Книга Явился паук - Джеймс Паттерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мэр захохотал еще громче. Сегодня он мой закадычный дружок, а завтра едва ли узнает при встрече. В нашем отделе его прозвали «Кокос» — сверху темный, а внутри — белый. Иногда мне кажется, что он очень одинок. Я силился понять, чего он добивается от меня.
Монро вдруг замолчал и заговорил, лишь когда мы добрались до автострады Уайтхерст. Невзирая на слякоть, машин было видимо-невидимо.
— Алекс, мы столкнулись с трагической ситуацией. И здесь важно, кто именно распутает клубок. И я хочу, чтобы это был именно ты, чтобы ты стал главной фигурой. На этом деле ты заработаешь репутацию.
— А мне по фигу эта репутация и почетное звание главной фигуры, — отрезал я.
— Знаю — поэтому и выбрал тебя. Послушай, что я тебе скажу: ты умнее всех нас и должен вершить дела в этом городе. Перестань упрямиться, тебя ждет слава.
— Мне не нравится ни идея славы, ни подобные пути к ней. Это все не мое.
— А мне лучше знать. Сделай это для нас обоих, Алекс. — Монро уже не улыбался. — Ты будешь все время держать меня в курсе. Мы с тобой связаны одной веревочкой. Мы оба сделаем карьеру на этом деле! Это верняк!
«И для чьей же карьеры это верняк», — подумал я.
У здания мэрии Монро вылез из машины и в последний раз напутствовал меня:
— Это сверхважное дело, Алекс, и оно — твое!
— Нет, спасибо.
Но Монро уже скрылся.
Ровно в двадцать пять минут одиннадцатого, точно по графику, Гэри Сонеджи выехал из города и свернул на разбитую грунтовую проселочную дорогу. Уже в пятидесяти ярдах от шоссе кусты черной смородины, росшие по бокам дороги, скрывали абсолютно все. Подскакивая на колдобинах, фургон въехал на ферму, миновал загородную дощатую развалюху и подкатил к сараю, точнее, к тому, что когда-то было сараем. Туда Сонеджи и загнал фургон, радуясь, что все прошло успешно.
Внутри сарай оказался довольно обжитым, чего нельзя сказать о других строениях на ферме. Справа стоял черный «сааб» 85-го года, пахло бензином и сырой землей. Три разбитых окна были аккуратно затянуты марлей. Всякая полевая техника отсутствовала.
Достав пару банок кока-колы из холодильника под пассажирским сиденьем, Гэри Сонеджи выпил их залпом.
— Эй, ребятки, как насчет коки? — забавляясь, обратился он к одурманенным хлороформом детям. — Не хотите? Ничего, скоро вам очень-очень захочется пить.
Ни в чем нельзя быть уверенным до конца, но представить, чтобы полиция сумела напасть на его след — невозможно. Он — реалист и понимает, насколько глупо верить в полный успех, и все же сейчас им не за что уцепиться.
Сонеджи давно вынашивал мысль о похищении какой-нибудь знаменитости, точнее, не давно, а всегда. Правда, кандидаты в жертвы часто менялись, но любимой идее он не изменял, она всегда согревала ему душу. За несколько месяцев работы в Вашингтонской частной школе он наконец сделал нужный выбор.
Мистер Чипс! Вот как они его прозвали. Мистер Чипс! Он классно сыграл свою роль, хоть получай награду академии. Прямо Роберт Де Ниро в «Короле комедии». А славный был фильм. Наверное, Де Ниро и в жизни психопат.
А теперь — за работу!
Открыв дверцы фургона, Сонеджи выволок спящих детей из салона, положив бесчувственные тельца прямо на грязный пол — сперва Мэгги, затем легкого как пушинка Майкла. Он раздел их до нижнего белья и тщательно, как фармацевт, отмерил каждому дозу барбитал-натрия. По силе воздействия должно получиться нечто среднее между таблеткой сильного снотворного и анестезией — хватит часов на двенадцать. Он вытащил заранее подготовленные одноразовые шприцы с закрепленной иглой и два тампона. Здесь нужно соблюдать осторожность — малейшая передозировка может вызвать у детей непредвиденные последствия.
Далее Сонеджи откатил черный «сааб» на пару ярдов вперед. Обнажилось свободное пространство со свежевыкопанной ямой, проложенной досками. Это убежище было заготовлено заранее, в предыдущие наезды на ферму. Все было предусмотрено — вплоть до баллона с запасом кислорода — разве что цветной телевизор отсутствовал. Сначала Сонеджи уложил на деревянный настил самодельного подпола Майкла — как он и предполагал, паренек почти ничего не весил. Дошел черед и до Мэгги Роуз Данн, маленькой принцессы, мамашиной гордости, любимицы семейства. Ну прямо Спящая Красавица, Белоснежка…
Он сделал каждому укол в вену, вводя лекарство с предельной осторожностью, почти по три минуты: по 25 миллиграммов вещества на килограмм веса ребенка. Затем проследил за дыханием детей. Порядок, спите, драгоценные малютки, стоимостью миллионы долларов.
С грохотом опустилась самодельная крышка подпола, сверху Сонеджи накидал сырой земли. Теперь дети отлично спрятаны там, где никому не придет в голову их искать — в самом сердце благословенного штата Мэриленд, сельскохозяйственном краю. Точно так же, как Чарльз Линдберг-младший шестьдесят лет назад.
И никто их не найдет, пока он сам не захочет. Если он вообще захочет. Когда-нибудь.
Гэри Сонеджи устало поплелся к развалинам загородного домика. Ему хотелось поскорее вымыться и — начать наслаждаться. Он даже прихватил с собой маленький телевизор, чтобы увидеть себя в выпуске новостей.
Сводки новостей передавались каждые пятнадцать минут — Сонеджи просто не мог оторваться от экрана, любуясь физиономией Мистера Чипса в каждом выпуске. Поступали все новые и новые сообщения, но ничего близкого к истине не прозвучало.
Это и есть слава! Вот каково купаться в ее лучах! Ему это нравилось. Вот к чему он стремился многие годы. Мамочка, глянь! Это меня, твоего сыночка, Плохого Мальчишку, показывают по телевизору!
Только один момент за весь день не понравился ему: когда сотрудники ФБР давали пресс-конференцию. Агент по имени Роджер Грэхем почему-то вообразил себя героем дня. Он намеревался присвоить себе частицу славы. Думаешь, это про тебя кино? Ошибаешься, малыш! Это про меня, про меня одного!
Сонеджи несколько часов прослонялся по дому, дожидаясь, пока стемнеет. Наконец на ферму спустилась мгла, сгущавшаяся с каждой минутой. Пробило семь — время исполнения следующего пункта плана.
— Итак! — Сонеджи метался по всему дому, словно бойцовый петух. — Итак, скоро провернем дельце!
Чтобы успокоиться, он подумал о Чарльзе и Энн Морроу Линдбергах, своих любимцах, а также о Чарли-младшем и бедняге Бруно Хауптманне, ошибочно осужденном за мастерски продуманное и с блеском совершенное убийство. Что ни говори, а это самое элегантное и продуманное преступление века, и вовсе не потому, что оно осталось нераскрытым — мало ли таких! — а потому, что его никогда никому не раскрыть!
Сонеджи хоть и отличался самоуверенностью, но трезвый ум прагматика не давал ему почивать на лаврах. Он не питал иллюзий по поводу неуязвимости своих планов, понимая, что всегда возможны промахи и полиции может случайно повезти. Например, смертельную угрозу таит момент передачи денег при похищении заложника. Потому что это — контакт, а контакт всегда опасен. Насколько ему известно (а он во многих областях был ходячей энциклопедией), почти все современные похитители прокололись на получении выкупа. А тут речь пойдет о миллионах — он запросит столько, сколько реально стоят эти детишки.
