Книга Больница Людей и Нелюдей. Книга 3 - Надежда Соколова

Но продолжаю надеяться, звать

И в темноте беспрестанно искать[1].

[1] Стихи авторские - Н.С.

Я села напротив, туда, куда упирался взгляд дива, и честно ему сообщила:

- Слабая рифма. Поработай над ней. Может, больше образности будет.

Див замолчал. Колыхания прекратились. Взгляд приобрел осмысленность.

- Я - поэт! - сообщили мне с пафосом.

- Верю, - кивнула я. - Но с тропами и фигурами речи у тебя все слабовато. И вообще, кто так заунывно раскачивается? Вот как надо.

Я настроилась на нужный лад, прикрыла глаза и завыла, словно оборотень на луну:

- Ветка жасмина стучится в окно...

А за окном непроглядно темно...

- Хватит! - див сдался уже после второй строчки. - После твоей декламации напиться хочется.

- Ты декламируешь не лучше, - недовольно огрызнулась я. Тоже мне, критик нашелся.

- Ты Инка, да? - внезапно спросил див. - Мне рассказывали о тебе и твоих, гм, методах.

Вот она, минута славы!

- Нормальные методы, - фыркнула я. - На тебя же подействовали.

Со стороны двери послышались смешки. Вот заразы. Получили развлечение на халяву, а теперь ржут.

Полчаса в ординаторской с кофе и пирожком в руках, и снова в бой. Теперь я понадобилась домовым. Очередные трое пациентов хотели услышать страшилки в моем исполнении. У меня давно возникло подозрение, что эти обормоты не столько страдали от собственной «недолюбленное™», сколько пользовались возможностью отдохнуть пару часов на больничных койках. Сортарин качал головой на мои предположения и объяснял, что работа у домовых тяжелая, нервная, бывают срывы. И мне, как специалисту, нужно помнить об этом во время лечения.

Сирин сумела занять народ другими пациентами, и к домовым мы с ведьмочкой направились вдвоем, как и положено дисциплинированным напарницам.

- Инка, а в том мире, в котором ты жила раньше, ведьмы были? - не успели мы выйти из ординаторской, поинтересовалась моя личная головная боль.

Я покачала головой:

- Ни ведьм, ни магии. Вообще ничего.

- Но ты ведь ведьма!

И не поспоришь, блин.

- Веришь, нет, - хмыкнула я, вызывая лифт, - сама до сих пор не знаю, как так получилось.

В ответ - недоверчивый взгляд. Да, ребенок, я бываю язвой. Привыкай.

Домовые лежали в третьей палате на одиннадцатом этаже.

- Ну что, любители ужастиков, я пришла, - я уселась на оставшуюся свободной койку, откинулась на стенку и начала заунывным голосом рассказывать страшилку. - Раньше на месте лагеря был замок. Там жил богатый барин. У него была слуга Белина. Однажды он приказал ей постирать его белую рубаху. Белина постирала ее, но когда вешала сушить, случайно уронила рубаху. Барин страшно разозлился, он отрубил голову Белине и зарыл ее под деревом...

Не договорила. Впрочем, как обычно. С радостным ревом перепуганные домовые повскакивали с коек и бросились наутек.

- Ну и как тебе? - повернулась я к Ирае.

Пусто. Там, где стояла ведьмочка, сейчас не было никого.

Блин, она что, сбежала вместе с домовыми? И это высококлассный специалист!

В ординаторскую я вернулась практически сразу и застала народ всем скопом успокаивавшим зареванную Ираю.

- Что ты там такого рассказала? - повернулся ко мне Астон.

- Обычную страшилку, - проворчала я, усаживаясь в свое кресло. - Это кое-кому надо нервы лечить.

Глава 12

Сурина:

Туша опять «лечила» домовых своим способом. Правда, на этот раз под раздачу попала еще и новенькая ведьма. Теперь народ дружно отпаивал ее чаем, а новенькие, дриада и див, подозрительно косились в сторону виновницы переполоха.

- О чем хоть рассказала? - поинтересовался Жур с подоконника.

Ведьмочка испуганно икнула.

- О жертвоприношении. Якобы. Я всегда считала, что ведьмы -существа с крепкой психикой, - хмыкнула туша.

- У нас все по-другому, - вскинулась заплаканная ведьмочка. -У нас нет таких ужасов, как в других мирах!

- Зачем же вас тогда прислали в Межмирье? - пожала плечами туша.

- Мы тоже хотели бы это знать, - задумчиво откликнулся див. -Здешняя жизнь действительно сильно отличается от привычной нам.

Туша только фыркнула. Вот уж кто точно непробиваем.

Жар-птица запела внезапно. Как всегда. Эта общипанная птица никогда не предупреждала об очередной приготовленной гадости.

И конечно же, тоже как всегда, ее «пение» услышали все, кроме туши.

- Опять у нас форс-мажор? - поинтересовалась туша. Мы все уже привыкли к ее иномирным словечкам, даже стали смысл понимать. А вот новички недоуменно переглянулись.

- Я прибью ту сволочь, которая нас обеспечивает постоянно работой, - мрачно пригрозил, поднимаясь, Аринор.

Я была с ним полностью согласна. Хоть я и любила свое дело, но беременность все чаще давала о себе знать. И прямо сейчас я с удовольствием посидела бы в кресле, с чашкой чая в руках, раз уж кровать была пока недоступна. Но нет. Пришлось подниматься и, сыпля проклятиями, выходить из ординаторской. Пациентам, чтоб их, снова понадобилась срочная врачебная помощь.

Гоблины, гномы, кикиморы, оборотни столпились в общем холле на первом этаже, существ тридцать, не меньше. И все покрыты сыпью. Красной крупной сыпью.

- Их как будто из духового ружья расстреляли, - задумчиво пробормотала туша, внимательно рассматривая пациентов. -Сурина, тебя от болезней защищают?

- Хочешь сказать, что это не аллергия? - уточнил Астон.

- Понятия не имею. Но Сурина беременна. Я б на ее месте не рисковала.

Слова туши слишком часто оказывались пророческими. И я решила в этот раз вспомнить о своем животе, забыв о работе.

Инка:

Аллергия или корь? Могло быть и то, и другое. С первого взгляяда не определишь. Если вспомнить, что здесь, в магическом мире, многие симптомы проявляются по-своему... В общем, я на месте Сурины поостереглась бы подходить к пациентам. Впрочем, она в кои-то веки прониклась моим предупреждением и отошла куда подальше.

К этому времени в холле появились и другие врачи, в том числе и из людей. Ирген, умный мальчик, сразу направился к супруге. Ну да, они с магией не очень ладят, все больше по старинке, по-земному диагностируют. Так что могли и корь заподозрить.

А вот Джадд и парочка интернов шагнули к нам.

- Кого прибить, кроме жар-птицы? - мрачно поинтересовался Джадд. Давно освоившись в нашем кругу, он уже не косился на нелюдей, как на особо опасных зверьков.