Книга Прошлое. Настоящее. Будущее - Константин Анатольевич Крылов

и историсофско-религиозного конспирологического романа. Всё это помножено на «фанфик» [7], после которого «оригинал» знаменитых братьев, на мой субъективный взгляд, потерял всякое значение, оставшись лишь расширенным приложением к «харитоновской» фантастической вселенной.

Не законченным осталось, увы, обширное повествование «Золотой ключ, или Похождения Буратины» – «нечеловеческая комедия», как определил её автор. Огромный раблезианский сатирический роман, который, возможно, будет оценен в полной мере лишь через столетия после его написания.

После схода со сцены поколения Солженицына и Шафаревича, Крылов остался крупнейшим национальным умом России. Однако если к А. Солженицыну, Э. Лимонову, А. Дугину, даже к автору этих строк (всегда во многом остававшемуся лишь учеником Крылова) пришло какое-никакое, пусть полуофициальное и застенчивое признание, Крылова официоз продолжал ненавидеть, чураться, игнорировать. И этого разделения государства и виднейшего русского ума уже не исправить, хотя именно оно и подтверждало правоту всех тех злых слов, которые он говорил в адрес нашей власти.

Последнее что я прочел от него в соцсетях – было поздравление православных с запрещенной «по случаю ко-вида» Пасхой, сопровождавшееся выражением сочувствия большинству и восхищением меньшинством, которое решилось праздновать, несмотря на все запреты. Очень жаль, что ему так и не суждено было прийти к Христу; огромность этого ума местами порождала и огромную слепоту, а жизненной дистанции не хватило, – он ушел непоправимо рано.

Но у Крылова на том Суде будет могущественный заступник, тот, о ком он говорил с уважением и теплотой в течение всей жизни: «Существует только одна историческая фигура, которая является полной и абсолютной противоположностью не то что какому-то “Сталину”, а вообще всей советчине в целом. Это Государь Император Николай Второй, безупречный человек и великий политик, поднявший Россию и русский народ на небывалую высоту – и убитый именно за это». Молитвами святого государя, Господь да помилует этого блистательно умного и рыцарственного человека, сражавшегося всю жизнь за Россию и за русский народ, а значит и за дело Божие.

Нам же остается только оплакивать то, что он ушел от нас так безвременно рано, постигать его творческое наследие, не превращая его в непогрешимый «коран» (как всякий гений с большим размахом мысли он бывал неправ и весьма часто), но не пропуская ни единого из бесчисленных оставленных им мысленных сокровищ.

Е. С. Холмогоров

Прошлое

Кто прошлое помянёт

В городе Орле открыли памятник Ивану Грозному

Мероприятие было торжественном, в особом формате официально одобренного – но как бы и не только официального – мероприятия. То есть на нём присутствовал глава региона, Владимир Потомский (то есть человек, дышать боящийся без санкции федерального центра), но присутствовали также Проханов, Кургинян и «Хирург» Залдостанов. То есть личности, чьё положение можно определить как «внесистемные пропутинцы» или «неофициальные любители начальства». Насколько они внесистемы и неофициальны, вопрос отдельный, но подают они себя именно так. Что и позволяет им светиться там и говорить то, что настоящему большому начальству являть наружу несколько некомильфо. И это как раз такой случай. Все эти товарищи воспели Ивану Грозному полагающуюся осанну.

Ожидался ещё и Владимир Мединский, да не приехал. Зато высказался. И высказался более чем ясно.

«Установка монумента Ивану Грозному в городе Орле сегодня – это не только дань памяти царю и воину, но и признание преемственности всех этапов нашей истории», – отметил он.

Собственно, моя статья будет посвящена именно этому замечанию. Потому что по поводу самой фигуры Грозного – и почему её нам навязывают – исчерпывающе высказался Павел Святенков, а по поводу исторических заслуг персонажа (действительных и мнимых) – историк Сергей Сергеев. Тут, в общем-то, всё ясно. Разве что стоит отметить, что грознобесие служит ещё и очередной антиромановской компании: любители «грозного царя» дружно засвиристели о том, что «рюриковича» оклеветали-де «немцы романовы». Ну, бешенство красной матки, охватывающее её всякий раз, когда случается вспомнить ненавистных Романовых, понятно. Как и любовь именно к Грозному – которого при жизни величали «английским царём».

«Нешто мы таких вещей не понимаем», ага-ага.

Я также понимаю, почему многие приличные вроде бы люди радуются установке этого памятника. Это у них типичное «назло мамке уши отморожу». Поскольку против памятника выступают всякие неприятные фигуры – «шендеровичи», условно говоря, – то, думают они, всё, что злит «шендеровичей», хорошо. Увы, русский народ чрезвычайно доверчив, простодушен и «шендеровичам» верит. Если не в том, что они говорят, так в том, что они из себя изображают. И когда «шендеровича» вроде бы плющит и колбасит от чего-то, все ликуют. На самом деле «шендеровичу» плевать на какой-то там памятник. Нет, даже не так: он рад, что глупцы поставили такой памятник, теперь можно будет всю оставшуюся жизнь им это поминать и над ними издеваться.

А вот мантра насчёт «преемственности» – поскольку она повторяется регулярно и для нашего начальства явно очень важна – заслуживает особого внимания.

Я регулярно слышу и читаю по поводу тех или иных событий, происходивших в России (особенно – страшных и омерзительных), что они, оказывается, составляют «часть нашей общей истории». Чья эта «наша общая история» и кто такие «мы общие», обычно не упоминается. Если долго приставать, то выясняется, что это «наша общая российская» история. Впрочем, иногда её могут назвать и «русской» – если события имеют откровенно антирусский смысл (что, как правило, и бывает).

Если события сводятся к очередному геноциду, истреблению, ограблению и унижению русского народа, то в таких случаях обычно добавляют – «так ведь это никакие не враги, а мы сами это сделали». Особенно часто это повторяется, если это сделали именно что нерусские – и, более того, откровенные враги русских.

Далее, эту «нашу общую историю» нужно, оказывается, «целиком принять». Что подразумевается под этим «принять», обычно не уточняется. Если, опять же, как следует потрясти проповедника подобной точки зрения, то, после долгого мумуканья и бухтенья, выяснится, что речь идёт вот о чём. Русские, оказывается, не должны сердиться на тех, кто устраивал им кровавые бани, разорял, унижал, отнимал имущество и т. п. Они должны «принять всё это» как «часть своей исторической судьбы», не называть тех, кто это делал, плохими словами, и ни в коем случае даже и не думать о современных выгодополучателях всех этих злодеяний. А также о тех, кто и сейчас разделяет их воззрения, почитает их как своих учителей (а то и предков) и хочет снова сделать с русскими то же самое.

Возьмём, к примеру, того же Грозного. Что, собственно, имеется в виду под «признанием преемственности»? Может быть, фигура Грозного недостаточно освещена,