Книга Русская историография. Развитие исторической науки в России в XVIII—XX вв - Георгий Владимирович Вернадский

– и через него получил должность адъюнкта академии.

Уйдя от Миллера, Шлецер занялся изучением русской истории. Актового материала русской истории Шлецер почти не касался. «Если мне только верно сообщили, – говорит он, – древнейший акт, до сих пор не найденный, принадлежит Андрею Боголюбскому, который умер в 1158 году». (Андрей был убит в 1174 г.) Шлецер сосредоточился на изучении русских летописей. Тауберт передал ему рукописный немецкий перевод начальной летописи, сделанный монахом Александро-Невской лавры Адамом Селлием, датчанином по происхождению.

Шлецер сделал себе конспект перевода, а затем научился читать «Повесть временных лет» в оригинале, сравнивая несколько списков (в числе их некоторые – в составе поздних летописных сводов). Шлецер сразу же заметил зависимость начальной летописи от византийских источников. Тут Шлецер создал свою гипотезу, что разночтения в летописных списках произошли главным образом из-за ошибок невежественных переписчиков. На этой гипотезе он и основал дальнейшую свою работу над критикой летописного текста. Цель, которую он себе поставил, – восстановить первоначальный текст «очищенного Нестора».

Не удовлетворенный своим положением в Петербурге, Шлецер решил в 1764 году вернуться в Геттинген. По личному повелению Екатерины II Шлецер был назначен ординарным академиком с жалованьем 860 рублей в год.

Вместе с тем императрица разрешила выдать ему заграничный паспорт. Контракт был подписан до 1770 года. По возвращении в Гёттинген Шлецер получил кафедру философии в тамошнем университете. В 1769 году он издал пробный лист летописи с латинским переводом и разноречиями (Probe Russischer Annalen). После этого Шлецер был назначен почетным академиком с пожизненной пенсией. К нему иногда посылали для занятий молодых русских ученых. Немаловажное влияние оказал Шлецер на Карамзина. Когда в 1804 году было основано в Москве Общество истории и древностей российских, Карамзин и Шлецер были избраны почетными членами.

Шлецер вернулся к русским летописям только в конце жизни, написав книгу, которую он озаглавил «Нестор». В ней он развил прежние свои взгляды на русское летописание и древний период русской истории. Книга была издана по-немецки в четырех томах в 1802–1805 годах и посвящена Александру I. Русский перевод появился в трех томах в 1809–1810 годах.

Несмотря на то что Шлецер шел по ложному пути, книга его имела громадное положительное влияние на дальнейшее развитие русской исторической науки. Важен был самый факт внесения каких бы то ни было критических приемов в изучение летописных текстов. На этой основе и процвела в дальнейшем эта отрасль русской исторической науки.

Четвертым академиком, занимавшимся русской историей, был Ломоносов. Его задачей было написать хорошим слогом популярную историю России, чтобы показать в противовес Байеру и Шлецеру, что русские уже на заре их истории сумели создать свое государство и что они не были дикари. Подход Ломоносова к его историческому труду был, таким образом, литературный и патриотический. При этом естественно, что Ломоносов выступил против норманнской теории.

Чтобы понять его взгляды, надо вспомнить, как описывал Шлецер культурный уровень Руси IX–X веков. «Конечно, – писал Шлецер, – люди тут были Бог знает с каких пор и откуда, но люди без правления, жившие подобно зверям и птицам, которые наполняли их леса».

В противоположность такого рода взглядам немцев-норманистов Ломоносов заявил во вступлении к своей «Древней российской истории»: «Немало имеем свидетельств, что в России толь великой тьмы невежества не было, какую представляют внешние (т. е. иностранные) писатели». В этом вопросе, как показали дальнейшие исследования русской истории, особенно конца XIX и XX века, Ломоносов был прав.

Ценными чертами книги Ломоносова историк С. М. Соловьев считает умелое использование автором известий иностранных источников о славянах и Руси, а также вдумчивое сближение древнерусских языческих верований с современными Ломоносову простонародными обычаями, играми и песнями.

Другой труд Ломоносова – «Краткий российский летописец» – представляет собой сжатый очерк русской истории от древнейших времен до Петра Великого включительно. Очерк начинается историей происхождения русского народа, затем сообщаются главные события каждого царствования. К этому приложена родословная таблица российских государей. В эпоху Екатерины II «Краткий российский летописец» служил школьным учебником русской истории.

VII

Перейдем теперь к трудам В. Н. Татищева, князя М. М. Щербатова и И. Н. Болтина.

Ни один из них не был профессиональным ученым, и тем не менее вклад каждого в русскую историческую науку был очень значителен.

Василий Никитич Татищев (1686–1750), младший современник Петра Великого, был одним из талантливых дельцов, выдвинутых Петровской эпохой. Он занимал ответственные посты на государственной службе (последняя его должность – астраханский губернатор). Изъездил всю Россию и основательно ознакомился с ее экономикой, управлением, этнографией и условиями народной жизни.

Татищев был сыном псковского помещика. О ранних годах его жизни почти ничего не известно. В молодости он учился артиллерийскому и инженерному делу в Артиллерийской академии под руководством одного из самых просвещенных сподвижников Петра – Якова Вилимовича Брюса (1670–1735). Татищев деятельно участвовал в русско-шведской войне. Побывал в Германии (1713–1714) и вывез оттуда много книг, положивших начало его богатой библиотеке.

В 1717 году Татищев был командирован Петром в Гданьск для переговоров о выплате городом наложенной на него контрибуции.

В том же году Татищев участвовал в Аландском конгрессе представителей России и Швеции для переговоров о заключении мира. Татищев состоял при Брюсе, одном из двух русских уполномоченных. Сговориться о мире не удалось, и конгресс разъехался.

В 1719 году Петр хотел поручить Брюсу составление подробной географии России. Брюс был в это время по горло занят (он был сенатором и президентом Берг- и Мануфактур-коллегий) и вместо себя рекомендовал Петру Татищева.

Татищев представил Петру докладную записку о плане своей работы, которую Петр одобрил. Уже в это время Татищев увидел, что ввиду неразработанности истории России ему необходимо будет изучать совместно и географию и историю Русского государства. Петр выдал ему из своей библиотеки «Древнюю Нестерову летопись», которую Татищев скоро списал.

В начале 1720 года Брюс командировал Татищева на Урал для устройства горных заводов. Дело было ответственное и хлопотливое. Тем не менее Татищев сумел найти время для собирания исторических и географических материалов. Он нашел еще список «Нестеровой летописи» и, сверяя его со своей копией, обнаружил значительную «разность», что побудило его продолжать поиски. В это время он начал уже вырабатывать план своей «Истории Российской».

Прибыв в начале 1722 года в Петербург, Татищев показал Брюсу и архиепископу Феофану Прокоповичу план своей истории и просил их помочь нужными ему книгами, часть которых имелась в Петербурге, а часть была выписана для него из Германии.

В декабре того же года Татищев опять был послан на Урал и в Зауралье, как помощник главного директора «Сибирских