Книга Королевский Ассасин - Мелисса де ла Круз

– Доброе утро, – говорю я, входя в кухню.

Ни одна из них не отвечает. Они смотрят на мое лицо, затем переводят глаза на мои руки. И переглядываются. Нет, они не сердятся. Не знаю, что именно у них на уме – но они точно обеспокоены. И раздосадованы. И, может быть, немного грустны? Они явно не спали или спали, но мало – на них обеих ночные рубашки и халаты, и волосы тети Мории все еще накручены на папильотки. А волосы тети Меши заплетены в ее всегдашнюю нетугую косу, лежащую на спине – она носит такую прическу постоянно, и ночью и днем.

Я веду себя как ни в чем не бывало. Интересно, заговорит ли кто-то из них о вчерашнем или же инцидент исчерпан и забыт? Я беру с полки щербатую чашку и сыплю в нее смесь сушеных трав. Мои тетушки продолжают смотреть на меня, а я делаю вид, будто этого не замечаю. Я добавляю к травам изрядную дозу куркумы, чтобы облегчить боль в мышцах. Затем беру прихватку, снимаю с огня чайник, наполняю чашку кипятком и опять подвешиваю чайник над огнем в очаге.

Я начинаю гадать, где мне лучше ждать, когда мой травяной чай настоится: здесь или снаружи, и тут тетя Мория наконец говорит:

– Нам надо поговорить, дитя мое.

Тетя Меша начинает суетиться, открывать и закрывать стоящую на столе посуду, будто что-то ища. И, остановившись в конце концов на банке с медом, принимается ложку за ложкой класть его в свою миску с овсянкой. Ее руки дрожат.

Я киваю, отпив глоток моего слишком горячего, еще не настоявшегося и водянистого чая. Мне не хочется рассказывать им что-либо или задавать вопросы, поскольку это могло бы вывести нас на такие темы, которые у меня нет охоты обсуждать.

– Меша? Ты не хочешь… – начинает тетя Мория.

Тетя Меша шваркает ложку для меда на стол.

– Нет, не хочу, и тебе это отлично известно.

– Что это с вами? – спрашиваю я. Их поведение начинает беспокоить меня. Я чувствую, что дело тут в чем-то большем, чем вопрос о том, где я пропадала вчера.

– Ну… – говорит тетя Мория.

Тетя Меша разражается слезами.

– Я не понимаю, как это могло произойти так быстро.

– Успокойся, Меша. Ты пугаешь ее.

– Если честно, это делаете вы обе. – говорю я.

Мне в голову приходит ужасная мысль. Они что, собираются выдать меня замуж? Часть чая выплескивается из моей чашки. Я ставлю ее на стол и вытираю руку о юбку.

Меша вытирает лицо передником.

– Мы получили это сегодня, это письмо от твоей матушки и повеление, пришедшее из дворца. Ты должна будешь занять свое место рядом с матушкой во дворце.

Я читаю короткую записку моей матушки и официальный документ.

Девице Тени, проживающей в королевстве Реновия, в деревне Нир, на ферме «Медовая Поляна».

Ее Королевское Величество Лилиана, королева-регентша Реновии, требует твоего прибытия ко двору в Виолле Рузе.

Я хотела, чтобы моя матушка призвала меня к себе, но не так. Я так и сказала ей, когда она навещала меня в прошлый раз. Я попросила ее отправить меня на обучение в Гильдию. Я знаю, временами я веду себя слишком смело, но все эти годы я была покладистой дочерью, всегда готовой слушать и учиться – и что же? На пороге взрослой жизни со мной обращаются, совершенно не считаясь с моими желаниями? Мне семнадцать лет. Я уже достаточно взрослая и для замужества, и для того, чтобы иметь собственную жизнь.

И тут меня осеняет. Поэтому-то это и происходит именно теперь.

И я не могу ослушаться повеления королевы.

– Мы так гордимся тобой, – говорит тетя Меша.

– Твоя матушка так гордится тобой, – добавляет тетя Мория.

Наверняка они полагают, что это великая честь – вместе с моей матушкой жить во дворце. Об этом мечтает любая девочка. Но я уже не девочка. И я никогда не мечтала жить в королевском дворце. Я жажду выполнять опасные задания, жажду заниматься секретной работой, быть шпионкой, как моя матушка, когда она была молодой. Но ей это невдомек, поскольку жизнь при дворе всегда была для нее важнее, чем попытки по-настоящему узнать свою единственную дочь.

– Я не хочу отправляться ко двору, – говорю я.

– Ты поедешь туда не сейчас, – отвечает тетя Меша. – Твоя матушка пишет, что у нас есть неделя подготовиться.

Тетя Мория обнимает ее, затем поворачивается ко мне.

– Давайте не будем говорить об этом сейчас. Тень, дорогая, сходи на огород и проверь, как там наша мята, хорошо? Я опасаюсь, что ночью на нее опять напали вредители.

Я беру свою чашку с травяным чаем и через заднюю дверь выхожу из кухни на огород. С мятой, разумеется, все в порядке. Им просто хочется уединиться, чтобы поговорить обо мне. Я усаживаюсь на нашу старую каменную скамью и дую на чай, чтобы остудить его, одновременно думая о повелении явиться во дворец, а также о том, что случилось со мной вчера. Я по-прежнему не знаю, как это понимать и что делать после этого.

Я должна явиться ко двору. Разумеется, девушки в городе, вечно копирующие модные прически и декольте знатных дам, не колебались бы ни секунды. Они бы сочли меня дурой, узнав, что я сомневаюсь. Признаться, какой-то части меня, совсем небольшой, приятно было бы увидеть их лица, когда они услышат, что пасечница стала придворной дамой. Но это удовольствие продлилось бы недолго.

Я предназначена для куда большего. Теперь мне известны такие вещи, которые не знает даже моя мать, которые не знает Гильдия Очага. В аббатстве Баэр до сих пор имеются какие-то секреты. Афразианцы отнюдь не так слабы и разрозненны, как все думают. Хотя Кэледон убил принца, он не преступник, а герой. Он спас мне жизнь. Двор должен об этом узнать. И королева должна об этом узнать.

И мне вдруг приходит в голову, что мой вызов в Виоллу Рузу – это не так уж и плохо.

Глава 4

Кэледон

От глубокого сна Кэла пробуждают грохот лошадиных копыт и звон колокольчиков, которые прикрепляют к сбруе королевских лошадей. Голова у него раскалывается, во рту пересохло. Он облизывает потрескавшиеся губы, но это не помогает.

Три отрывистых удара в дверь. Он не отвечает. Еще удары. Он тяжело вздыхает. Снаружи начинают уже не стучать, а молотить в дверь.

– Что, не терпится, да? – наконец кричит он, глядя на дверь.

Он садится на кровати и заставляет себя встать, плечи у него болят, шея не поворачивается. Он по-прежнему одет во вчерашнее платье и даже не снял с ног грязных сапог.

Развалины аббатства, стычка с монахами, потрясение, которое он испытал, когда обнаружилось, что предатель – это младший брат короля, незнакомая девушка, жизнь которой он спас, – все эти картины обрушиваются на него снова. Более того, судя по яркому солнечному свету, льющемуся в окно, он проспал куда дольше, чем собирался.

Когда он открывает дверь кузницы, паж с детским личиком – на вид мальчугану никак не больше двенадцати лет – протягивает ему свиток, запечатанный королевской печатью Реновии. Кэл хрипло благодарит пажа, мальчик, не говоря ни слова, отрывисто кланяется и возвращается к карете, поджидающей на булыжной мостовой улицы.