Книга Блондинка в цветочек - Кристин Лестер

– Встретимся. Почему бы и нет?

– Ха! И что же вы будете делать? – вмешался Ник.

– А тебе-то какая разница?

– А ты, Фил, вообще в курсе, – начал Ник, явно замышляя какую-то чертовщину, – что твоей месячной спасательской зарплаты не хватит, чтобы один раз сводить ее в ресторан?

– Почему не хватит? – простодушно поинтересовался тот.

– Потому что папа приучил ее ходить только в самые дорогие рестораны.

– Папа?

– Ник, что ты себе позволяешь!

– Я просто хочу просветить простого парня, который явно напрашивается тебе в ухажеры, что ты не простая девушка.

– Фил, не слушай его. – Вики встала из-за стола и потащила его за собой. – Пойдем лучше танцевать.

– Что этому Нику надо?

– Не знаю.

– А что он говорил про твоего папу… У тебя что, богатые родители?

Какое простодушие! Она усмехнулась.

– Да.

– Очень?

– Достаточно. Фил, не забивай себе голову всякой ерундой. Расскажи лучше про свою работу.

– А почему тебе интересно?

– Я… – Она запнулась, проглотила комок в горле и выдавила: – Я журналистка.

А сама подумала: какая я, к черту, журналистка?! Как бы сейчас покатывались со смеху все ее коллеги, услышав это.

– А! Круто. А про нас писали несколько раз. А еще мы… как это… Ну, скидываем сводки происшествий в прессу. В общем, работаем с вашими коллегами.

– Угу.

– А тебе не доводилось… Ты вообще про что пишешь?

– Я… я… – Она поняла, что все-таки расплачется. Может, ей не хватало именно такого простого бесхитростного собеседника, чтобы излить наконец душу? Кто еще ее слушать будет?!

– Фил, я… мне не дают писать!!!

Он опешил настолько, что даже остановился.

– Что значит – не дают?

– Долгая история. Забудь. Фил, ты извини… я нехорошо себя чувствую.

– Ну-ка, – властно сказал он, отводя ее в сторону, – пойдем, потолкуем.

– Зачем ты меня тащишь? Все смотрят…

– Пусть смотрят. Тебе надо выговориться. У тебя на лице все время написано, что ты мучаешься! Мне тебя было очень жалко.

А мне – тебя! – из остатков гордости и самолюбия хотела было крикнуть она, но поняла: Фил действительно хочет помочь. Может, не бог весть как сильно, но зато искренне.

Они разместились в противоположном углу балкона, на маленьком тесном диванчике, где Вики, глотая слезы, сбивчиво изложила суть проблемы, не вдаваясь в подробности личного плана. Фил слушал ее внимательно, присвистывая в положенных местах, и изредка кивал, словно утверждая собственные мысли. Когда она закончила, он заявил:

– Я ничего не понимаю.

У Вики пропал дар речи. Он что, издевается?!

– Я не понимаю, почему ты вцепилась в папин холдинг.

– Что?

– Почему, говорю, ты решила, что на папиных газетах и телеканалах сошелся клином свет? Что, разве других мало?

– Других? – Она часто заморгала.

– Да, других.

– Других?..

Она смотрела на него во все глаза и понимала, что вот сейчас, только что, в ее жизни произошло второе важное событие, не считая рождения на свет. Она начала прозревать.

– Фил!

– Ты подумай над этим.

– Фил, да я просто!..

– Неужели тебе в голову ни разу не приходила мысль пойти куда-то еще?

– Ты просто!.. Если бы не ты!.. Нет, не приходило! – Она сидела, открыв рот, как маленькая девочка.

– Ничего-ничего. Успокойся. – Фил похлопал ее по плечу как-то совсем по-братски. – Мы решим твои проблемы. У меня работа такая. Я же спасатель.

3

Из записей в дневнике.

«Поразительно! Просто поразительно! У меня словно крылья выросли за спиной! Есть другие издательства. Они есть! Их тысячи в Нью-Йорке! Конечно, там меня не ждут с распростертыми объятиями, но, по крайней мере, можно найти такое, в котором меня не знают. А с известным СМИ-магнатом мы просто однофамильцы!

Решено. Я возвращаюсь в Нью-Йорк и начинаю новую жизнь. В принципе, я уже ее начала, сменив имидж. Нет, пока просто прическу. На титул «имиджа» эти маечка с шортами не тянут. Пожалуй, потом нужно будет пригласить каких-нибудь хороших стилистов, чтобы они разработали концепцию моего нового образа.

Нет.

Новая жизнь, значит – жизнь без старых привычек. А стилисты, визажисты, личные парикмахеры и прочая обслуга – это пережитки прошлого. Не буду я больше ни у кого спрашивать, что мне подходит, а что нет.

Ведь то, что называется имиджем, идет изнутри, из души, что ли… И если я в душе пока еще «в цветочек», то мне не подойдут никакие милитари-штаны с заклепками. И никакие кожаные браслеты не сделают меня другой. Я просто буду смотреться отдельно от этих шмоток. Но со временем все встанет на свои места, лишнее отвалится, а останется то, что по-настоящему мое.

Со временем, Вики. Со временем.

Только пусть надо мной перестанут смеяться. Меня изматывает это больше, чем все остальное вместе взятое. Может, это и глупость, но как больной зуб оно уже отдает в ухо и в глаз, и не обращать внимания на усмешки окружающих я больше не могу. Наболело.

В общем, так. Я решила стать серьезной девушкой, которая больше не носит платья в цветочек. И вообще ведет себя строго. Не позволяет людям смеяться над собой. Не попадает в смешные ситуации. Производит впечатление взрослой рассудительной особы. И пора убрать легкомысленное выражение лица! А то оно даже с новой стрижкой не меняется.

Извини, дневничок. Опять глупость сморозила. Как выражение лица может поменяться от стрижки? Да. Надо над собой работать. Пойду поработаю в ванне. Там хорошая пена, она расслабляет тело и при этом приводит в порядок мысли…

Ну пока, дневничок. Ты один у меня верный друг!

P.S. А вообще спасибо Филу. Не зря он работает спасателем. Но… вряд ли я смогла бы завести с ним роман. Интересно, он согласится просто дружить?

12 марта, вторник».

Но едва она напустила в ванну воду, блаженно вдохнула загадочный аромат дорогой пены для ванн и погрузилась в… черт, во что же она погрузилась, как же это называется?.. Вики нахмурилась, обвела взглядом ванную комнату и, увидев на шкафу для полотенец свою вчерашнюю майку «Нирвана», рассмеялась сама над собой. Точно! Она погружается в нирвану. Как это замечательно! Какой чудесный, колдовской запах: что-то из восточных благовоний и в то же время напоминает ее любимые парижские духи… А на улице +30 градусов и скоро будет еще жарче. Утро.