Книга Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира - Марк Берроуз

Чтение Терри не ограничивалось исключительно книгами про космические приключения, добытыми в порнографическом магазине. Отец рассказал ему о магазине подержанных книг, расположенном в соседней деревушке Пенн[17]. Здесь он обнаружил настоящий клад, и с этого момента часто возвращался домой на велосипеде, с руля которого свешивалась большая сумка, набитая книгами.

Сборники фантастики были хорошими, но еще больше Терри привлекли юмористические рассказы, которые он, уже знакомый с творчеством Честертона и Диккенса, поглощал в огромных количествах. Одной из самых удачных находок стала подшивка нескольких выпусков сатирического журнала Punch, основанного Генри Мэйхью в сороковых годах девятнадцатого века. Позднее Пратчетт признался, что, будучи подростком, прочитал все выпуски Punch с 1841-го до 1960 года, наслаждаясь редакционными статьями и рассказами Джеффри Уилланса, Марка Твена, Джерома К. Джерома и Алана Корена. Они присоединятся к Честертону, создавая его собственное сухое, сатирическое, а иногда и глупое чувство юмора, а также неизменный интерес к Викторианской эпохе – и прежде всего викторианскому Лондону – он останется с ним до конца жизни.

В школе Терри, по всеобщему мнению (в том числе и его собственному), был непримечательным учеником, но из этого вовсе не следовало, что он ничему не учился – как раз наоборот, учился он постоянно и быстро. Его версия образования заключалась в полном самообучении, и он выбирал информацию в форме имевшихся под рукой фактов и мелочей, а не из школы, где царствовал одобренный всеми метод запоминания дат и определений. Каждая прочитанная им книга что-то добавляла к его знаниям или оттачивала вкус и интересы. И хотя он сам этого не осознавал, чтение также помогало ему развивать творческий голос, который, однажды спущенный с привязи, будет невозможно остановить. Множество книг, написанных разными поколениями, растворились в тигле его развивавшегося интеллекта; крупицы золота, добытые из земли, уже были готовы для переплавки в бруски. Или, вполне возможно, в кольцо. Потому что одна книга[18], по крайней мере на время, перечеркнет все.

Конечно, Терри слышал о «Властелине колец» Дж. Р.Р. Толкина. В 1961-м книга произвела фурор в издательском мире. До появления в Сан-Франциско граффити «Фродо жив!» оставалось еще около года, но человек, который совершит этот акт вандализма, в то время уже наверняка приступил к первой главе. Несколько мальчиков из школы уже прочитали этот шедевр и говорили о нем, но Терри никак не мог добыть экземпляр книги.

В последнюю субботу года, добравшись по холодной зимней декабрьской погоде на работу в библиотеку, Терри удостоился позднего рождественского подарка. Библиотекарь, зная, как будет радоваться юный волонтер, пододвинул к нему через стойку три толстые книги, связанные между собой шпагатом. Это был «Властелин колец». На следующий день наступил канун Нового года, и Терри, которому исполнилось тринадцать, провел вечер, присматривая за ребенком друзей семьи. Он решил оставить последний подарок до того момента, когда взрослые отправятся на вечеринку или в паб, чтобы встретить 1962 год, а дети – в постель. Устроившись поудобнее, он начал читать… «Немало страниц этой книги отведено хоббитам»[19]…

Этот вечер, как и последовавший за ним день, стали одним из самых глубоких впечатлений в жизни Терри. Он читал до тех пор, пока мог держать глаза открытыми, и заснул с книгой на коленях. Он быстро разобрался с «Братством кольца» и сразу перешел к «Двум твердыням». К следующему вечеру он уже добрался до конца «Возвращения короля» вместе со всеми дополнениями. Потом без паузы взял «Братство кольца» и вернулся к первым главам… «Немало страниц этой книги отведено хоббитам»…

Мальчикам его возраста нередко случалось входить в глубокий резонанс с Толкином. Это впечатление знакомо всякому, кто сталкивался с фэнтези в юном возрасте. «Властелин колец» при всех своих недостатках – а у книги их множество – запоминающееся и захватывающее произведение. Толкин, профессор-англосакс, который всю свою юность посвятил изучению древних языков и мифологии и находивший Шекспира слишком современным, использовал в своем творчестве ранние литературные образцы. Он очистил этот опыт и вплел его в собственную работу, и его книга без малейших усилий присоединилась к древу рассказчиков, уходящему на тысячу лет назад. Это придает «Властелину колец» мистический вес, притягательный и впечатляющий, в особенности для тех, кто никогда прежде не сталкивался с эпическим фэнтези. Открытие «Властелина колец», подобно открытию экстремальной музыки, религиозному фундаментализму и сексу, оказывает огромное влияние на впечатлительных подростков.

Терри уже доводилось читать фэнтези, но «Властелин колец» не просто «какое-то фэнтези». Во многих отношениях это главное фэнтези всех времен и народов. «Властелин колец» для фэнтези подобно The Beatles для поп-музыки: переключение передач в культуре. Нулевой год. Для Пратчетта книга стала таким же откровением, как «Ветер в ивах» несколькими годами ранее; он сразу почувствовал родство с миром Толкина. Темные леса и идиллические ландшафты Средиземья показались знакомыми мальчику, выросшему в Чилтерн-Хилс, – в чем нет ничего удивительного, ведь образцом для создания родины хоббитов Шира послужил Уэст-Мидлендс – сельская местность детства Толкина, находившаяся всего в 80 милях. Позднее Пратчетт описывал первое чтение книги, как многоканальное воздействие. В тот вечер деревья Фангорна начинались на краю ковра в его комнате, а свет приобрел оттенок зеленой лесной листвы.

Терри стал фанатичным поклонником Толкина, из тех, кто на школьных уроках радостно рисовал руны гномов и записывал слова из эльфийского языка в тетрадях для упражнений. Вплоть до 2014 года Пратчетт повторял, что Толкин остается его самым любимым автором фэнтези, и в течение большей части своей жизни раз в год, весной, перечитывал «Властелина колец». В 1967 году, в возрасте 19 лет, он написал великому человеку, чтобы поблагодарить его за недавно вышедший рассказ «Кузнец из Большого Вуттона», необычную волшебную притчу, которую Толкин создал, когда должен был работать над правками к переизданию «Властелина колец» в США. Рассказ выделяется среди других его обычно отстраненных работ. Толкин, которому уже исполнилось 75 лет, рассказал историю старика, полную предчувствия тяжелой утраты. Несмотря на то что Терри был намного моложе, он ощутил связь с этой историей, родственную той, что пережил, читая «Властелина колец» в первый раз. Профессор Толкин невероятно обрадовался, когда получил его письмо, и ответил через несколько дней, что это первая реакция на «Кузнеца» и что Терри «понял его так, как я сам. И мне нечего больше добавить».

У Терри появилась неодолимая тяга к героическому фэнтези, сравнимая с его стремлением к космическим путешествиям. Пройдут годы, прежде чем он сумеет удерживаться от чтения любой книги с драконом на обложке. Он купил все семь романов серии «Нарния» К.С. Льюиса, моментально прочитал их (и нашел слишком сухими и полными поучений), а потом продолжил, погрузившись в трилогию «Зимиамвиан» (Zimiamvia) Э.Р. Эддисона, «Короля золотой реки» (The King of the Golden River)[20] Джона Раскина и произведения Джорджа Макдональда, Л. Фрэнка Баума и Г.Ф. Лавкрафта, среди дюжин других авторов фэнтези Викторианской эпохи и начала двадцатого столетия.