Книга Госпожа Ким Чжи Ен, рожденная в 1982 году - Те Нэм Джу

Внезапно дверь класса распахнулась, и на пороге появился заведующий по школьной дисциплине. Суматоха тут же прекратилась.

– Эй вы! Кто там кричит у окна! Немедленно выйти вперед! Все!

Всем, кто сидел у окна, тоже велели выйти вперед. Девочки возмущались, говоря: «Мы ничего не делали, мы сидели на своих местах, мы не кричали, мы не смотрели в окно», но учитель выбрал пятерых и отвел их в учительскую. Они провели четвертый урок за написанием писем с извинениями и выслушиванием нотаций. Главная хулиганка, вернувшись в класс после обеда, плюнула в окно.

– Вот поганец! Это он там оголялся! А эти тупые идиоты наказали нас, вместо того чтобы поймать его! Что мы такого сделали? За что нам было извиняться? Это же не я размахивала там своим хозяйством!

Девочки захихикали. Хулиганка в ярости еще несколько раз плюнула из окна.

Пятеро девочек, которых вызывали в учительскую, обычно опаздывали в школу, но на следующий день они пришли раньше всех остальных и почти засыпали на первых уроках. Всем казалось, что они что-то затевают, но они не нарушали порядка, и учителя оставили их в покое. А потом все всё узнали.

Словно враги, сошедшиеся на узком мосту, хулиганка рано утром встретилась на школьной дорожке с эксгибиционистом, а четверо остальных, которые прятались за ней, налетели на него, связали ремнями и частями одежды и отволокли в ближайшее полицейское отделение. Никто не знал, что произошло в полиции и что потом стало с эксгибиционистом. Но он больше не появлялся, а все пять девочек получили серьезное дисциплинарное взыскание. Их на неделю отстранили от учебы, им запретили приходить в школу, они снова написали письма с извинениями в Комитет дисциплины, находящийся рядом с учительской, их заставили вычистить школьный стадион и все туалеты и потребовали никогда не говорить о том, что произошло. Даже после этого некоторые учителя, встречая их в школе, делали им замечания.

– Вы девочки, вам стыдно так себя вести. Тц-тц-тц, какой позор для всей школы.

Когда учитель уходил, хулиганка шипела ему вслед: «Твою мать» – и плевала в окно.

В восьмом классе у Чжи Ен начались месячные. Это было не рано и не поздно для девочки ее возраста. У ее старшей сестры месячные тоже начались в восьмом классе, а сестры были похожи по физическому типу, росту, весу и образу жизни (все платья старшей сестры прекрасно подходили Чжи Ен), так что она была к этому готова. Чжи Ен спокойно взяла одну из голубых прокладок из ящика старшей сестры и сказала, что у нее тоже началось.

– Ну вот, прошли твои счастливые деньки, – ответила Юн Йонг. Чжи Ен не знала, должна ли она сказать об этом остальной семье, и если да, то что именно. Но Юн Йонг сама сообщила матери новость. На этом все и кончилось. Отец в тот день сказал, что поздно придет с работы, в рисоварке не хватало риса на всех, и мать с тремя детьми договорились развести на всех три пакета растворимой лапши и доесть рис. Когда большой горшок с лапшой поставили на стол, младший брат наполнил свою миску до самых краев.

– Эй! Оставь нам хоть немного. – Юн Йонг слегка толкнула его. – И первая порция полагается маме, а не тебе.

Юн Йонг положила маме в миску лапши, супа, добавила яйцо и забрала у брата половину его лапши. Но мама снова отдала лапшу сыну.

– Мам! – закричала Юн Йонг. – Ешь! В следующий раз мы разведем лапшу в отдельных горшках, и каждый будет есть свою порцию!

– С каких это пор ты так заботишься обо мне? Что тебе далась эта лапша? И кто потом будет мыть все эти горшки? Ты?

– Да, я. Я и так много чего мою и убираю. Я раскладываю высушенную стирку, и Чжи Ен тоже помогает по дому. В этом доме только один человек не ударяет палец о палец.

Юн Йонг с возмущением уставилась на брата, но мать погладила его по голове.

– Он еще маленький.

– Нет, уже нет! Я с восьми лет заботилась о портфеле, тетрадках и уроках Чжи Ен. А в его возрасте мы мыли полы, вешали белье и готовили себе лапшу и яичницу.

– Он самый младший.

– Потому что он мальчик!

Юн Йонг швырнула на стол палочки и убежала в свою комнату. Мама вздохнула, глядя на захлопнувшуюся дверь. Чжи Ен переживала, что вся лапша размокнет, но не решилась начать есть.

– Если бы тут была бабушка, она бы порвала Юн Йонг на куски. Девчонка нападает на мужчину! – пробурчал младший брат, хлюпая лапшой. Чжи Ен дала ему подзатыльник. Мама не пошла утешать Юн Йонг и не рассердилась, а только добавила еще половник лапши в миску Чжи Ен.

– Тебе нужно есть больше горячего. И тепло одеваться.

Одна из ее подружек получила в такой день букет цветов от своего отца, а у другой было семейное торжество и торт. Но у большинства девочек все это оставалось секретом между дочкой и матерью. Болезненным, стыдным, неприятным секретом. И в семье Чжи Ен было так же. Налив ей добавку супа, мать избежала прямого разговора, как будто произошло что-то, о чем не принято говорить.

Ночью Чжи Ен лежала рядом с сестрой и не могла заснуть. Ей было неуютно и страшновато. Не спеша перебирая в голове все, что случилось, она думала про менструацию и про лапшу. Про лапшу и сыновей. Про сыновей и дочерей. Про сыновей, дочерей и их обязанности. Через несколько дней она получила подарок от сестры – мешочек размером с ладонь, в котором было шесть обычных прокладок.

Впитывающие прокладки и прокладки с крылышками появились в Корее только через несколько лет. Обычные прокладки упаковывались в магазине в черные пакетики и прятались с глаз подальше. Они плохо впитывали, их наполнитель сбивался к центру, и пользоваться ими было неудобно. Чжи Ен была очень аккуратной, но все равно кровь протекала на ее одежду и постель. Особенно это было заметно летом, когда она носила легкую одежду. Как-то Чжи Ен, полусонная, собиралась в школу и бродила между кухней и ванной, чтобы умыться, позавтракать и собрать свои вещи. Вдруг мама ахнула, оттащила Чжи Ен в сторону и показала ей на одежду. И Чжи Ен пришлось бежать в свою комнату переодеваться, как будто случилось что-то ужасное.

Но эти неудобства были мелочью в сравнении с болью. Чжи Ен слышала об этом от сестры и была готова, но второй день месячных принес сильные кровотечения. Грудь и живот распухли, весь низ тела ныл, болел и казался отекшим и несгибаемым. Школьная медсестра в таких случаях давала девочкам грелку с горячей водой – большую, красную, воняющую резиной, но это было все равно что объявить на весь мир о том, что у тебя месячные. Чжи Ен пробовала пить обезболивающие, которые рекомендовались от «головной, зубной и менструальной боли», но от них кружилась голова и тошнило. Так что Чжи Ен просто терпела. У нее появилась ни на чем не основанная идея, что ежемесячно принимать обезболивающие вредно для здоровья.

Лежа на полу, Чжи Ен делала уроки, прижимала руку к больному животу и повторяла про себя: «Не понимаю». Ведь через это раз в месяц проходит половина населения Земли. Если бы фармацевтические компании придумали нормальную эффективную пилюлю от менструальных болей вместо «обезболивающего», от которого тебя тошнит, они бы озолотились. Сестра налила горячей воды в бутылку, обернула бутылку полотенцем и дала Чжи Ен.