Книга Ангелы Эванжелины - Алеся Лис

— Нет! Так нельзя! — упрямится Лина и садится на постели, тут же приобретая цвет молодой листвы.

— Лина! Быстро ложись! — немного грубовато приказываю. — Я сказала, что сама справлюсь. Значит сама. На мне корсета нет, платье спереди расшнуровывается, а вещи можно и потом разложить.

Камеристка с тихим стоном валится обратно на подушки, а я выхожу в свою комнату. Сундук с вещами стоит у стены, недалеко от кровати. Уже рассматривая более подробно обстановку в комнате, замечаю, что ее территория поделена на две зоны. Одна спальная, где стоит огромная кровать под тяжелым балдахином кремового цвета, мой сундук, туалетный столик с зеркалом, тумбочка. А вот на другой стороне есть небольшой стол с несколькими стульями, софа под окном, а самое главной и приятное, это балкон, куда я сразу же выхожу и замираю, сраженная видом, открывающимся передо мной.

Темно-синее бескрайнее море расстилается прямо до самого горизонта. Его воды бьются волнами о скалу, на которой стоит замок, и рассыпаются тысячью брызг, взбиваются в белую кудрявую, словно шерсть ягненка, пену и убегают обратно, забирая с собой капельку тепла от нагретых солнцем каменных уступов утеса. В этот момент я чувствую небывалое умиротворение, которое сладкой патокой разливается в моей душе. Все это: и соленый воздух с привкусом моря, и шумные волны, и закатные лучи солнца, ─ для меня. Они часть моего сердца, а я часть их. Часть этого мира.

Эта мысль, так внезапно возникшая в голове, пугает меня не на шутку. Нет, так не должно быть. Этот мир не мой. Он чужой и непонятный. А я хочу обратно к своей привычной жизни, где я — беззаботная студентка, у которой еще все впереди, а не вдова с неудачным браком за плечами.

Глава 5

Уже три дня мы живем в Айнвернисе. И за эти три дня абсолютно ничего не происходит. В основном я сижу в своей комнате. Один раз в день выхожу ужинать в общий зал. И один раз за все это время мне посчастливилось выбраться на прогулку.

Заняться в этих четырех стенах мне решительно нечем. Вот что раньше делали благородные леди? Вышивали, ткали всякие-разные гобелены, читали, музицировали. Из всего выше перечисленного я люблю только читать. Но и тут не пруха. Буквы этого мира для меня загадочные бессмысленные закорючки. Признаюсь честно, я один раз все же выбралась на разведку по замку и обнаружила потрясающую библиотеку. Только вот толку мне с нее никакого.

Сейчас уже вечер. Мы чинно сидим в зале за столом и ужинаем. Как правило в этом действии нас участвует трое: я, Теодор и Риган. Но в сей раз исключение из правил. За трапезой к нам присоединяется Сет. Он горд и преисполнен торжества, что его наконец-то допустили к взрослому столу.

Ужин проходит в атмосфере унылого молчания и позвякивания столовых приборов. Риган пару раз в самом начале пытался втянуть нас в разговор, и если я охотно шла ему на встречу и с любопытством слушала разные лекарские байки, то Эмерей молчал и дулся как мышь на крупу К тому же кидал на нас такие хмурые взгляды, что разговор нет-нет, да и затих.

Вяло ковыряюсь в тарелке с горохом, но так не осмеливаюсь поднести ложку ко рту. С детства ненавижу это блюдо. Краем глаза замечаю. что бедняга Сет тоже измучился не на шутку, пытаясь извлечь из тарелки этот сомнительно аппетитный гарнир и скормить крутящемуся под ногами щенку.

— Сет, — грозно сдвигает брови Тоедор, заметив маневры сына. — Разве так полагается вести себя взрослым людям?

Мальчик виновато опускает глаза, покраснев как помидор, но рука с зажатым в кулаке горохом ныряет под стол, где тут же облизывается ненасытным животным. Заметив мой внимательный взгляд, ребенок тушуется и вытирает мокрую ладонь об брюки. Я подмигиваю этому диверсанту и вновь принимаюсь издеватся над гарниром. Именно в этот момент мне приходит в голову ну просто гениальная идея. Как я раньше до этого не додумалась?!

— Теодор, — поднимаю голову и смотрю в прямо в глаза своему опекуну. Что-то вспомнилась мне сценка из Маугли, когда он проверял может ли какое-то животное выдержать его взгляд. Так вот, сейчас я именно так себя и ощущаю, как маленький беззащитный кролик перед повелителем зверей, и едва сдерживаюсь от хихиканья. — Можно я буду учиться?

— Учиться, — поднимает брови Эмерей. — Эва, тебе не кажется, что это несколько запоздалое для тебя занятие…

Щеки наливаются краской от такого неприкрытого сарказма. Он что думает, я не понимаю этого?

— Я ничего не помню, ─ стараюсь держать себя в руках и объяснить этому тугодуму все поподробнее. ─ Совсем. Не умею, ни читать ни писать, да и о нашей стране, — тут я едва удерживаюсь, чтобы не сказать о мире. — Ничего не знаю. Как же я жить буду?

Мрачный взгляд Теодора буквально жжет меня и заставляет чувствовать глупо.

— Но доктор в больнице уверил меня, что это временно, ─ и столько изумления в его голосе, что я даже внутренне хмыкаю.

— А сколько это "временно" продлится? День? Месяц? Год? Сколько мне ходить необразованной? ─ стараюсь достучатся до его серого вещества.

Эмерей буравит меня нечитаемым взглядом, а я скрещиваю пальцы под столом на удачу.

— Тео, а ведь девочка права, — встревает в наш разговор Риган. — К тому же это может помочь ей все вспомнить.

На несколько минут за столом воцаряется тишина, которая нарушается лишь методичным стуком собачьего хвоста по полу, видимо щенок снова выпрашивает у Сета лакомство.

— Хорошо, — медленно, растягивая звуки, произносит Теодор. — Поговорю с мастером Дуги.

Улыбаюсь от радости на все тридцать два, чем ввергаю уважаемого лэрда в небольшой ступор. Что ж читать, я думаю, научусь быстро, главное буквы запомнить, будем надеяться, что тут не так как в восточных странах — один иероглиф обозначает целое слово, а то и несколько.

Но я ничего не знаю о мире, в который попала, и этот пробел тоже не мешало бы заполнить. Об этом сразу же и говорю Эмерею. На сей раз он думает значительно дольше. Я с тревогой смотрю на упрямую складочку, прорезавшую его переносицу, и в ожидании стискиваю кулаки. Не знаю почему это так важно для меня, но отделаться от этого ощущения не могу.

— Па, — внезапно подает голос Сет. — Пускай Эва со мной ходит на уроки.

Удивленно округляю глаза. Не успеваю подобрать с пола челюсть, как получаю еще одну неожиданную поддержку.

— И правда, Тео, — одобряет эту идею Риган. — Это дельная мысль.

Граф растеряно смотрит на этих неожиданных союзников и вздыхает.

— Что ж. Пускай, — с видимым неудовольствием говорит он. — Ума не приложу, зачем тебе политология, история, естествознание. Большинство женщин считают эти предметы скучными…

— Я так не считаю, — качаю головой, радуясь своей победе и обретению двух таких чудесных защитников.

Граф скептически смотрит на меня, но ничего не говорит. Ужин заканчивается уже в привычном для нас молчании, только мы с Сетем время от времени заговорщиски переглядываемся, а доктор посматривает на нас с непонятной улыбкой.