Книга Человек внутри - Анна Шулятицкая

Меня одолевала вялость, а сны так и не приходили. Синие стены с синим потолком навевали тоску. Я сбрасывал одеяло на пол, ходил неспешно по кругу, иногда натыкаясь на острую мебель, и редко зажигал лампу с бумажным зеленоватым абажуром, который постепенно нагонял сонливость. К половине третьего ночи я был слишком утомлённым и рассеянным. Уже не было желания бродить, хотелось спать допоздна, и чтобы никто не разбудил ненароком.

Сон поначалу был однообразен. Томительное затишье прервал звон колокольчика.

– Бежим туда, бежим, пока день не угас! – прогремел дружный хор сильных голосов.

– Да, пока не угас, пока солнце не скрылось за горизонтом! – закричал я нелепо в ответ и пустился бегом по крутой лестнице, ступени которой рушились.

Наверху в несколько десятков рядов стояли дома, настолько высокие, что заслоняли небо и облака. Стены, поросшие мхом, были без окон. Каждое затейливое крыльцо зарастало лопухами, клевером, а двери увивали жирно-зелёные заросли крапивы. Площадь, окружённая зубчатыми клёнами, пустовала.

Тишину разорвал пронзительный вопль, и я устремился вниз по широкой дорожке, огибающей приземистое здание из коричневого камня.

И вот, спустя ещё один неприглядный квартал наступила ночь, и показался магазин. В открытом настежь «Летнем розмарине» отмечался какой-то необыкновенно яркий праздник. Люди сидели за стеклянными столами и пили шампанское, доставая откуда-то всё новые и новые бутылки. Костя стоял, как обыкновенно, за кассой, в помятом блестящем костюме и бархатном пиджаке, и здоровался со всеми, кто подходил к нему, и обнимал радостно руками вновь прибывших гостей. Он улыбался ласково женщинам и ослепительно мужчинам. Затем собирал любовно букеты и возмущённо пыхтел, если ему мешали.

Протискиваясь боком сквозь толпу, я споткнулся у керамических ваз и растянулся по полу на смех ребёнку, который ничего не пил и не ел, но сильно скучал.

– Ты что тут? – спросил Костя. – Встанешь или полежишь ещё? Грязно-то, не убрано.

Он бросил безвкусный букет в толпу, и кто-то поймал его и восхищённо заахал.

– Какой чудесный, – послышалось в магазине, и люди захлопали тому, кто забрал цветы.

– Отдай! Мой букет, верни!

– Уже не твой.

– Сволочь!

– Как ты меня назвала?

– Получи!

Женщина в пышном уборе помогла мне подняться, наполнила пенистый бокал и чокнулась с горбатым стариком.

– За вас, – сказала она.

– Кто ты? Гость? – растерялся Костя, с неуверенностью ощупывая мою ладонь. – В списке ты не числишься, у меня нет карандаша или ручки, чтобы записать тебя. Если хочешь, то можешь оставаться, но не бей статуэтки. Их бьют просто так, от веселья. Если бы я только словил мерзавцев и заставил их чинить мебель!

– Они плохие гости.

– Кошмарные. До чёртиков, – согласился Костя.

– Зачем ты их пускаешь?

– Не одному же за кассой стоять и мух считать. Лучше уж я ручки пожму.

– Ты не слышал крик? – спросил я после короткой заминки.

– Кричали гости. Они кричат и поют громко, но ты привыкнешь, привыкнешь, как я. Слышал с улицы? Так тем более. Мы одни открыты в городе. Все к нам идут, как будто не работают телевизоры и компьютеры. Точно, не работают.

Костя виновато спохватился, поправил костюм, переливающийся искорками, и, взяв микрофон, заорал, чтобы гости обратили внимание:

– Я покажу вам кое-что особенное, но только если вы замолкните! Помолчите минуточку, пока я копаюсь в подсобке. Эй, девчонка в бежевых шортах! Да, да, ты!.. Хватит напиваться, ты не свинья. Твой мужик и то не шатается.

Гости дико загоготали и, точно протрезвев, оставили бокалы. У кого-то лопнул стакан. Он порезал руку, кровь потекла на засохшие листья, которые давным-давно не убирали. Я присел на диванчик за прелестным жасмином.

– Она единственная в своём роде. Я всё вам покажу, кошмарики, не скучайте!

Костя подозвал курносого мужичка с толстым пузом, свисающим через ремень. Они вместе нырнули в подсобку. Ко мне присоединилась женщина в пышном уборе и, откинув блестящие коричневые волосы за спину, сказала надменно и прохладно:

– Не наш. Зря он пустил вас в магазин.

– Вы против? Мне уйти?

– Не стоит.

– Почему?

– Для чего уходить, когда вы только-только зашли? – спросила женщина и сверкнула хитрыми узкими глазками. – Но моё мнение ничего не значит. Тем более, владелец приготовил сюрприз, и будет невежливо уйти, так и не посмотрев на него.

– Я останусь.

– Как хотите.

Женщина кивнула старику, и его лицо, некогда тощее, сухое и желтоватое, исказила маска весёлой злобы. Наклонившись к уху мальчика, которому поручили держать тарелку с закусками, он прошептал взволнованно какое-то слово. Мальчик заметно оживился. Он задержал на мне колючий взгляд, пока старик не доел бутерброды с красной рыбой и жиром измазал шёлковый галстук.

– Пф. – Обдувал себя глянцевой визиткой парень, бегающий от столика к столику в поисках вентилятора. – Включите, наконец, музыку! Я с ума сойду. Не подскажите, где моя любимая музыка? Ну, где?

В конце концов он выбросился в окно. Снаружи раздался глухой хлопок, будто магазин находился на этаже пятом, как минимум. Довольно скоро старик запустил проигрыватель. Заиграла торжественная музыка.

Костя с мужичком, тяжело шаркая подошвами, вынесли огромный куб, укрытый куском алой ткани. Не сдержав эмоций, Костя крикнул громко без микрофона:

– Это то, что я хочу показать всем в магазине. Вы заслужили! Встань, гость не из списка, – приказал Костя строго. – Посмотри первым.

– Посмотри! Посмотри! Посмотри! – повторяли люди, не уставая, и толкались.

– Ладно, – согласился я. – Вам нельзя отказывать. Такие вы чёртики.

Гости одобрительно засмеялись, радостные тому, что получили прозвище. Костя усмирил их, и они выстроились смирно в плавный полукруг. Мужичок шмыгнул за спину старика. Костя, согнувшись, ножницами срезал свежую розу, повернулся направо и передал её женщине с золотистым полевым хомяком, набирающимся сил на костлявом плече.

– Подойди ближе, – сказал один из гостей, топчась на месте. – Сколько тебя ждать придётся? Такими темпами сюрприз будет испорчен.

Костя скривил рот и глянул на гостя настолько свирепо, что тот сразу же затрепетал от страха и начал оправдываться. Им уже не были заинтересованы.

Шаг. Второй. Третий. Расстояние до куба стремительно сокращалось. Костя, безмерно терпеливый и сдержанный, как настоящий владелец и хозяин, стоял неподвижно, затаив дыхание. Я осторожно откинул ткань. Гости, включая меня, увидали махонькую железную клетку, в которой полулёжа на рваной простыне заметно дрожала голая девушка с браслетом, какой был мне хорошо знаком. Она впилась глазами в меня, слабо пошевелилась и хрипло застонала от боли, кажется, произнеся сдавленно: «Спаси». Люди пришли в восторг, когда она побагровела от злости.