Книга Ключ - Виктор Иванович Калитвянский

не кредитую. Что за ерунда.

ОН. Не ты, а отец твоими руками. Вы даете им деньги вперед. Это и есть кредитование. Причем, беспроцентное. Ты просто даришь им свои деньги на время.

ОНА. Ничего я им не дарю. Просто так удобно, Мы привыкли.

ОН. Я не нахожу в этом ничего удобного. Удобно платить по счету за текущий месяц.

ОНА. Прекрати, пожалуйста. Это уже не смешно.

ОН. Это совсем не смешно. Я замечал у тебя эту странную привычку. Купить десять пачек стирального порошка. Зачем? Можно купить три. Это совершенно не оптимально.

ОНА. А мне плевать. Я так хочу. И буду.

ОН. Это очень странная позиция. Ты просто не хочешь признать, что много лет поступала глупо.

ОНА. Да, я не хочу признать, что моя мама поступала глупо.

ОН. Я не о твоей маме. Я о тебе.

ОНА. Боже мой… Что с тобой? Ты перегрелся? Или перепил кофе?

ОН. Послушай, милая… Упрямство – не самая лучшая черта в человеке.

ОНА (вставая). Я ухожу.

ОН. Куда?

ОНА. Куда глаза глядят. (Уходит).

ОН. Боже мой… (Длинная пауза.) Сейчас пришлёт сообщение. Что будет ночевать у себя… (Пауза. Телефонный сигнал. Он смотрит телефон.) Прислала. (Берётся за голову.) Господи ты боже мой… Но я ведь совершенно прав! Не понимаю… Вроде бы умный человек, с высшим медицинским образованием, но иногда ведет себя как тёмная крестьянка… Она, представьте себе, регулярно чистит свою электронную почту и свой вотсап. Я спрашиваю: для чего ты это делаешь? Сначала она кивала на то, что не хватит памяти. Я доказал ей, что памяти хватит на десять её жизней. Кроме того, говорю, это же архив… Согласилась. Потом, смотрю, – продолжает, даже с каким-то удовольствием свои чистки, только от меня прячется… Ну что мне с ней делать? Я же всего лишь хочу разумной оптимизации. Ну, нельзя же делать всё не так, как следует! В чём я не прав? (Машет рукой, уходит.)

8. ПОСЛЕ ССОРЫ.

Кафе. Она сидит за столиком. Появляется он, подходит и, после небольшой паузы, садится напротив за тот же столик.

ОН. Ты что-нибудь заказала?

ОНА. Чай. Вот твоя чашка.

ОН. Это прогресс.

ОНА. В каком смысле?

ОН. Я думал, чашка будет одна.

ОНА. Не остроумно.

Пауза.

ОН. Дочка выиграла турнир.

ОНА. Отлично. Я очень рада.

ОН. По тебе не видно.

ОНА. Ты же знаешь, я равнодушна к профессиональному спорту.

ОН. Сколько я могу тебе повторять, речь пока не идёт о профессионалах… Теннис хорош сам по себе.

ОНА. Но вы с женой… с бывшей женой… не отрицаете, что это возможно?

ОН. В жизни всё возможно.

ОНА. И девочка это чувствует и заражается.

ОН. Чем она может заразиться?

ОНА. Духом. Духом стяжательства. А в её возрасте надо быть романтиком.

ОН. Опомнись, что ты говоришь? Какое стяжательство? И разве теннис и романтику нельзя совместить?

ОНА. Наверное, можно. Но лучше бы романтику без стяжательства.

ОН. Романтика плюс теннис. И никакого стяжательства.

ОНА. Ну¸ хорошо.

Пауза.

ОН. Как отец?

ОНА. Слава богу, хорошо. Мы вчера долго гуляли. Он переживает, что редактирование книги затягивается.

ОН. Наверное, он делает всё с такой скоростью, с какой может. Что же тут переживать?

ОНА. Ты прав. Но, видишь ли… насколько я знаю, автору всегда хочется побыстрей… И если не получается, он хандрит.

ОН. Похоже, это у вас в роду.

ОНА. Что у нас в роду?

ОН. Не обижайся… Я пошутил.

ОНА. Ты имеешь в виду депрессию?

ОН. Нет, конечно. Я даже толком не знаю, что такое депрессия.

ОНА. Ты врешь.

ОН. Я, конечно, слышал, но не очень понимаю. Это когда все надоело, и ничего не хочется?

ОНА. Примерно так.

ОН. Ну, если у тебя это и есть, то в легкой форме.

Пауза.

ОНА. Зато ты у нас – живчик. Холерик… Ничего тебя не берёт.

ОН. А что меня должно взять?

ОНА. Ничего. Ты же настоящий мужчина.

ОН. Это комплимент? По твоему тону – не скажешь… (Пауза.) Ну, хватит, милая? Сколько можно?

ОНА. Похоже, ты опять хочешь повысить на меня голос…

ОН. Ничего я не хочу! И не собираюсь я повышать голос. Я просто так разговариваю.

ОНА. Ты в офисе со своими подчинёнными так разговариваешь?

ОН. Всякое бывает…

ОНА. А со мной не надо. Я от этого заболеваю. Когда в детстве родители ссорились и переходили на повышенные тона, я не знала, куда деваться.

ОН. Они ссорились? А мне казалось…

ОНА. Бывало…

ОН. Хорошо. Прости. Просто прости, и всё. Я буду стараться держать себя в руках.

ОНА. Хорошо, что ты это понимаешь.

ОН. Послушай, милая, надо всё это прекратить…

ОНА. Что прекратить?

ОН. Тебе не надоело?

ОНА. Не надоело жить одной? В этом есть некоторые плюсы.

ОН. А минусы?

ОНА. Есть и минусы.

ОН. А чего больше?

ОНА. Я ещё не поняла.

ОН. А я понял. И говорю: давай помиримся и поедем домой.

ОНА. Домой – это куда?

ОН. Разумеется, ко мне.

ОНА. Извини, но пока мой дом – в моём доме.

ОН. А что же у нас – в моём?

ОНА. Твой дом.

ОН. Вот как… А совместить – нельзя?

ОНА. Не знаю пока.

ОН. Хорошо. Давай – попробуем жить у тебя. Может, получится лучше. Хотя, как по мне, и так было прекрасно. Разве – нет?

ОНА. Нет… (Поспешно.) Я имею в виду, что мы не будем жить у меня.

ОН. Не будем? Ну, хорошо. Я не возражаю… Хотя можно было и попробовать. Представляешь, ночь в одной постели, а потом – в другой…

ОНА. Мы уже пробовали. В гостиницах.

ОН. Гостиницы – не то. Тут важно почувствовать дух одного дома, а потом – другого…

ОНА. Нет.

ОН. Почему?

ОНА. Я дала себе зарок после всех мужей и разводов… Мой дом – это мой дом, мой тыл. Он у меня будет всегда. Отдельный.

Пауза.

ОН. И ты даже не пригласишь меня? На ужин?

ОНА. Не приглашу.

ОН. И не дашь ключа?

ОНА. Для чего тебе ключ?

ОН. На всякий случай. Мало ли…

ОНА. Нет.

ОН. Как всё серьёзно… Но – твоё дело. Я согласен, пусть наш общий дом будет у меня. Договорились?

Он протягивает ей руку. Она дает свою. Он целует её руку.

ОН (в сторону). Надо признаться, что я следил за