Книга Рожденные из пепла - Анна Светлова

Подняв через силу свои веки, я улыбнулась, глядя в его глубокие как озеро глаза, но сил сказать что-то, у меня не было. Эмили была права, сегодня я была очень счастлива, несмотря на разрывающую мои внутренности боль.

Вбежав в лазарет, Томас уложил меня на ближайшую кровать. Его руки были перепачканы в моей крови. К нам со всех ног уже торопились маги Знахари. Пятно все сильнее расплывалось по моему нарядному платью, а я все быстрее слабела, захлебываясь собственной кровью.

Подбежавший отец схватил меня за руку и трясущимися губами произнес:

— Алина, доченька, сейчас я тебе помогу. Я заберу боль. Всего мгновение и тебе станет легче.

Знахари стали всех выводить из помещения, расчищая место для работы.

— Нет! Пустите меня к ней! Пустите! — истошно кричал Томас где-то рядом.

Отец наклонился надо мной и стал что-то шептать в ухо. Мягкий монотонный звук его голоса начал околдовывать, боль понемногу отступала, и мир померк перед глазами. Я почувствовала, как меня засасывала черная, пугающая бездна.

Огромный вихрь подхватил и стал затягивать в вязкую жижу, вой становился все выше, пока не перешел в оглушительный свист. Все дальше отдалялась я от любимых и родных мне людей.

— Держись, держись, любимая. Останься со мной. Не уходи. Ты мне нужна, — слышала я удаляющийся голос Томаса.

Этот звук словно пробудил мои внутренние резервы. Я стала сопротивляться урагану, стремясь выбраться, протягивая в темноте руки и пытаясь за что-нибудь ухватиться:

— Не отпускай меня, — хотелось крикнуть мне, но голос меня не слушался.

Краем глаза я заметила небольшое движение справа и повернула голову. Это была мама.

— Мамочка? Ты откуда? — обрадовано спросила я.

Она с нежностью посмотрела на меня.

— Я что умерла? — уточнила я.

В ответ она отрицательно покачала головой, подняла глаза и, взяв меня за руку, потянула вверх. Ее белое шелковое платье струилось точно сизый дым, длинные волосы развевались от сильного потока воздуха.

— Тебе еще рано умирать, моя девочка. Впереди у тебя много удивительных событий и прекрасных моментов, — шептала она. — Ты будешь счастлива и обязательно найдешь свою любовь.

Рядом с ней я почувствовала себя спокойно и безопасно. У нее был бархатный и нежный голос, в который хотелось окунаться вечно. Мне было хорошо и спокойно. Но вдруг голос ее начал удаляться.

— Мама, мамочка! Не уходи! — кричала я, пытаясь удержать ее руку.

Она стала превращаться в маленькую точку, пока совсем не исчезла. Повернувшись, я зажмурилась, таким ярким казался свет, к которому мое тело полетело на огромной скорости.

Когда я пришла в себя, все казалось мне туманным и совершенно нереальным. Я словно плыла в клубах плотного марева. Распахнув глаза, я начала приходить в себя и стала оглядываться по сторонам. Было очень светло, по светло-серым стенам беззаботно плясали солнечные зайчики, отражаясь от зеркальных поверхностей небольших шкафов. Я оказалась в огромной просторной комнате и ощущала себя бестелесной. Словно каким-то чудом мне удалось порвать цепи, связывающие меня с земными печалями и страданиями. Я ощущала себя так легко, что на мгновение мне даже показалось, что я все-таки умерла и очутилась на небесах. Но мое благостное оцепенение прервал земной звук — слабое покашливание.

Повернув голову влево, я увидела отца, сидевшего рядом с моей кроватью и смотревшего прямо на меня. Он выглядел усталым и измученным. Отец улыбнулся мне и нежно провел рукой по моим волосам:

— Ну, как ты, родная?

Я улыбнулась в ответ и попыталась встать, тут же сморщившись от острой боли в груди.

— Тихо, тихо, тебе еще рано вставать, — произнес он.

— Где я? — прошептала я.

— Ты в лазарете.

— Давно?

— Уже неделю, — проговорил отец. — Ты что-нибудь помнишь?

Я наморщила лоб, пытаясь восстановить в памяти последние события. Вспомнился праздник, искаженное гневом лицо Селены, сильная боль в груди, и я невольно поежилась.

— А как София и Клаус? С ними все в порядке? — осторожно спросила я.

Он с серьезным видом кивнул и ответил:

— Они почти от тебя не отходили.

Я услышала, как скрипнула дверь — двое вошли в палату. Прозвучали осторожные шаги, и знакомый голос тихо произнес:

— Николай, вам нужно позавтракать, а мы пока посидим рядом с Алиной.

Отец, сидящий лицом ко мне, обернулся, и за его спиной я увидела Хранительницу и ректора. Встретившись со мной взглядом, она радостно воскликнула. Эмили, как всегда, была прекрасна и шла к нам своей походкой богини, сияя от счастья.

— О, моя дорогая, ты очнулась? Ну, наконец-то. Ты не представляешь, как всех нас напугала!

— Питер, посмотри, она пришла в себя! — воскликнула Эмили, дергая своего спутника за рукав.

— Доброе утро. Я тоже очень рада вас видеть, — еле слышно проговорила я.

Эмили перевела взгляд на моего отца и, касаясь его руки, мягко произнесла:

— Николай, вам тоже нужно отдохнуть. Не переживайте, теперь с ней все будет в порядке.

После небольшого раздумья отец встал и проговорил, наклоняясь к моей щеке:

— Я скоро вернусь.

Я в знак согласия кивнула. Он поднялся на ноги и быстрыми шагами покинул комнату.

Проводив его взглядом, Эмили посмотрела на меня и присела на край кровати. Ректор подвинул стул, на котором только что сидел отец, и присел.

— Ты здесь такого шума наделала! — произнесла Эмили.

— Спасибо вам, Алина, за моего сына и Софию, — проговорил ректор. — Если бы не вы, они бы погибли.

— Твои браслеты частично погасили последствия атакующего пульсара Селены, но тебе еще долго придется восстанавливать силы, — касаясь моей руки, мягко заметила Эмили.

Кстати, — добавила она. — Смотрители провели расследование и признали Селену виновной в использовании боевой магии, нападении на учеников Академии и причинении им тяжкого вреда. От осознания всего произошедшего у девочки помутился рассудок. Ее отец поместил ее в лечебницу.

— Как видишь, Оковы Смирения с тебя сняты, — продолжил ректор, показывая на мои руки. — Позднее смотрители зададут тебе несколько вопросов и вынесут официальный вердикт по этому делу.

— А сейчас, набирайся сил, моя дорогая. И не пугай нас так больше, — мягко проговорила Хранительница.

В палату постучали и вошли Клаус и София. Увидев, что я уже очнулась и мирно беседую с ректором и Хранительницей, они очень обрадовались и кинулись обниматься.

— Ох, как мы счастливы, что ты пошла на поправку, — всхлипывала София.