Книга Дочь для трона - Ханна Уиттен

И если уж она так обо всем тревожилась, то что должен был чувствовать Эммон? Эммон, который с трудом пришел в себя после единственной попытки вырваться за южную границу Диколесья; который не знал внешнего мира долгими веками.

Что ж. Всему свое время. Они отыщут Нив, и можно будет вспомнить о том, как Рэд хотелось бы снова увидеть океан.

Она проводила Файфа и Лиру до двери и постояла на пороге, глядя, как они вдвоем легко шагают сквозь золотой простор исцеленного Диколесья. Эммон ждал ее в библиотеке. Стоило принести ему еще кружку кофе, первую он уже точно допил.

Но вместо этого Рэд направилась к башне.

С тех пор, как Диколесье исцелилось, лозы плюща на ее стенах густо расползлись и покрылись пышными листьями и белыми цветами размером с голову Рэд. Это было потрясающе красиво – кусочек весны среди всей этой осени. И магия буйно растущего леса под ее кожей по-прежнему была сильнее всего именно здесь.

Хотя и не настолько сильнее, чтобы зеркало работало.

Одна попытка. Сегодня она попытается один раз, принесет одну жертву, моля, чтобы зеркало все-таки сдалось и хоть мельком показало ей сестру. А потом пойдет к Эммону и будет вместе с ним искать в старых томах что-нибудь пока еще неизвестное о них самих, о Диколесье и Тенеземье. Что-нибудь, что позволит им вытащить Нив из поглотившей ее тьмы.

Одна попытка.

Шагая по мху, Рэд блуждала взглядом – темно-карие радужки ее глаз сейчас были окружены кольцом зелени, как у Эммона – по железным воротам и деревьям за ними. Желтым и рыжим деревьям с коричневой корой, без следа раскиданных между ними белых страж-древ.

– Должен быть проход, – прошептала Рэд своей осени; произнесла слова вслух, но обратила их и внутрь тоже, к тому лесу, что хранила под кожей. – Должно быть хоть что-нибудь.

Ответа не прозвучало. Но поднялся легкий ветер, закружились желтые листья, и она вдруг почувствовала ответ в легкой дрожи вдоль позвоночника.

Рэд помчалась вверх по ступеням, на бегу вытягивая пряди из кривой косы, что заплел ей Эммон. Тонкие усики плюща росли вперемешку с ее золотистыми волосами, совсем как родные; она прихватила и один из них тоже. Теперь кровь – крошечная капля проступила оттого, что она впилась ногтем в подушечку большого пальца. Это напомнило ей о тех первых днях в Диколесье, вечность назад, когда она отрывала себе заусенцы, чтобы не пользоваться магией.

Как странно, что она раньше ее боялась.

Рэд размазала кровь по оловянной раме зеркала, намотала плющ и волосы на завитки.

– Покажи мне мою сестру, – приказала она голосом, в котором сплелись стук ветвей, шелест раскрывающихся лепестков и свист ветра.

Ничего. Снова. С тяжелым прерывистым вздохом Рэд поднялась с пола.

И заметила нечто в непрозрачной серой поверхности. Какое-то движение, пересечение двух разных кусков черноты, словно что-то шевелилось в темном, неосвещенном пространстве. Рэд подалась вперед так, что чуть не коснулась стекла кончиком носа, и вгляделась внутрь.

Тьма в зеркале выглядела почти как переплетенье корней.

Глава третья

Раффи

Когда убийца наконец явился, Раффи был готов.

Он давно был готов. С той самой ночи на краю Диколесья – ночи, в которую пропала Нив, – он постоянно ждал, когда же грянет гром. Казалось чудом, что это не случилось много раньше.

Неделю назад он явился в деревню с бесчувственным телом Кири на плече. Думал, что сразу нарвется на неприятности, что жителей перебудило кошмарное противостояние на границе Диколесья – столкновение леса в облике человека с воплощенной тенью – и в испуге они могут накинуться на Раффи. Но все деревенские загадочным образом спали. Может быть, под влиянием магии, а может быть и потому, что люди, выбравшие жизнь так близко к Диколесью, давно научились не видеть странностей; так или иначе битва богов на границе чащи, похоже, прошла незамеченной.

Кроме того, самая северная деревня Валлейды, по счастью, не отличалась излишней законопослушностью. Раффи быстро отыскал человека, что без раздумий помог ему пересечь границу Флорианы с раненой женщиной на руках и даже глазом не моргнул, когда Раффи заплатил чистым золотом за отправку ее в Рильт. Это обошлось недешево, хотя путь и был близким. Переход по морю на восток, к скоплению островов, на которых располагался Рильт, обычно занимал три дня, однако Раффи смог отыскать моряка, готового совершить его за два. Он заплатил достаточно, чтобы Кири обеспечили едой, но не более того, и выдал ее капитану корабля за свою дальнюю тетушку, страдающую помешательством. Оставалось гадать, поверил ли тот в его историю. Как бы то ни было, в золото он поверил точно.

По возвращении в столицу Раффи почти без труда удалось заставить остальных женщин из ордена Кири отбыть за море к их Верховной Жрице. С ними в путь отправилось и послание в рильтийский Храм; от стоимости всего этого и от того, как быстро пустел его кошелек, у Раффи ныло в животе, но избавиться от жриц было необходимо. Ненамного сложнее оказалось обмануть Храм и весь двор, рассказав, будто королева Нивира так впечатлилась набожностью Рильта, что отправила весь Орден Валлейды набираться там мудрости.

Раффи оставалось лишь уповать на то, что высланным жрицам хватит ума не болтать о произошедшем и что любые россказни Кири сочтут бредом и последствиями увечий. Пока ему сопутствовала удача. Но он был достаточно благоразумен, чтобы не верить, что так будет всегда.

Несколько раз он даже думал, что стоило их всех просто убить. И Кири, и остальных жриц. Но он не был таким кровожадным. Пока.

Хотя именно так наверняка поступила бы Нив.

Нив. Арик. Раффи закрылся от горя, отчаяния и вороха других, перемешанных с ними эмоций, отодвинул все чувства подальше от себя и удерживал их там усилием воли – и вином, когда воля не справлялась. Вчера он вспомнил о скором дне рождения Арика, разум вытолкнул информацию будто бы случайно; но, хоть он и опустошил почти сразу после этого целую бутылку вина, в действительности Раффи почти не горевал. Ему не хватало времени. И сил. Когда все это разрешится, когда он наконец вернет Нив, тогда они смогут горевать вместе.

Хотя мысль о вместе и казалась ему безумно странной.

Он любил Нив. Любил с самого их детства. Но уловить суть этой любви было намного труднее, чем осознать сам факт, – уловить ее природу и форму, понять, какое место это чувство занимает в его груди. Раффи любил Нив, но знал ли ее вообще? До всего этого ему казалось, что знал. До леса и Рэд, до белых деревьев в Святилище, до того, как она втянула в себя тьму и исчезла под землей.

Увидев, на что она способна, на что она готова пойти, Раффи понял, что все-таки не знал ее совсем.

Сейчас весь рой нескончаемых мыслей отступил далеко – когда убийца, которого он готов был встретить со дня возвращения в столицу, наконец пробрался в его комнату.