Книга Призраки парка Эдем. Король бутлегеров, женщины, которые его преследовали, и убийство, которое потрясло Америку 1920-х - Карен Эбботт

в надежде, что Имоджен передумает. Но нет. Кивнув, она достала чековую книжку – стотысячный бриллиант сверкнул на пальце – и беспечно выписала чек на четыре тысячи долларов. Львы встали на страже у входа в особняк молчаливыми свидетелями всего, что происходило внутри.

Римус не жалел денег и на ее дочь Рут, которую намеревался официально удочерить. Они с Имоджен записали тринадцатилетнюю девочку в Академию Святейшего Сердца, закрытый пансион в пригороде Цинциннати Клифтоне. Управляли пансионом монашки французского ордена, по всей вероятности понятия не имевшие, кто такой Римус. Забирая по специально оговоренным дням девочку домой, семейный шофер приезжал за Рут на красном “пирс-эрроу”. Имоджен ждала на заднем сиденье, не желая в компании других мамаш вступать в беседы с монахинями.

Рут занимала одну из трех личных спален и прославилась своим экстравагантным имуществом: пузырьки с духами Guerlain, шубка из натурального меха ондатры, отделанный кружевом нежно-желтый пеньюар из атласа, вполне годившийся в приданое новобрачной. Любимым подругам-одноклассницам она дарила золотые и платиновые статуэтки, усеянные бриллиантами, стоимостью пятнадцать тысяч долларов каждая. Римус называл ее “Принцесса”.

Для Имоджен у него, конечно же, тоже были прозвища. Вдобавок к “Премьер-министру” он звал ее своей “Маленькой пышечкой”, “Сладкой булочкой”, “Зеницей ока – не одного, обоих” и попросту “Джени”. У Имоджен для него было только одно словечко: “Папочка”.

Никогда прежде Римус не был настолько счастлив и поглощен кипучей деятельностью, настолько уверен, что жизнь и впредь будет катиться по столь же быстрому, благоприятному и проверенному маршруту. Он заполнял работой каждую минуту, его, как он уверял, фотографическая память фиксировала детали, которые он не хотел доверять бумаге. Всегда находилась сделка, которую надо обмозговать, встреча, которую надо устроить, поезд, на который успеть, туда-сюда – Чикаго, Нью-Йорк, Вашингтон, Коламбус, Индианаполис, Лексингтон, Сент-Луис и Луисвилл. Он коллекционировал новых клиентов и знакомства – включая, если верить легенде, Ф. Скотта Фицджеральда.

Когда же останавливался поразмыслить – редкая роскошь по тем временам, – даже он сам осознавал масштабы и хитросплетения своей поразительной империи, то, как ее бесчисленные щупальца и усики цепляются друг за друга и переплетаются, забирая у одного и передавая другому, образуя систему, которая начинается и заканчивается в нем самом. Его цепь винокуренных заводов и фармацевтических компаний протянулась через девять штатов, от Нью-Йорка до Канзаса; некоторые были зарегистрированы на его имя, другими он владел под псевдонимом. Среди его клиентов был главарь чикагской мафии Джонни Торрио, закупивший у Римуса тысячи ящиков кентуккийского бурбона для своего подпольного кабака “Четыре двойки” (которым управлял его честолюбивый протеже Аль Капоне). Даже сам Римус не знал точно, сколько стоит его сеть и какие суммы через нее проходят.

Партнеры Римуса существенно расходились в оценках. Четыре миллиона долларов, пять миллионов, семь миллионов, распределенные между несколькими счетами. Дневной доход оценивался примерно в 50 000 долларов во времена, когда средняя зарплата американца составляла 1400 в год. 2 800 000 за несколько месяцев работы. Общая прибыль – восемьдесят миллионов, чистая – тридцать. Ежедневные продажи спиртного доходили до 74 000 долларов. Один ромовый контрабандист оплатил заказ на 200 000 долларов одно-, двух- и пятидолларовыми банкнотами; Коннерс пересчитывал их четыре часа. Деньги поступали с такой скоростью, что Римус не успевал класть их в банк и был вынужден таскать в карманах тысяч по сто. Со временем он намеревался открыть свой собственный банк.

Он продолжал встречаться с Джессом Смитом ради разрешений на виски и обещаний неприкосновенности, всякий раз выплачивая по 20 000–30 000 долларов, всегда наличными. Благодаря гарантиям Смита он чувствовал себя абсолютно свободно и действовал открыто, даже нахально, стремительно “выдаивая” винокурню за винокурней. Он купил фабрику “Эджвуд” в Цинциннати за 220 000 долларов, приказал своей армии разливальщиков приступать к работе и в течение пяти дней вывез 6500 ящиков “Олд Келлер”, 500 ящиков “Джонни Уокер” и 250 ящиков джина “Гордон’с”. Утром пятого дня команда Римуса закончила работу. Они надели плащи, ушли и никогда больше не возвращались. Из винокурни “Сквибб” в Лоренсбурге, штат Индиана, вывезли 15 000 ящиков за две недели, а из “Флейшманн” в Цинциннати – 6000 ящиков и еще 250 бочек (общей емкостью 10 000 галлонов) ржаного виски за семь дней. В это же время спиртное поступало из отдаленных винокурен железнодорожными вагонами, поставки были столь частыми и крупными, что склады в Долине Смерти быстро заполнились.

Они с Коннерсом нашли решение. Под амбаром вырыли тайный подвал, в котором помещалось до 10 000 ящиков, спуститься туда можно было через люк, скрытый под ворохом сена. Медленно, при помощи системы блоков и веревок, бочонки с виски поднимались и опускались через люк. Для упрощения процесса они перенесли вниз и машину для розлива по бутылкам. За семьдесят пять долларов в неделю парни, работавшие посменно, разбирали и сжигали ящики, заворачивали готовые бутылки в газеты и укладывали в машины курьеров.

А курьеры приезжали со всей страны. Мэри Хаббард, чей муж Илайджа работал ночным охранником в Долине Смерти, замечала автомобильные номера множества штатов: Огайо, Нью-Йорк, Пенсильвания, Небраска, Миссури, Мичиган, Кентукки, Индиана, Иллинойс, Калифорния. Поначалу выстраивались очереди из “шевроле”, “доджей”, “бьюиков” и “студебеккеров”, зачастую подержанных. Но вскоре курьеры обновили свой парк двухместными кабриолетами “паккард твин-сикс” и временами даже “роллс-ройсами”. Чтобы избежать подозрений, они ставили на свои кабриолеты рессоры от лимузинов, и казалось, что автомобили, нагруженные бутылками, не везут ничего тяжелее своих пассажиров. В багажнике всегда имелся запас бензина, масла и воды, чтобы не останавливаться в пути, – ходило много слухов о полицейских, карауливших на бензоколонках в надежде унюхать запах виски или засечь груду винтовок на полу автомобиля.

Чтобы поддерживать преданность своих курьеров, Римус обращался с ними так, словно те приезжали на курорт, – Долина Смерти была гостеприимна, как роскошный отель. Сразу по прибытии специально отряженные парни мыли и полировали машину. Самим курьерам предоставляли мягкие постели для отдыха, а миссис Герам, жена Джонни, принимала заказы на домашнюю еду. На дорожку Римус сам вручал им пакет с бутербродами, термос с молоком или кофе и несколько кварт виски, поясняя, что его курьерам не следует по пути пить из собственного груза. Чтобы те могли отвлечься и расслабиться, курьерам предлагали сыграть в кости; если клиенты были особенно надежны, Римус открывал им кредит и позволял расплатиться в следующий раз.

С момента открытия Долины Смерти Римус принимал меры предосторожности, чтобы предотвратить рейд служителей закона. Все находившиеся у него на жалованье федеральные чиновники в Цинциннати получили распоряжение предупреждать его лично о появлении в городе любого подозрительного агента. Он проводил практические учения – на случай тревоги, чтобы его люди готовы были мгновенно скрыть следы любой