Книга Быть или казаться - Семён Афанасьев

А вот монитор, на котором он что-то заполнял в процессе нашего с ним общения, по местным правилам имеет две стороны: чтобы и я видела, что он пишет.

Хе-хе, приятно, когда соблюдается законность, чё.

Наверняка в серьезных случаях вторая часть монитора со стороны "клиента" полицейскими как-то блокируется. Но лично со мной никто секретов из стандартной опросной формы делать не стал.

В итоге: я — Виктор Щукин, двадцати лет от роду. Живу по адресу… Всё это, и кое-что ещё, любезно сообщил полицейский экран, обратной стороной добросовестно развёрнутый ко мне.

Вообще, актёр из этого Сэма был так себе. Не нужно специально изучать психиатрию, чтобы понять: в нашей беседе изначально присутствовал незадекларированный пласт его намерений.

Ну, он говорил и пояснял явно меньше, чем держал в голове. И чем ожидал от меня.

Поначалу мне казалось, что и здесь работают наши стереотипы оттуда: на первого попавшегося (то есть на меня, эх-х-х) будут вешать всех обезьян, накопившихся за отчётный период по данному району. Особенно с учетом игнора патрульными моих заявлений об оставшейся за углом части банды.

Реальность оказалась занятнее. Дьёрк всего лишь хотел, чтобы это тело официально подало заявление на нападавших.

Пф-ф-ф. Делов-то.

Разумеется, мне было понятно: он на сто процентов уверен, что я изо всех сил буду отказываться это делать.

Дальше напрашивался ещё один очевидный вывод: если слуга закона считает, что пострадавший побоится заявлять, значит, правоохранительная система работает не очень.

В свою очередь, это значит, что пострадавшие в массе заявлять боятся. Самая вероятная причина: ответка со стороны банды — реальность, которой все опасаются больше, чем конфликтов в полиции и с нею же.

А вот тут они все просто не на ту напали. Или не на того.

Безопасность и нормальная жизнь в обществе начинаются там, где каждый исполняет свой долг. Гражданский долг.

Может быть, живи я до попадания сюда в другой стране, заявления от меня потеющий ладонями коп и не получил бы. Но ТАМ у нас даже общественное движение само собой родилось, "Не молчи!"² называется. Как раз примерно на эту тему…

Я там волонтёрила время от времени, после четвертого курса, преимущественно на ниве психо-реабилитации пострадавших (а чё, бесплатный даже недоучившийся специалист ровно на сто процентов лучше, чем его отсутствие).

В общем, Дьёрк всё равно что раскрыл свои карты перед началом игры. Естественно, заявление это он от меня получил, хотя и не сразу.

А вот уже в процессе написа-а-ания этого заявления, в мой адрес поступило столько информации (которую он вообще не посчитал значимой), что момент внедрения и легализации мне здорово облегчился…

После проведённого по местным правилам опознания (где все трое присутствующих были мной безошибочно определены из кучи голограмм), дознаватель радостно пожал мне руку и лично выпроводил за забор, для чего ему пришлось пешком дважды топать под сотню метров (туда и обратно).

А я, оказавшись снаружи, сейчас сижу на скамейке прямо под стенами участка и перевариваю услышанное.

* * *

За полчаса до этого.

Во время службы Дьёрку приходилось видеть очень много попыток уклониться от беседы с детективом. Все эти ситуации имели одну общую черту: его собеседнику было что скрывать.

Щукин же сейчас лучился таким неподдельным и искренним энтузиазмом, что полицейскому где-то даже стало неловко: Сэм, притворяясь добрым и заботливым, своими руками практически обрекал русского на короткую, яркую и очень неприятную жизнь по выходе из участка.

Если на Молний настучит житель сектора три-три-семь и кто-то в результате сядет (а теперь Бойл точно сядет — потому что Сэм очень хочет получить все причитающиеся премии за него), то будущее этого жителя не имеет вариантов.

Базис прост. Когда банда не может удержать территорию в повиновении, она эту территорию очень быстро теряет. А главари теряют ещё и здоровье, порой летально.

Похоже, русский абсолютно не понимал, что своим заявлением подставляет себя по полной. Дьёрку-то что? Он этого терпилу забудет через сутки. А вот самому Щукину и дальше жить в три-три-семь.

Жить, как уже сказано, хоть и ярко и пронзительно, но крайне недолго. Очень вероятно, что ещё и достаточно болезненно…

Детектива снова кольнула секундная шпилька совести. Впрочем, он её быстро обуздал.

—… Сэм, а я же, если верить этой форме, ещё не до конца дееспособен? И не совсем совершеннолетний, раз не дорос до двадцати одного? — наивный Виктор, высунув в порыве энтузиазма язык, набирал одним пальцем заявление со своей стороны экрана на сенсорной панели. — Я в законах не очень, нам точно не нужно связаться с моими родителями?

— Шутишь?! Ты что, из своего кармана решил оплатить связь с Землёй?! — детектив даже сдерживаться не стал. — Так у тебя на счёте…

Дьёрк быстро вошёл в папку активов опрашиваемого, набрал персональный код доступа и раскрыл перечень банковских счетов русского:

— У тебя на счёте тридцатка! Тридцать монет, не тысяч, — со смешком уточнил он. — Не хватит даже набрать номер. Не то что на процедуру идентификации и поддержания протокола юстиции для такого действия.

— Эх-х, а на что их вообще хватит… — удрученно и согласно закивал головой Щукин, продолжая набирать одну букву в пять секунд.

Вот же тормоз.

— Ну, я в своё время жил на полтинник в неделю, — неожиданно искренне поделился полицейский.

— Да ну! Не может быть! — славянин даже оторвался от экрана. — Как это возможно? Вы что, землёй из-под ног питались?!

— Хорошая шутка, — гоготнул коп, оценивая игру смыслов. — Если был у меня тут на станции был доступ, как ты говоришь, к земле, если мы сейчас о грунте и почве, то вы все тогда мне бы ноги мыли — и эту воду пили. — Он подумал мгновение и добавил, — включая начальство. Нет, друг мой Виктор. Почва и земля — это на Земле. Не тут.

Неожиданно для себя, детектив снял внутренние барьеры и ограничения в коммуникации и разговорился:

— Почву здесь можно только синтезировать. Вам об этом не говорят, но на внутренних ресурсах электронного правительства все знают: грунта в Земном понимании здесь не существует. Астероид, даже очень большой, это всего лишь астероид.

— Даже большой? — ещё больше грустнея, рефреном отозвался задержанный, не прерывая работы Сизифа.

— Мы даже меньше Луны, — веско напомнил азы школьной программы коп. — А всё, что меньше, из известного людям, грунт на сегодня только импортирует. А сколько стоит импорт? — Дьёрк снисходительно поглядел на славянина.

— А какими каналами логистика? — попытался выглядеть умным тот.

— Да хоть ЮНИСОМ, хоть ТРАЙДЕНТОМ, — ещё больше развеселился дознаватель. — Или ты втихаря разведал какого-то третьего поставщика гипер переходов? Неизвестного правительству и управляющей компании?