Книга Русалка - Кэролайн Дж. Черри

— Но у нас уже не осталось на это времени! — вновь закричал Саша. — Идем, идем!

Саша уверенно выдержал направление. Петр же почти ничего не видел. Он лишь держался за руку мальчика и следовал за ним. Они бежали в сторону от дверей, выходящих на западную часть дома, прямо в угол двора, где виднелся сеновал и сад.

— Дурак! — сказал Петр, поворачивая назад от возникшего прямо перед ним забора. Он уже слышал звуки колокола и поднявшуюся вокруг суматоху. — Ведь здесь тупик!

— Нет, — сказал Саша, и Петру ничего не оставалось, как вверить свою судьбу в руки мальчика и продолжать следовать за ним вдоль стогов сена, за которыми в самом углу, на границе с соседним участком, забор, окружавший территорию трактира, был слегка завален.

Саша проскользнул через отверстие.

— Тебе-то легко! — задыхаясь побормотал Петр и, разрывая рубашку о края досок, проделал тоже самое. Он даже оставил на заборе часть кожи с правой руки, но звуки погони, добравшейся уже до конюшни, придавали ему силы. Он бежал, не обращая внимания на боль, согнувшись и прижимая руку с мечом к ране в боку, а Саша вел его лисьими тропами, пробираясь через соседский сад к воротам, откуда они выбрались наконец на узкую дорогу, проходившую сзади «Петушка».

Колокол по-прежнему звонил, крики не стихали, и Петр бежал вслепую, не понимая, то ли его глаза перестают видеть, то ли на дороге было действительно очень темно.

— Куда мы идем? — спросил он наконец, тяжело переводя дыхание. Какие-то внутренние ощущения подсказывали ему, что они все время двигались поперек холма, так и не спускаясь с него.

Саша, так же задыхаясь и разводя руками, как бы показывая направление, сказал:

— К Дмитрию Венедикову.

— Только не к нему!

— А к кому же тогда? Куда?

Петр открытым ртом глотал воздух.

— К воротам, — сказал он. — К городским воротам. Вот все, что нам остается. Я должен прямо сейчас исчезнуть из города…

Саша неожиданно затих, и охватившая его за несколько минут до этого торопливость вдруг куда-то исчезла. Он сделал еще два или три глубоких вдоха, прежде чем сказал:

— И что же мы собираемся там делать? Куда мы собираемся идти?

«Мы» прозвучало, как свершившийся факт. Петр принял это сразу и неожиданно для самого себя. Городская стража наверное уже догадалась, что в «Петушке» кто-то помогал ему, и счастье для Федора Мисарова, что тревогу поднял именно Михаил, а иначе вся их семья была бы вовлечена в эту историю.

— Я не знаю, — признался он мальчику. — Давай сначала все-таки выберемся за ворота, хорошо? А там будет видно, что делать.

Внезапно он ощутил колющую боль в боку и почувствовал, что рубашка намокла и прилипла к коже. Он надеялся, что это был всего лишь пот. Казалось, что сама рана болела меньше, а может быть, это тяжелый шум в ушах только притуплял боль?

Перед тем, как отправиться дальше, он немного помедлил, сунул меч в ножны и пристроил их так, чтобы оружие не сразу бросалось в глаза. Теперь к общему шуму, который так и не смолкал в глубине улицы, прибавился еще и собачий лай.

— Нам нужны лошади, — бормотал он. — Мы могли бы уже проскакать почти через весь город, если бы успели достать лошадей.

Саша, скорее всего, опасался слов, поэтому все время молчал. Он молча шел рядом с Петром по извивающейся дороге дальше, теперь уже вниз по холму, пока тот безуспешно пытался придумать, как достать лошадей или хотя бы одежду, чтобы быть менее заметными. Остальные мысли кружились в бесконечном хороводе, заставляя его время от времени вспоминать о том, что будет, если его поймают и ему придется пронзить себя собственным мечом, а мальчик, который помогал ему, может быть, если не зазевается, сумеет убежать, иначе его достанут стрелы, пущенные людьми боярина…

То, что мальчик помог ему улизнуть от погони благодаря слепому случаю, и то, что они ушли достаточно далеко, еще ничего не решало.

У Петра было неприятное ощущение, что Саша ожидает от него чего-то из ряда вон выходящего, похожего на те граничащие со смертельной опасностью трюки, которыми он славился на весь город…

Но тогда это был Петр Ильич, который не чувствовал приступов острой боли у себя в боку. А теперь предстояло дело вовсе не шуточное.

Он потрогал повязку и ощутил, как его пальцы слегка прилипли к ней. Сейчас боль была меньше, чем прошлой ночью, и он подумал, что это дурной признак.

Ему было не до прошлых шуток, не до друзей, которые так вдруг оставили его, не до чего, а все, о чем он, пожалуй, еще вспоминал, так это о нескольких серебряных монетах в своем кошельке, от которых Саша так благородно отказался, чтобы не грабить его.

Но постепенно острота ума вновь начала возвращаться к нему.

— Подожди, малый, — неожиданно сказал он, хватая Сашу за плечо и прижимая его спиной к ближайшему забору. — У меня есть одна мысль.

И затем внезапный удар обрушился на лицо мальчика. Саша даже подпрыгнул на месте, а потом начал медленно опускаться на колени, ухватившись рукой за челюсть. Но Петр поймал его за рубашку и удержал почти на весу.

— Извини, — коротко сказал он.

— Помогите! — изо всех сил кричал Саша Васильевич и сломя голову несся к воротам. — Помогите мне! Убивают!

Стражники вскочили со своих мест, хватаясь за копья и фонари, стараясь осветить дорогу и бегущего по ней человека. Колокол по-прежнему продолжал звонить, и его звуки растекались вниз по холму, до самых ворот.

— Бог ты мой, — воскликнул один из них, взглянув на лицо мальчика и хватая его за руку.

— Они убивают моего дядю! — всхлипывая, кричал Саша. — Этот убийца и его помощники, их было по меньшей мере трое! Ведь я Саша Мисаров из «Петушка». Мы вместе с дядей Федором пытались задержать этого человека, которого стража нашла в наших конюшнях… Но он сумел убежать от них, а мы бросились вслед за ним, чтобы схватить его, пока они подоспеют, но он оказался не один… Они убьют моего дядю, они наверное уже убивают его, ох, помогите, пожалуйста, помогите…

— Успокойся, парень, успокойся! Где он?

— Вон там! — Саша показал дрожащей рукой в направлении Воловой улицы. — Мой дядя там, они убивают его, скорее, бегите, остановите их! Их было трое там, трое!

Стража бросилась бежать.

Тем временем, Саша Васильевич подбежал к высоким воротам Воджвода, поднял железную щеколду у маленького переговорного окна, едва заметного в тени, отбрасываемой каменной аркой, и распахнул его, беспокоясь о том, что Петра все еще не было видно. Ведь может случиться что-то ужасное, если их пути вдруг разойдутся. Петр страдал от потери крови, это было очевидно, и он мог упасть где-нибудь, мог застрять в Торговых рядах, а Саша оставался здесь, один-одинешенек, на свободе, но без всякого представления о том, что делать. Весь этот план принадлежал целиком ему, может быть, только кроме того, что мальчик не сказал стражникам около ворот, что именно Петр напал на его дядю, а выдумал историю о каких-то грабителях… И вот, если теперь Петр не придет к воротам, он не может даже представить себе, куда он пойдет и как будет жить.