Книга Сыскарь - Михей Абевега

Надо же, новый день в новом мире, начинающийся с мерзкого похмелья. Сколько раз я об этом в книжках читал. Только, в отличие от набивших оскомину однотипных литературных изысков, начало этой истории я помнил превосходно. Не то чтобы меня это сильно радовало, но уж лучше так.

А вот окончание вечерней попойки выпало из памяти совершенно. Я вроде и старался пить в меру, памятуя о коварстве агентов спецуры (а мой новый знакомец однозначно таковым и являлся) и их умении развязывать собеседникам языки по пьяни. Но, похоже, не учел коварство самой настойки. Помню, что наш разговор по душам после третьего стакана перешел в легкую форму допроса. Помню, что старался не сильно откровенничать. Но о чем под конец шла беседа, вот, убей бог, не помню.

Помню еще, что меня чуть не женили на Фимке, так игриво вертящей округлым задом перед самым моим носом…

Или все-таки женили?! Иначе чем объяснить тот факт, что, проскользнув в чуть приоткрывшуюся дверь опочивальни, укутанная в простыню девица присела на край кровати и, радостно сияя хищной улыбкой, сунула мне наполненный чем-то горячим стакан.

– На-ка, голубчик, испей, – шепнула она, приблизив к моему лицу пухлые губы, едва я, скрипя мозгами и суставами, с трудом приподнялся на локтях.

Звонко чмокнув меня в щеку, покрывшуюся за ночь колючей щетиной, орчанка скинула с плеч простыню и, сверкнув аппетитными прелестями, без всякого стеснения скользнула ко мне под одеяло.

Зашибись картошка с мясом! Я поперхнулся обжигающе горячим напитком и от неожиданности чуть не выплеснул эту огненную лаву из стакана себе на грудь. Девица явно чувствовала себя в моей постели как у себя дома.

Еле усмирив эмоции, я продолжил очень мелкими глотками вливать в себя это явно лечебное снадобье. Или зелье? Это же просто волшебный эликсир! Никакой рассол не в состоянии был тягаться с этим животворящим напитком.

С каждым глотком боль все заметнее сдавала позиции, исчезая и уступая место бодрой силе, стремительно наполняющей тело. Еще пара глотков – и я, позабыв о муках и сомнениях, с удовольствием приобнимал упругое тело орчанки, так и льнувшей ко мне под одеялом. Ее шаловливые ручки уже вовсю гуляли по моему телу, куда только не забираясь и заставляя вздыбливаться от неодолимого желания все мое радостно воспрянувшее естество.

– Ну как, голубчик, набрался сил? – проворковала эта зубастая зараза, поворачиваясь ко мне спиной, томно выгибаясь и прижимаясь к моему бедру роскошным соблазнительным задом. И слава богу, что задом. Эта ее улыбка пираньи все же приводила меня в некоторое смущение и замешательство.

Уж не знаю, как я справлялся с этой бестией ночью, но поутру она ухайдакала меня так, словно я лет десять совсем не занимался спортом, а потом меня вдруг заставили сдавать нормы ГТО. Причем все сразу и без малейшего перерыва.

Когда Фимка ускользнула прочь со словами: «Идти надо», – я вздохнул с немалым облегчением. Потому как еще немного, и мой постельный энтузиазм окончательно сдулся бы, вынудив поднять белый флаг и позорно расписаться в полном своем бессилии.

В кровати я тупо провалялся еще, наверное, с полчаса, прежде чем девица, громко постучав в дверь, заглянула в комнату вновь. Правда, уже при полном параде. Принесла здоровенный кувшин с теплой водой и полотенце. Предложила помочь умыться и сообщила, что завтрак скоро подадут. Словно не выматывала меня только что секс-марафоном. Вся из себя приличная и деловито-сосредоточенная. Хотя глаза у чертовки, я таки заметил, сверкали все же хитрым и довольным блеском.

Ну и ладно. Раз делает вид, что ничего такого не произошло, так тому и быть. Нашим легче.

Голова болеть перестала. Одежду, вчера разбросанную где попало, я с грехом пополам отыскал и напялил на себя, примечая, что чувствую себя вполне бодрячком. И готов ступить в новый мир и будущее с высоко и гордо поднятой головой.

Наверное, это не выветрившийся до конца вчерашний алкоголь или же утреннее снадобье придавали моим мыслям излишний пафос. Какая голова?! Какое будущее?! Главной задачей любого попаданца прежде всего является выживание. Не завоевание мира и не улучшение его путем глупого прогрессорства, а банальное выживание и уже потом все остальное по обстоятельствам.

В общем, будем жить, будем и с девками дружить.

Со второго этажа, где, как выяснилось, размещались практически все спальные комнаты, я неторопливо спустился в гостиный зал к уже поджидающему меня там Броневу.

– Приветствую вас, милостивый сударь, – привстал комиссар из-за стола и куртуазно повел ручкой, – присаживайтесь. Присоединяйтесь к трапезе. Вот горячий взвар. Вот выпечка. Отведайте. Выпечка тут отменная. Понравится, скажу Фимке с собой вам собрать. В городе-то нигде такой не сыщете.

Я налил себе в кружку взвару. Попробовал. Вроде ничего. Смесь чая с компотом. Конечно, лучше бы крепкого кофейку, ну да ладно, и так пойдет. Плюшки-ватрушки тоже съедобные вполне и даже вкусные.

Пока я приобщался к местной кулинарии, комиссар, водрузив локти на стол, сцепил поднятые ладони пальцами в замок и пристроил на них подбородок. Лицо при этом сделал умильно-добродушное:

– Вы уж не обессудьте, я так посижу. Вас не дождался, раньше позавтракал. Пусть, думаю, отдохнет хороший человек, силы восстановит после всех перипетий да ночных игрищ.

Я второй раз за утро чуть не захлебнулся и настороженно уставился на толстяка.

– Да вы не переживайте, – поспешил он меня заверить, – урону вашей репутации никакого не будет. Кроме меня да вас с Фимкой, в доме никого и не было. А я о ваших шалостях никому не расскажу. Да и Фимка – девка с мозгами. Чего ей попусту трепаться?

Фимка-то, может, и не расскажет никому. А вот по поводу господина комиссара сомнения имелись. Если и не от излишней болтливости, то по служебной надобности вполне может и припомнить косяк.

– За Фимку тоже не беспокойтесь, – расцепив пальцы, успокаивающе махнул руками толстяк, – она девка свободная, незамужняя. Работает у меня давно и справно. В станице на хорошем счету, потому как себя блюдет и с головой дружит. Это вот с вами оказия вышла. Узнала девка, что вы давеча братца ее младшего от погибели спасли, вот и прониклась к вам. А тут и вы давай знаки внимания ей всяческие выказывать. Да вы жуйте, жуйте. Что же вы застыли с полным ртом. Ну, подумаешь, провели ночку весело. Кто ж по молодости не шалил? Пусть это между нами останется. Согласны?

Я кивнул. Еще бы мне не быть согласным. Это что, он, паразит, на крючок меня типа насадил? Или действительно все не так страшно и я себя просто накручиваю?

– И по поводу детишек не волнуйтесь, – продолжил успокаивать меня комиссар. – Не бывает их от подобных увлечений. Слишком велика межрасовая разница. А иначе каких бы только полукровок по миру не бегало. Вот взять тех же орков, для примеру. Бывает, что женщины человеческие от взбалмошного безделья шашни с этими молодчиками заводят. А куда деваться? Стати да напористости у них как есть не отнять. Многие человеческие мужи могут лишь позавидовать оркам-то. Так что подобное конечно же не поощряется, но и запретить пока никто не запрещает. А вот мужчины наши на орчанок особо и не смотрят. Ибо, сами понимаете, – толстяк наклонился ко мне, понизив голос до шепота, – страшны и неуемны.