Книга Рождение в Аду - Джон Путиньяно

сам я предпочитаю летние пикники и пляжи.

В этот день Мэйбелл Абернати не могла дождаться возвращения домой. Она осторожно маневрировала автомобилем на обледенелой местности, вокруг нее падал снег. Поначалу было тяжело, но постепенно он замедлялся. Тем не менее, поездка на работу была ужасной, а дороги - смертельными ловушками. Мэйбелл ничего так не хотела, как забраться внутрь, где было тепло, задрать ноги и посмотреть телевизор.

Она медленно въехала на свою длинную подъездную дорожку, снег хрустел под ее шинами. Хотя снег был занозой в заднице, он определенно делал ее дом красивым. Вокруг него были деревья, ни одного соседа, до которого можно было бы дойти пешком, и это было то, что она любила в своем доме - уединение.

Машина остановилась, и Мэйбелл заглушила двигатель. Она посмотрела в лобовое стекло. Снегопад, конечно, прекратился, но было холодно, и она боялась короткой прогулки от машины до своей входной двери.

- К черту все это.

Дверца машины распахнулась, она высунула ноги наружу и встала. Ветер пронизывал ее душу, пока она совершала это короткое путешествие. Оказавшись внутри, она сняла шарф, пальто и, наконец, ботинки.

Разве сегодня нe винный вечер? Почему бы и нет... Она налила себе бокал, прежде чем включить подогрев. Оказавшись на своем диване, она поклялась, что было бы чудом Божьим заставить ее встать с него.

Чертов Папа римский мог бы стоять у двери, а я бы просто проигнорировала его, - рассмеялась она про себя.

Мэйбелл жила одна, но она не была одинока. Она любила уединение, безлюдность своего дома. После долгого дня работы с людьми было просто приятно побыть одной. Итак, она потянулась за пультом дистанционного управления, но прежде чем успела включить телевизор, услышала, как сработала сигнализация ее машины.

- Отлично.

Положив пульт на журнальный столик, она быстро подбежала к двери и нажала кнопку на брелоке. Как только с сигнализацией было покончено, она снова села, но прежде чем успела сделать что-либо еще, сигнализация зазвонилa снова.

- Ублюдки.

Она подбежала к двери, нажала на кнопку, отвернулась и чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда та зазвонилa снова. Мэйбелл была раздражена тем, что ее отдых был прерван такой неприятной вещью. Неохотно она надела ботинки и куртку и вышла обратно на улицу.

Стало ли холоднее с тех пор, как она вернулась домой? Oпределенно было похоже на то. Она снова нажала на кнопку, чтобы заглушить машину, прежде чем выяснить, что могло ее привести в действие. Сначала она проверила водительскую дверь, чтобы убедиться, что она приоткрыта. Это было не так. Над головой не было деревьев, с которых что-нибудь могло упасть на машину. Это было странно. Замерзшая и раздраженная, она повернулась, чтобы вернуться в дом, но остановилась.

На свежевыпавшем снегу вокруг машины виднелись следы ног. Как же она сразу их не заметила? Их было несколько десятков, они двигались во всех направлениях, окружая машину. Мэйбелл подняла голову, чтобы заглянуть за капот, и заметила цепочку следов, ведущую к машине. Она проследила взглядом за тропинкой, и когда увидела, что она ведет к ближайшим деревьям, дрожь пробежала у нее по спине.

Если кто-то или что-то похожее на группу людей вышло из леса и обошло ее машину, куда они направились? Не было никаких следов, ведущих от автомобиля. При ближайшем рассмотрении отпечатки оказались слишком маленькими, чтобы принадлежать взрослому человеку. Внезапно она почувствовала, что за ней наблюдают, и поняла, что пришло время войти внутрь.

Ей потребовалось полчаса, чтобы успокоиться, но теперь она была здесь, пила горячий чай и смотрела свои потоковые сервисы. Затем снаружи она услышала громкий звук трубы. Он сыграл несколько нот, а затем снова воцарилась тишина. Затем она услышала бой барабана. Ритм был низким, медленным и жутковатым. Заиграла труба, а затем зазвучало банджо. Перед ее домом в снегу играл концерт, а она жила у черта на куличках.

Мэйбелл вскочила и бросилась к двери, но прежде, чем она успела добраться до нее, музыка смолкла. Она выглянула наружу. Уже смеркалось, и скоро должно было стемнеть. Часть ее хотела позвонить в полицию, но все это было таким безумием, что ей казалось, будто она сходит с ума. Она повернулась, чтобы вернуться к дивану, когда три громких стука в дверь чуть не заставили ее выпрыгнуть из собственной кожи.

Ладно, кто-то стучит в дверь. Ничего жуткого, может быть, просто кто-то заблудился. И музыка. Может быть, это была их автомобильная стереосистема. Подойдя ближе к двери, она выглянула в окно, но никого не увидела. Она заколебалась, отвернулась и начала возвращаться к дивану, когда стук возобновился.

Она быстро потянулась к дверной ручке и распахнула ее. На ее крыльце стояли три гигантские лягушки, размером с малышей, и стояли вертикально. Они были одеты в зимнюю одежду, и у каждого в руках был инструмент: труба, банджо и барабан.

Ей казалось, что она сходит с ума. Это не могло быть по-настоящему; должно быть, это розыгрыш. Это, должно быть, костюмы, но они выглядели такими настоящими. Именно тогда трубач заговорил тихим голосом.

- Добрый вечер, Мэйбелл Абернати.

Лягушка говорила. Она стояла, не веря своим глазам, застыв от ужаса, но, тем не менее, испытывая любопытство. Затем заговорил барабанщик.

- Tы - Мэйбелл Абернати, верно?

- Я... я... да, это я.

Все лягушки посмотрели друг на друга, затем снова на Мэйбелл. Следующим заговорил игрок на банджо.

- Здесь, конечно, холодно. Было бы невежливо с моей стороны попросить разрешения согреть наши тела в вашем доме? Мы почти замерзли. И, кроме того, мы здесь, чтобы увидеть тебя.

- Увидеть меня? Кто вы такие?

- Я - Бип, - сказал барабанщик.

- А я -Тип, - подхватил трубач.

- Mожешь звать меня Рип, - наконец сказал банджоист.

Мэйбелл стояла в полном недоумении. Какая сюрреалистическая последовательность событий, и вот она здесь, разговаривает с лягушками, размером с ребенка. Правда заключалась в том, что они казались безобидными, и было бы жестоко оставлять их там. После захода солнца станет особенно холодно.

- Входитe, я думаю.

- Ура! - закричали все трое.

Рип слегка подпрыгнул от радости, и лягушки забрались внутрь.

Они положили свои инструменты на пол и с широко раскрытыми от изумления глазами оглядели ее дом.

- Здесь очень опрятно, - cказал Бип.

Мэйбелл просто не могла отвести от него взгляда. Как это вообще было возможно?

- Что вы делали возле моего дома?

- Прошу прощения за наши манеры, -