Книга Хрупкий мир - Сергей Котов

— Пожалуй, ты прав… — согласился я, — пошли-ка обратно в челнок. Не нравится мне тут.

Берег показался на закате. За полосой прибоя начиналась пологая каменистая равнина, очень похожая на ту, которую мы оставили в далёком прошлом, только безо льда и снега. Сам берег был завален то ли высохшими водорослями, то ли какой-то рыхлой породой — в закатном свете сложно было разглядеть точнее.

Судя по координатам, до Гондваны мы не добрались. Слишком близко к экватору. Скорее всего, перед нами была Лаврентия или Сибирь.

— Хорошо хоть обрывов нет, — заметил Кай, разглядывая берег через бортовую оптику, — но взлетать всё равно надо. Своим ходом не выберемся — шасси переломаем.

— Да ясен пень, — кивнул я, — поэтому полетим завтра, как рассветёт.

— Ещё одна ночь, значит?

— Угу, — кивнул я, — выспимся как следует. Отдохнём. Наберёмся сил. Что-то мне кажется, что дальше будет сложнее.

— Скорее всего, — согласился Кай, — или, может, тут ещё чего-нибудь интересного найдём на берегу.

— Ну это вряд ли, — я покачал головой, — два раза так не повезёт.

— А при чём тут везение? — Кай пожал плечами, — очевидно же, что они выбирали для посадки наиболее подходящее место. То, что оно совпало с нашей точкой старта в стазис — это ведь не совпадение. Мы ведь тоже тщательно выбирали место, стараясь по возможности просчитать вероятность нестабильности, по нашим скудным данным. Да? Ты ведь говорил, что примерно прикидывал?

А ведь он был прав. Та случайность не была такой уж случайной. Плохо. Я выбирал место старта, ориентируясь только на природные процессы. Значит, впредь нужно будет выбирать тщательнее. Избегая мест, которые потенциально могут заинтересовать внешние силы.

— Спасибо, Кай, — сказал я.

— Да не за что.

— Выйдем ещё раз наружу? — предложил я, — осторожно, конечно. Страхуем друг друга.

— Давай, — кивнул Кай, — хочу на закат посмотреть. Очень уж красиво эта штуковина смотрится, — очевидно, он имел ввиду шлейф космической пыли.

Снаружи было всё так же влажно и жарко. Температура опустилась всего на полтора градуса. Звёзды были редкими и тусклыми, и от этого казались очень далёкими. Луна над горизонтом ещё не поднялась. Со стороны берега дул ветерок и долетал лёгкий шум далёкого прибоя.

Фильтр-маску я снять так и не решился. Не нравилась мне эта взвесь в воздухе, хотя приборы и показывали её относительную безопасность. Не хотелось пачкать лёгкие. Но воздух этого мира всё равно ощущался — влажными прикосновениями по коже лица и рук.

Я стоял, глядя на далекий темнеющий берег. А потом, в какую-то минуту, понял, чего мне тут остро не хватает.

Эта Земля была очень тихой. Ещё не появились динозавры, и их летающие виды, известные нам как птицы. Тут не было даже вездесущих насекомых — только их далёкие предки. Но этот мир уже был живым. И в воздухе словно повисло что-то вроде предчувствия будущего буйства жизни.

Кай вышел на середину крыла и, задрав голову, разглядывал шлейф в ночном небе.

— Слушай, Гриша, — сказал он тихо, не опуская головы, — скажи. А ты точно уверен, что вот это — естественное образование, а? Не слишком ли странно — пролетает огромный рой осколков после столкновения. А на Земле всё в порядке. Ты не пробовал рассчитать точку, где это столкновение могло произойти?

А ведь и правда. Почему я этого не сделал раньше?

Я чуть прикрыл глаза, готовясь войти в режим.

И как раз в этот момент из воды вынырнула огромная чёрная тень. Тварь забралась на крыло возле элерона. Её жёсткие хитиновые конечности с неприятным звуком царапали обшивку солнечных панелей, а панцирь глянцевито отливал в скудном свете иллюминаторов.

В первую секунду я вырвал из кобуры излучатель. Навёл ствол на тварь. Но стрелять не стал. Существо вело себя странно, оно явно было дезориентировано: скручивало хвост, и шевелило плавательными конечностями, напоминающими вёсла, как будто всё ещё ощущало себя в воде.

— Стой! — скомандовал я Каю, увидев, что он тоже собрался стрелять, — медленно развернись в пол оборота к этой штуковине. Закройся маской. Чтобы не было видно рук и лица. И медленно двигайся ко мне.

— Эта штука выглядит опасной, — заметил напарник, но всё-таки послушался меня, и начал медленно, вполоборота, продвигаться ко входу в челнок.

— Она нас не видит, — сказал я, — мы в костюмах. И челнока она тоже не видит. С её точки зрения какая-то невидимая сила подняла её, и вытащила из воды.

— А. Модификации, о которых ты попросил сестру, — догадался Кай, — честно говоря, не был уверен, что они сработают.

Когда мы высадились на Землю, еще в конце Криогения, мы заразили воду вирусами, модифицирующими земные организмы особым образом: развивающиеся зрительные анализаторы были неспособны воспринимать любые артефакты, созданные не на Земле. Эта модификация потребовала чудовищного объема вычислений, которые я проделал под руководством ведущих марсианских микробиологов. И вот — всё расчёты оказались правильными.

Тварь продолжала барахтаться на крыле, медленно смещаясь в сторону края, пока, наконец, с тяжелым плеском не нырнула обратно в родную стихию.

— Очень удобно, — заметил Кай, — получается, местные хищники нам не угроза?

— Не вполне так, — я покачал головой, — блокировка не работает против биологических объектов. Окажешься среди них голым — и тебя с удовольствием схарчат. Я боялся, что эта штуковина разглядит твою физиономию. Поэтому просил идти боком.

— Ясно, — кивнул Кай, — осторожность не отменяем.

— Нет, конечно, — ответил я, — кстати, об осторожности. Какую вахту берёшь на себя?

— Утреннюю! — быстро ответил напарник, — в этот раз утреннюю. Хочу ещё раз посмотреть, как шлейф смотрится на рассвете.

— Добро, — согласился я, — тогда после ужина отбой.

— Как скажешь, — улыбнулся Кай.

6

Я проспал четыре часа, и встал минут за двадцать до рассвета. Кай был прав — пылевой шлейф был ярче, чем в обычные ночные часы. Я тихо прошёл на командирское место в рубке, и опустился в кресло. Потом вошёл в особый режим, чтобы произвести необходимые вычисления. Возможно, не стоило это делать до завтрака — но вычисления не должны были быть слишком сложными.

Так и оказалось. Результат я получил за долю секунды. И он меня серьёзно озадачил.

— Любуешься? — спросил я Кая.

— Думаю, — ответил тот.

— О чём?

— Да так… о всяком, — он вздохнул, и посмотрел на меня, — понимаешь, у меня ведь вся жизнь была расписана наперёд. Я всегда точно понимал, куда двигаться, что хорошо, а что не очень… а потом меня познакомили с тобой…

— И теперь я для тебя что-то типа воплощения всего кошмара, который случился с тобой и твоим миром, — тихо сказал я.