Книга Дорога смертной тени - Альбина Нури

Кажется, буддисты верят, будто все вокруг имеет душу: камни, деревья, животные, растения, море. Море – особенно. Собираясь в Локко, Митя надеялся ощутить светлую грусть по маме, хотел вспоминать, бережно перебирать в памяти эпизоды ушедшего детства.

Только не было ни легкости, ни грусти. Мама почему-то не вспоминалась, впервые в жизни лицо ее казалось размытым, далеким. А море сегодня предстало злобным шептуном, и в рокоте волн чудилось не то тупое, агрессивное злорадство, не то предостережение.

Митя шел, размышляя о произошедшем. Неясные ощущения, детские страхи, необъяснимые события последних дней – что это? Он покосился на идущую рядом жену. Лина выглядела нездоровой, побледнела и осунулась.

Что, если попробовать рассказать ей все? Может, посоветует что-нибудь, выскажет какое-то предположение?

С другой стороны, зачем? Вряд ли она сумеет помочь. Только перепугается, навоображает себе невесть чего. И станет еще хуже: мало того, что он сам себя ужасно чувствует, так еще и Лину придется успокаивать.

Митя знал, что ему с детства не хватало воображения – поэтому, может быть, и не суждено подняться в профессии выше крепкого ремесленника. Ангелине же достаточно подойти к эскизу, поглядеть, а потом сделать несколько штрихов – и превратить обычный рисунок в нечто оригинальное, яркое.

Поначалу, основав «Мителину», Митя собирался привлечь жену к работе. Он знал: ее идеи могли оказаться бесценными. Лина сумела бы добиться огромного успеха, стать уникальным, востребованным архитектором. Клиенты ее на части рвали бы!

Однако, поразмыслив, Митя быстро отказался от этого.

Ангелине всегда недоставало собранности, дисциплины. Она не желала укладываться ни в какие рамки: могла в течение месяца работать как проклятая, а потом по три-четыре недели близко не подходить к холстам, карандашам и краскам. Многие свои работы начинала и бросала, попросту теряя к ним интерес, и никакая сила на свете не могла заставить ее взяться за картину, которая перестала вдохновлять. Кроме того, Лина не способна была адекватно реагировать на критику: уходила в себя, рыдала от невинного замечания или простого пожелания.

Митя старался ограждать жену от потрясений и проблем, потому редко откровенничал с нею. И сейчас, конечно, тоже не собирался этого делать.

Стелла – вот бы с кем поговорить… Он представил себе помощницу, склонившуюся над очередным документом, изучающую что-то на мониторе компьютера, и подумал, как сильно ему недостает шуточек, обсуждений, дружеских подначек, разговоров по душам за обедом. Ее кофе с топленым молоком, ее смеха. Мите жгуче, нестерпимо захотелось увидеть Стеллу, и он сам удивился своему порыву.

Впрочем, чего ж тут удивительного? Митя обожал свою работу, любил «Мителину», она была частью его жизни, а ведь фирму невозможно представить без Стеллы. Да что там, не будь Стеллы, «Мителина» давно бы прогорела, и Митя с поджатым хвостом вернулся бы в «Архитектурное бюро», что ему и предрекали в один голос все коллеги и знакомые.

Поначалу идея открыть свое дело казалась настоящей авантюрой. Восемь лет проработав проектировщиком в «Бюро», Митя оброс связями и приобрел солидный опыт. У него была хорошая интуиция – он удивительно точно умел угадывать пожелания и потребности клиентов. Как говорил его бывший шеф Олег Рябинин, заказчик еще понятия не имеет, нужна ли ему комната для гостей, а Митя Шалимов уже знает, какие обои он туда закажет.

Однако, обладая способностью угодить вкусам клиентов, он понятия не имел об организационной стороне бизнеса. И вот тут-то появилась Стелла.

Митя вспомнил, как они познакомились, и улыбнулся. Произошло это в налоговой: она там работала, а он регистрировал новорожденную фирму. Разговорились, и в итоге, на пятый день существования «Мителины», Стелла возникла на пороге офиса и заявила:

– Вам повезло: я собираюсь у вас работать! Пахать буду за троих, но учтите, платить вы мне станете соответственно.

Как выяснилось, девушка собиралась уволиться из налоговой и подыскивала подходящее место. Ей требовалась работа, где она смогла бы найти применение своим многочисленным способностям, плюс – достаточная степень свободы и хорошие перспективы.

В тот же день Митя снял объявление о поиске сотрудника и с тех пор благодарил Всевышнего за то, что Он расщедрился и послал ему Стеллу. Имея два диплома о высшем образовании – юридический и экономический, – она была юристом и бухгалтером, занималась отчетностью и документацией, отвечала на звонки, вела предварительные, финансовые и правовые переговоры с клиентами. На Митину долю осталось то единственное, что он умел: собственно проектирование.

На первых порах они ломали голову, как привлечь заказчиков в никому не известную фирму. Тратили последние деньги на рекламу, печатали и раздавали визитки и листовки, обзванивали потенциальных заказчиков… Хватались за все: отделку офисных и торговых помещений, квартир и коттеджей, проектирование жилых домов и зданий различного назначения. Отказываться от заказов было невозможно, задерживать сдачу объектов недопустимо. Митя пил кофе ведрами, спал по два-три часа в сутки: он тогда не мог позволить себе нанять еще одного проектировщика.

Это сейчас, спустя почти три года, Митя имел возможность выбирать, какой проект вести самому, а какой – передать коллегам. С «Мителиной» постоянно сотрудничали два талантливых проектировщика, они со Стеллой решили в ближайшее время принять их на постоянную работу, увеличив штат. Кроме того, нужно будет взять секретаря – у Стеллы и без того слишком много обязанностей.

Митя думал обо всем этом, перебирал в памяти рабочие будни – и чувствовал, что на душе становится спокойнее.

Да, Стелла определенно могла бы помочь ему во всем разобраться.

Но от нее Митю отделяли больше двух тысяч километров.

Глава седьмая

– …Слышишь? – словно издалека долетел голос жены. Оказывается, Лина звала его.

– Извини, задумался, – ответил Митя. – Что ты сказала?

– Что хочу домой. Тебе ведь тоже тут разонравилось?

Голос ее прозвучал жалобно, но Митя, который несколько раз ловил себя на желании вернуться, почувствовал раздражение, словно Лина уличила его в чем-то недостойном. Они поднимались по склону, и он подал жене руку. Ладонь ее была холодная и чуть влажная.

– Еще пять дней осталось. Хорошо, мы уедем, но возможности отдохнуть в ближайшее время у меня не будет, – сухо проговорил Митя.

Сказал – и на душе стало еще гаже. Зачем попрекнул ее своей работой? И к чему этот суровый тон? Лина обидится – и будет права.

Но Лина не думала обижаться. Наоборот, попросила прощения, испугалась, что он рассердится и посчитает жену эгоисткой. Она часто чувствовала себя так, будто в чем-то перед Митей виновата, корила себя за непрактичность и никчемность.

В отличие от Мити, Лина мало верила в свой талант, в то, что нужна мужу, и это было так трогательно и печально.