Книга Меня зовут Шон - Клер Макгоуэн

сказал: «Привет, Сьюзи». Я со злостью выдернула кабель из стены. Начать хотя бы с того, что я никогда не хотела голосового помощника, который шпионил бы за мной. Но нужно соблюдать осторожность. Учитывая все происходящее, мне становилось все труднее держать себя в руках.

Ты никогда не верил в слабость рассудка. Когда я рассказала тебе, что собираюсь заняться арт-терапией, ты рассмеялся:

— Послушай, если ты явишься ко мне с полуоторванной ногой, разве тебя устроит предложенный мной карандаш?

— Но это не одно и то же!

— Это именно одно и то же. Душевное нездоровье — это или химический дисбаланс, который врачи в силах исправить, или банальная жалость к самому себе. Нужно просто выйти на пробежку, позаниматься физическим трудом.

Я неодобрительно посмотрела на тебя:

— А как же сердце? Разве не в нем и боль, и радость?

— Ты когда-нибудь видела человеческое сердце? Это всего лишь комплект трубок с кровью. Наподобие шины. Если оно протекает, нужно поставить надежную заплатку. Всего и делов.

Жаль, что прямо сейчас я не могла снова услышать от тебя эти слова. Потому что мое сердце дало течь, порвалось, и я понятия не имела, как это исправить.

Нора

После нашего знакомства я не встречалась со Сьюзи пару дней. Из окна гостиной мне было видно, как ее муж уезжал на работу и возвращался, как она сама то озадаченно разглядывала гибнущие растения, то выволакивала пса на очень короткую прогулку. Порой она поглядывала в сторону «Плюща», но дорогу не переходила, и я не знала, как снова поговорить с ней. А потом мне повезло — она не сумела попасть в дом. Из своего окна я увидела, как она нервно кружит по садику, еле удерживая своего Поппета на поводке, и распахнула дверь.

— Все хорошо?

— Ох, нет! Я такая идиотка! Вечно забываю код от сигнализации. А если она сработает, за вызов придется платить, поэтому я боюсь попробовать еще раз.

— Так ты не можешь войти?

Она всплеснула руками:

— Нет, пока Ник не пришлет мне код.

— Пожалуйста, подожди у меня на улице такой холод! Выпьем чаю?

Она задумалась.

— Спасибо. Не помню, представилась я прошлый раз или нет, но, на всякий случай, меня зовут Сьюзи.

Потом я долго прокручивала эти слова в голове в поисках подтекста.

Пока Сьюзи сидела в моей гостиной, я заметила, что она постоянно поглаживает убранный в карман кардигана телефон. Похоже, Сьюзи ждала — как оказалось, напрасно — звонка или сообщения. Не поступило и весточки от Ника. А еще она очень нервничала — так вздрогнула от звука ветки, шаркнувшей по стеклу, что пролила чай себе на джинсы.

— Черт! Простите. Это все из-за беременности. Я стала такой неловкой…

Она хотя бы перестала это скрывать — вообще-то, глупая затея прятать то, что всем видно. Хотя, может, она из тех девиц, что отлично умеют притворяться, будто начисто игнорируют реальность.

Теперь, когда она оказалась в моем доме, появилась возможность хорошенько расспросить ее… о многом, но волнение сделало меня косноязычной. И еще мне не терпелось встретиться с ее мужем. Сьюзи без устали рассказывала о нем, пока мы пили чай. «Ник терпеть не может, когда я забываю вовремя начать готовить обед». «Ник требует, чтобы я запирала ворота, чтобы пес не убежал». «Ник говорит, что Поппету нужно гулять не меньше часа в день, но в морозные дни это так трудно. Я ужасно боюсь упасть». А вот и мой шанс! Я стояла в дверях кухни, протирая полотенцем фарфоровую чашку с рисунком из мелких голубых васильков — часть сервиза моей матери, наш свадебный подарок.

— Если хочешь, могу составить вам компанию. Долгие прогулки полезны для здоровья. А если что-то случится, сбегаю за помощью. — Мое предложение пришлось Сьюзи по душе.

Она ответила с нескрываемой радостью:

— Чудесно! Я согласна. Вообще-то, со мной вечно одни проблемы, нужен кто-нибудь, кто будет за мной приглядывать.

Сьюзи явно испытывала дискомфорт, но при этом почему-то избегала говорить об этом открыто. Стеснялась? Я решила провести разведку боем.

— Как ты себя чувствуешь? С этой беременностью…

Она сложила руки на животе:

— Довольно неплохо с тех пор, как перестало тошнить. Все случилось так неожиданно. Мы пытались в Лондоне, но, честно говоря, я думала, что у нас никогда не получится, — она слегка покраснела. — А теперь… Ну, это случилось. А все никак в голове не укладывается.

— Наверное, Ник доволен, — предположила я.

Она побледнела. С чего бы это?

— Он очень волнуется. Переживает за меня. Думает, что я неправильно питаюсь днем, что могу поскользнуться в поле или угодить под машину.

И все же Ник купил Сьюзи пса, с которым ей нужно гулять не меньше часа в день! Интересно.

— Тяжело, наверное, оставаться целыми днями одной? — обронила я.

Она прикусила губу, казалось удерживая рвущиеся наружу слова. А я сама внезапно ощутила страстное желание рассказать ей свою историю, объяснить, что привело меня сюда, что случилось со мной. Одиночество часто толкает на безумные поступки. А Сьюзи одинока. Вероятно, даже более одинока, чем я. Я-то, во всяком случае, к этому привыкла.

Она вдруг вскочила на ноги, выхватывая из кармана телефон. Мне показалось, что он загудел, хотя я знала, что это не то сообщение, которое она мечтала получить. Оно не придет никогда. Но потом я услышала с дороги шум притормаживающей машины. Достаточно редкий звук — наверное, вернулся Ник.

— Проклятье! Уже почти пять! Он сегодня рано!

Она неловко поставила чашку, брызнув коричневой жидкостью на стену.

— Прости, Нора! Мне нужно предупредить Ника о сигнализации. Как же он будет злиться! — Она неловкими движениями обмотала шею шарфом. — Боже, ну и дырявая у меня голова! Я хотела спросить, не заглянешь ли ты к нам в субботу на обед?

Я притворилась, что раздумываю, хотя у меня не было и не могло быть иных планов. Возможность побывать в их доме, увидеть ее мужа — прекрасная перспектива.

— Было бы здорово, спасибо. Принести с собой что-нибудь?

Обычный для среднего класса обмен любезностями. Предполагалось, что она ответит: «Главное, сама приходи», и я, конечно, все равно что-нибудь принесу.

Сьюзи сыграла свою роль, потом добавила:

— Отлично! Буду ждать. Познакомлю тебя с Ником.

Потом она бросилась бегом через дорогу, не поглядев по сторонам — машины здесь были редкостью, но все же, — и я подумала, какая же она легкая и энергичная, несмотря на беременность, несмотря на печаль и страх. Ее огненные волосы выделялись на фоне осенних листьев и теней, нависших над дорогой.