Книга Воронята - Мэгги Стивотер

– Раньше ты мне об этом не говорила.

– Мне казалось, что это не относится к делу, – произнесла Мора.

– Место, где могут исчезать молодые люди, к делу вполне относится. И умения твоей дочери – тоже. – Нив устремила свой вечный взгляд на Мору.

Та оттолкнулась от стола и подошла к окну.

– Мне надо на работу, – наконец сказала Блу, поняв, что разговор окончен.

Отражение листьев за окном медленно затрепетало в миске, по-прежнему напоминая лес, хотя и смутно.

– Ты пойдешь в этом? – поинтересовалась Мора.

Блу посмотрела на себя. На ней было надето несколько тонких рубашек, в том числе та, которую она видоизменила, изрезав почти в лоскуты.

– А в чем проблема?

Мора пожала плечами.

– Ни в чем. Я всегда мечтала об оригинальной дочери. Просто до сих пор не вполне понимала, в какой мере сбылись мои злобные замыслы. Ты сегодня допоздна?

– До семи. Ну или чуть подольше. У Сиалины смена до полвосьмого, но она всю неделю твердила, что брат купил ей билеты на «Вечер», и если кто-нибудь подменит ее на последние полчаса…

– Ты не смогла отказать. Что такое «Вечер»? Тот фильм, где девушек убивают топорами?

– Именно.

Блу доела йогурт и мельком взглянула на Нив, которая по-прежнему, нахмурившись, смотрела на миску с соком, стоявшую за пределами досягаемости.

– Ладно, я пошла.

Она отодвинула стул. Мора молчала, и это тяжелое молчание было красноречивей всяких слов. Блу не спеша отнесла баночку из-под йогурта в мусорное ведро, бросила ложку в раковину и развернулась, чтобы пойти наверх и обуться.

– Блу, – наконец сказала Мора. – Тебя ведь не надо предупреждать, чтобы ты никого не целовала, правда?

4

Адам Пэрриш был другом Ганси вот уже полтора года – и знал, что эта дружба накладывает определенные обязательства. А именно, ему приходилось верить в сверхъестественное, терпеть сложные отношения Ганси с деньгами и сосуществовать с остальными его друзьями. Первые два пункта представляли проблему, только если что-то случалось за пределами Агленби, а последний – если речь шла о Ронане Линче.

Ганси когда-то сказал Адаму, что большинство людей просто не умеют обращаться с Ронаном. Иными словами, он боялся, что в один прекрасный день кто-нибудь упадет на Ронана и поранится.

Иногда Адам гадал, был ли Ронан таким до того, как у него умер отец, но в те времена с ним был знаком только Ганси. Точнее, Ганси и Диклан, но последний, казалось, теперь тоже был не в состоянии справиться с братом – вот почему он постарался запланировать свой визит на такое время, когда Ронан отсутствовал.

Адам ждал на площадке второго этажа, вместе с Дикланом и его девушкой. Девушка, окутанная шуршащим белым шелком, выглядела точь-в-точь как Брианна, или Кейли, ну или как там звали последнюю пассию Линча-старшего. Они все были блондинками, с волосами до плеч, с бровями в тон черным кожаным ботинкам Диклана. Сам Диклан – в строгом костюме, согласно правилам для учеников выпускного класса, избравших политическую карьеру, – выглядел лет на тридцать.

Адам задумался, будет ли он сам выглядеть в костюме так же официально или возраст подведет его и сделает смешным.

– Спасибо, что встретил нас, – сказал Диклан.

– Не за что, – ответил Адам.

В самом деле, причина, по которой он согласился прогуляться с Дикланом и Девушкой от самого Агленби, не имела ничего общего с добротой и была связана исключительно с интуицией, которая не давала Адаму покоя. В последнее время ему казалось, что кто-то… наблюдает за их поисками силовой линии.

Он сам не знал, как облечь это ощущение в конкретные слова. Чей-то взгляд, перехваченный краем глаза, тихие шаги на лестнице, которые не принадлежали никому из ребят, слова библиотекаря, заметившего, что кто-то спросил книгу по эзотерике сразу после того, как Ганси и Адам ее вернули. Впрочем, он не хотел беспокоить Ганси, пока окончательно не убедится. У того и так хватало проблем.

Адам даже не задумывался, шпионит за ними Диклан или нет. Он и так знал, что, конечно, шпионит. Однако он не сомневался, что это связано с Ронаном, а не с силовой линией. И все-таки не помешало бы понаблюдать.

Прямо сейчас Девушка украдкой поглядывала по сторонам (что именно поэтому было трудно не заметить). Дом по адресу «Монмут, 1136» представлял собой ненасытного вида кирпичное строение, разоренное, с черными провалами окон, которое возвышалось над заросшей парковкой, занимавшей почти целый квартал. Об изначальном предназначении этого здания свидетельствовала надпись на восточной стене: «Монмутская фабрика». Однако, как Ганси и Адам ни старались, им не удалось выяснить, что именно здесь производили. Что-то, для чего были нужны восьмиметровые потолки и просторные помещения; что-то, от чего остались влажные потеки на полу и дыры в кирпичных стенах. Что-то, в чем мир больше не нуждался.

Шагая по лестнице на второй этаж, Диклан шепотом излагал всё это Девушке, а она нервно хихикала, как будто с ней делились секретом. Адам заметил, как губы Диклана во время разговора легонько коснулись уха Девушки; он отвернулся в ту самую секунду, когда Диклан взглянул на него.

Адам очень хорошо умел наблюдать, оставаясь незамеченным. Только Ганси мог его застукать.

Девушка указала на треснутое окно, выходившее на парковку. Диклан проследил ее взгляд и увидел черные, агрессивные линии, которые оставили там колеса машин Ганси и Ронана. Лицо у него помрачнело; даже если бы это всё натворил один Ганси, Диклан предположил бы, что это был Ронан.

Адам уже стучал – но он постучал еще раз, условленным образом, один долгий, два коротких.

– Там не прибрано, – извиняющимся тоном произнес он.

Это было сказано скорее ради Девушки, чем ради Диклана, который прекрасно знал, в каком состоянии квартира. Диклан отчего-то считал бардак привлекательным для посторонних; он производил какие-то расчеты. Его интересовала невинность Эшли, и каждый сегодняшний шаг был спланирован именно с этой целью, даже короткая остановка на Монмутской фабрике.

Никто не ответил.

– Может, я позвоню? – спросил Диклан.

Адам подергал ручку (заперто), а потом уперся в нее коленом и немного приподнял дверь. Она распахнулась. Девушка издала одобрительный звук, однако успех этого предприятия зависел скорее от ржавых петель, чем от силы мышц.

Они вошли в помещение, и Девушка запрокинула голову. Над ними уходил ввысь потолок, который поддерживали железные балки. Апартаменты Ганси представляли собой лабораторию мечтателя. Перед ними простирался весь второй этаж, площадью в несколько тысяч футов. Две стены состояли сплошь из старых окон – десятки крошечных кривых стекол и всего несколько нормальных – а другие две были увешаны картами. Горы Вирджинии, Уэльса, европейских стран… Их испещряли проведенные фломастером дугообразные линии. В небо на западе был устремлен телескоп. У его подножия грудами лежали странные электронные приборы, предназначенные для измерения магнитной активности.