к батыю не торопишься, — огрызнулся юноша, покосившись на мельницу.

— Нагоним.

Ратмир явно нервничал, едва не переходя на бег, петлял меж дворов, ведя дружину короткой дорогой. Вскоре показались земляной вал и тропка, бегущая к виноградникам. Ускорив шаг, Валдай поспешил за провожатым, озираясь по сторонам — тихо, слишком тихо. Едва не врезавшись в спину застывшего Ратмира, старший дружинник тихо выругался.

— Мелкая ты собачонка, чего встал? Никак притомился?

Ратмир молчал, рассматривая с вершины насыпи брошенные телеги.

— Три гружёные телеги с впряжёнными лошадьми без хозяев да посреди дороги.

— Давай осмотримся, — буркнул Валдай, подав знак стрелкам.

Войско растеклось серебристой кляксой, стрелки, вложили в луки стрелы, растянулись вдоль насыпи. Ратмир закрутился вокруг телег, закашлялся, подойдя ближе к бочкам.

— Следы крови на траве, — просипел он.

— Угу, — кивнул старший дружинник. Указав в сторону винограда, добавил: — Волоком тащили. Пятеро за мной, остальные здесь будьте.

Приблизившись к густой поросли, воины заметили брешь — грубо выломанная лоза, растоптанные ягоды и листья. Первым в раскуроченную брешь вбежал Ратмир, за что получил подзатыльник от Валдая:

— Куда ты вперёд батьки…

Нарекания застряли в груди старшего дружинника, лишь стоило ему завернуть за виноградник. Окровавленные тела арабов лежали друг на друге возле винодельни.

— Валдай, иди сюда, — окликнул один