Книга Узы ненависти - Тата Кит

— Мразь! — кричу я в закрытую дверь и в слепой ярости бросаю в неё небольшой журнальный столик, стеклянная столешница которого разлетается на осколки.

Под сопровождаемые меня раскаты грома и вспышки молний, продолжаю разрушать мебель, что попадается мне под руки.

Когда уже все, что можно было разрушить, оказалось разрушенным, замерла посреди комнаты со сжатыми кулаками, прерывисто дыша. Окинула комнату тяжелым взглядом, Вновь раздался раскат грома и меня, словно молнией, пронзила мысль: «А ведь я могу все это прекратить! Легко. Буквально одним движением руки».

Подошла к сломанному журнальному столику. Схватила один из осколков и поднесла к запястью.

А что я, собственно, теряю? Серую никчемную жизнь, похожую на тысячи других таких же пустых и однообразных. Одной больше, одной меньше…

Прижала осколок к запястью, и в момент, когда появились первые капли крови, меня пронзила мысль, что я здесь оказалась не просто так, а из-за брата, вернее, ради него. И мое присутствие здесь является гарантом того, что его жизнь будет сохранена



Нужно только немного потерпеть… Не уверена, что такие люди как Арчи способны долго увлекаться одной сексуальной игрушкой.

Глава VI

Всю ночь я просидела у окна, наблюдая за дождевыми потоками по стеклу. Этой ночью небо плакало не со мной, небо плакало вместо меня.

В голове не было ни единой мысли, просто пустота, бесцветная холодная пустота. Как иногда бывает, когда бесцельно смотришь в одну точку, размытым взглядом.

За дверью послышался шорох. Через некоторое время последовали два щелчка и в комнату кто-то вошел. Вероятно Михаил. Пришло время завтрака.

Не знаю почему, но внутри меня поднялось необъяснимое чувство стыда. Михаил наверняка слышал все, что произошло сегодняшней ночью. Оборачиваться сейчас и видеть осуждение, или еще хуже — жалость, в его глазах совсем не хочется. Это станет для меня, возможно, большим ударом, чем все то, что делает со мной Арчи.

— Дарья, — позвал меня мужской голос, который не принадлежал ни Михаилу, ни Арчи.

Обернувшись на звук голоса, увидела молодого мужчину на вид не более двадцати семи лет. Русые волосы, небесно-голубого цвета глаза. Тёмные джинсы и чёрная, обтягивающая его крепкое тело, футболка. Он, явно, не был готов увидеть то, что увидел, а именно — полный разгром в комнате: разрушенную мебель, разбитую пепельницу, разбросанные окурки и меня, сидящую на полу среди всего этого хаоса.

— Дарья? — спросил он спокойно, но пристальный взгляд его голубых глаз говорил о том, что он обеспокоен и возможно даже насторожен. — Ваш завтрак.

Взглядом он искал то, на что можно было бы поставить поднос. Но не нашел других вариантов, кроме постели, так как столик лежал разбитый в углу комнаты.

— Где Михаил? — слабым хриплым голосом от долгого молчания, спросила я, вставая с пола, и, плотнее заворачиваясь в одеяло.

— Он, как начальник охраны, уехал с Хозяином на неделю из области. На это время я приставлен к вам, можете обращаться ко мне по любым вопросам, — все еще насторожено глядя на меня, пояснил он, и добавил. — Я Ярослав, можете звать меня просто Яр.

В этот момент его лицо озарилось мальчишеской улыбкой, что заставило меня лишь нахмуриться и насторожиться. Что такой, на вид, добродушный человек забыл в этом грязном, прогнившем мире? Хотя, все они на вид красивы и добродушны, вот только за красивой оберткой скрывается мерзкая, смердящая личина.

Ничего ему не ответив, отвернулась к окну, продолжив то, чем занималась всю ночь — бесцельно смотреть.

— Может, вам что-нибудь принести? — с участием спрашивает Ярослав.

— Нет. Мне ничего не нужно, — безэмоционально ответила ему, укутываясь плотнее в одеяло.

Наступила тишина. Он не ушёл. Просто молча стоял у кровати, чего-то ожидая.

— У вас всё хорошо? — неуверенно спросил Яр, аккуратно подбирая слова.

— Хорошо? — издала нервный смешок. — Хорошо ли всё у меня? Ты серьёзно спрашиваешь об этом у девушки, которую сегодня ночью в очередной раз изнасиловали?!

Мой смешок перерос в истерический смех. Встала и повернулась лицом к Яру, который, судя по широко раскрытым глазам и сведенным бровям, был шокирован моим поведением.

— Я не хотел вас обидеть, простите, — в его ясных глазах читалась вина. Вина, в искренность которой я не поверила ни на секунду.

«Все привыкают» — промелькнул голос Арчи в моей голове. Я не первая подобная пленница в этом доме. И скорее всего, не последняя. Поэтому поверить в искренность слов о том, что меня «не хотели обидеть», у меня не получится.

Правда такова — всем плевать. Без исключения. Кто-то делает своё любимое дело, унижая слабых, а кто-то, лишь, выполняет свою работу, не заботясь о моральных принципах.

Какого чёрта он всё ещё здесь? Что ещё он хочет от меня услышать или увидеть? Может, ждёт, что я и его стану ублажать? Злость горячей волной поднялась по позвоночнику.

— Оставьте меня в покое. Все. Оставьте меня в покое! — перешла на крик. Взгляд затуманился от непролитых слёз.

Скинула с плеч одеяло и подошла к кровати, на которой стоял поднос завтраком. Одним резким движением руки смахнула поднос с содержимым на пол. Бросилась на Яра, стала бить его в грудь кулаками, пытаясь причинить боль.

— Ненавижу! Всех вас ненавижу, слышишь?! Вы все моральные уроды! Слышишь? Каждый из вас. И не строй из себя добродетель! Ты такой же, как они все!

Я продолжала бить его крепкую грудь кулаками, но он даже не шелохнулся, не попытался меня остановить или обрушиться ответным ударом. Яр стойко терпел мою выходку, пока я изливала на него гневную тираду.

— Успокойся, — тихо сказал мужчина и схватил меня за плечи, с силой встряхнув.

— Ненавижу! Отпусти меня! — сил бить его дальше почти не осталось.

— Тише, — его голос звучал спокойно, почти шепотом.

Из моих глаз полились горячие слёзы безысходности и отчаяния. Ещё несколько ударов нанесло ему без усилий. Просто по инерции, просто потому что я должна продолжать что-то делать, чтобы не сойти с ума.

— Ненавижу, — шёпотом произнесла я, опустив голову, закрыла руками лицо.

Меня накрыла волна усталости. Я устала. Устала от всего. От безысходности, собственного бессилия. Мои колени подогнулись, но Яр удержал меня на месте, не давая упасть. Сделал полшага ко мне, встав практически вплотную. Лбом прикоснулась в его твердой груди, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Мужчина не оттолкнул меня, так и остался стоять, держа меня за плечи тёплыми сильными ладонями. Большими пальцами рук поглаживал обнаженную кожу.

— Тише, — снова прошептал он, едва уловим движением рук, прижав меня к своей груди. Робко, словно боясь спугнуть, успокаивающим жестом начал поглаживать меня по спине и лежащим на ней волосам, которые доходили мне до поясницы. Снова шёпотом повторил. — Тише.