Книга То самое чувство - Лия Роач

Чтобы мой уход выглядел более естественно, даю себе три минуты на то, чтобы скоропостижно захотеть в дамскую комнату. Если Виолетта пойдет со мной, предложу ей сбежать вместе, если не согласится, уеду одна. Не маленькая. Но смотреть, как Вика вот-вот начнет целоваться с этим Лёшей желанием я не горю. Зная, что она вообще-то несвободна и имеет обязательства перед своим парнем, я просто отказываюсь становиться свидетельницей, даже почти соучастницей ее измены. Ведь по ее версии она пришла сюда ради меня, значит, и вина за все, что она здесь сотворит, полностью или частично лежит на мне. Я могла бы поговорить с ней, высказать, как выглядит ее поведение со стороны, но ничего этим не добьюсь, в вопросах морали мы мыслим разнополярно, и вряд ли она ко мне прислушается. Да и не поймет, с чего это вдруг я читаю ей нотации - о том, что в вопросе парней Виктория предпочитает количеству качеству мне известно давно, со дня нашего знакомства, и прежде я обходилась без нравоучений. Конечно, не одобряла и не поддерживала ее похождений, но и не осуждала, предпочитая держать свои мысли при себе. Так чего же сейчас мне так противно видеть ее с другим? Ответ на этот вопрос я знала, но признаться в этом Вике не смогу ни за что. А значит, не стоит и заводить разговор, который может закончиться неудобным для меня встречным выпадом.

Сейчас мне противно видеть ее с другим, потому что лишь мысль о том, что она с Никитой пара, что они вместе и должны быть вместе, примиряет меня с тем, что первый так сильно понравившийся мне мальчик уже занят. Занят моей подругой. И как же горько и обидно знать, получать постоянные подтверждения тому, что ей он не нужен, что она им не дорожит, но при этом не иметь права воспользоваться этим знанием. Не иметь права хотя бы потому, что нет уверенности в…

Мысль остается незаконченной, потому что периферийным зрением я замечаю, как что-то заслоняет от меня свет, проникающий сюда из холла, освещение в котором гораздо ярче, поэтому мне вдруг становится темно. Словно я наблюдаю солнечное затмение. Я резко поворачиваю голову налево и вижу, как на диван рядом со мной, отрезая мне пути к отступлению, опускается мой новообретенный сталкер. Он одет во все черное, поэтому сходство с луной, закрывающей солнце, кажется абсолютным. И таким же зловещим. На губах его по-прежнему блуждает дразнящая улыбка, но теперь она на меня не действует. Я слишком напугана его неожиданным появлением, чтобы суметь улыбнуться в ответ.

- Девчонки, знакомьтесь, это Дэн, - радостно восклицает Лёша. - Классный пацан и пока свободный - хватайте, не пожалеете.

***

Лицо Дэна - это имя вызывает в моей памяти воспоминание о совете Вики "надень колготки побольше дэн", и на мимолетную секунду я отвлекаюсь на мысль, было ли ее сообщение пророческим, или у дэн свойство такое, типа как деньги к деньгам, но вновь возвращаюсь в напряжение момента - никак не реагирует на этот импровизированный промоушн. Он и ухом не ведет, продолжая сверлить меня горящим взглядом и всё так же улыбаться. Клубный диван мягкий, продавленный, и когда Дэн пристроил вес своего тела рядом со мной, мы с Виолеттой вынужденно скатились к нему ближе, и теперь я сижу практически у него на коленях. Но встать или хотя бы отодвинуться не могу - я плотно зажата между ними в этой диванной яме. Мне ужасно неловко, но я делаю вид, что ничего особенного не происходит, потому что уверена - если я проявлю свое смущение или попытаюсь уйти, это раззадорит его еще больше. Потому как наконец нахожу правильное определение его улыбке - она хищная. Он смотрит на меня и улыбается мне, как хищник, который с интересом наблюдает за маленькой неразумной мышкой или хорьком. А я не хорёк и не собираюсь им становиться! И если для того, чтобы стереть с его лица эту торжествующую улыбочку, мне нужно притвориться смелой, дерзкой и раскрепощенной, я сыграю эту роль. Тем более наглядный пример у меня перед глазами. И я не делаю попыток освободиться, хотя от близости его крепкого мускулистого тела у меня немеют конечности, а в животе странно холодеет. Это новое ощущение пугает меня не меньше, чем сам Дэн.

Мы сидим на одном уровне, и мой взгляд против воли постоянно возвращается к его губам. Они так близко, что я вижу крошечный шрам над верхней губой, чуть искажающий контур его рта. Возможно, немалая часть загадочности его улыбки принадлежит как раз этому шраму. Даже когда его обладатель не улыбается, его верхняя губа чуть вздернута и создается впечатление полуусмешки, полуухмылки.

- Кира, значит, - говорит низкий вкрадчивый голос куда-то мне в шею, отчего на ней появляются горячие мурашки и волной устремляются вниз по спине.

Я вздрагиваю. И уже не так уверена, что мне успешно удается сыграть опытность или хотя бы незажатость, и вновь начинаю подумывать о спасительном бегстве. Смотрю на Виолетту, которая с появлением Дэна отказалась от идеи с официантом и потягивает предложенное пиво. Один из парней пересел к ней - чего я даже не заметила, - еще уплотнив наши ряды, и они о чем-то увлеченно болтают, глядя в его планшет.

- Ты так потрясающе пахнешь, - шепотом сообщает мне Дэн, снова пуская по мне горячую волну.

Если он так продолжит, я боюсь утонуть в этих волнах и уже не всплыть.

Логически понимаю, что для поддержания легенды легкомысленной девицы должна отвечать ему что-то кокетливое, но мозг словно заморожен и я не могу выудить из него ни одной фразы, почерпнутой из фильмов соответствующей тематики. Поэтому выдавливаю банальное:

- Ты тоже, - и заставляю себя улыбнуться.

Получается не очень, но его улыбка в ответ становится вдруг такой открытой, такой искренней, такой обезоруживающей, что я буквально слышу щелчок, с которым разблокируется мой улыбательный рефлекс, и я тоже начинаю улыбаться по-настоящему. Но больше не сдерживаю улыбку, не пытаюсь сохранить невозмутимый вид. И как по волшебству меня покидает напряжение. Потому что в его глазах не вижу больше ничего страшного. И даже начинаю сомневаться, а было ли оно, или я сама себе все напридумывала. Сейчас он кажется обычным парнем, который выбрал такой необычный способ привлечь внимание понравившейся девушки. Похоже, Виолетте он сразу показался нормальным, и только мое больное воображение пририсовало ему каких-то устрашающих черт. Теперь даже интересно почему…

- Хочешь пива? - резко перестав улыбаться, спрашивает он.

- Нет, - качаю головой и неожиданно для самой себя признаюсь: - Вообще-то я уже собиралась уходить. Ждала подходящего момента.

- Это я тебя спугнул? - в его глазах пляшут веселые чертята. - Вы же пришли совсем недавно.

- Ты видел, когда мы пришли? - удивляюсь я.

- Я всё видел, - сверкнув глазами, говорит он и, сделав глоток из горлышка бутылки, все же предлагает мне сделать то же самое.

Ему плевать на то, что я уже отказалась. Удивительно, но мне тоже плевать. Я беру бутылку из его рук и тоже делаю большой глоток. Запотевшая бутылка скользит в моей руке, а прохладная жидкость, растекаясь по телу, еще усугубляет тот вакуумный холод, что поселился в моем животе. Но я совершенно не против - это ощущение из разряда приятных.

- Ты всё видел… - повторяю я за ним, желая услышать подробности. Я же девочка, и мне льстит такое бескомпромиссное внимание.