Книга Стук ее сердца - Айрис Джоансен

И сделал бы это, если б она не сказала, что хочет помочь Розе и готова ради этого на все?

А если ее подозрения верны, то не получается ли, что теперь они связаны общей темной тайной?

Впрочем, скорее всего, это только ее догадки, и Джон Галло не имеет к случившемуся никакого отношения.

Ева с усилием поднялась и устало потащилась наверх. Принимать душ уже не хотелось. Пожалуй, лучше сразу же завалиться спать. Сандры дома, скорее всего, нет. Большую часть времени мать проводила обычно у каких-то «друзей», а домой приходила пару раз в неделю.

Впрочем, сразу лечь спать не получится – ведь задание по геометрии так и осталось невыполненным. Казалось бы, лишь только утром она забросила книжки в сумку и отправилась на занятия, а сколько всего произошло за этот день! Нет, уроки надо сделать.

Да и спать почему-то не хотелось. Не лежать же в постели с открытыми глазами, уставившись в потолок. Лежать и думать о Розе и ее малыше.

Впрочем, о Розе ли? Скорее, мысли повернут к Джону Галло, и тогда она будет вспоминать, что почувствовала, когда он дотронулся до нее… вспоминать его самого возле лифта, перед тем как закрылась дверь кабины…

В закусочную Мака, где работала Ева, Джон Галло вошел, когда часы показывали без пяти одиннадцать.

– Привет! – Он остановился у стойки. – Заканчиваешь через пять минут?

Ева напряглась, но постаралась взять себя в руки и с деланым равнодушием пожала плечами.

– Через пятнадцать. Надо еще приготовиться к завтрашнему дню. – Она вытерла стойку салфеткой. – А ты что здесь делаешь?

– Похоже, дождь собирается, вот и подумал, что мог бы подбросить тебя домой.

– Я и на автобусе могу доехать.

– Знаю, что можешь. – Он улыбнулся: – А еще знаю, что ты хочешь. Вопрос в том, что сделаешь. Зачем ехать на автобусе, если нам по пути?

Действительно, зачем? Вот только хочется ли ей садиться к нему в машину?

– Не сахарная, не растаю.

Джон усмехнулся:

– Что не сахарная, это точно. Поэтому ты мне и понравилась. Ты просто искры высекаешь. Как сцепилась с Лазаро… – Он вдруг посерьезнел: – Тебе нужно какое-то оружие. Так просто ты с ним не справишься.

– Может, стоит взять несколько уроков у твоего дяди?

– Отличная мысль. Да и я кое-чему мог бы научить. – Джон помолчал, потом покачал головой: – Нет, у нас бы вряд ли что-то получилось. Слишком уж тесный физический контакт. Мне бы, наверно, было не до урока.

Да и ей бы, пожалуй, тоже. И почему у них все разговоры ведут к одному? Нет, нельзя ехать с ним домой.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Попробуй. Рискни. Без твоего согласия я ничего не сделаю. Поговорим… – Пауза. – Может быть. Я так стараюсь убедить тебя, что меня не стоит опасаться… Честным быть нелегко.

Нет, ничего у него не получится. Она понимала, что Джон Галло опасен. И даже не столько он сам, сколько ее собственные чувства.

– Тебе лучше уйти. Мне еще нужно закончить смену.

Он помолчал, потом кивнул:

– Ладно. Буду ждать на улице. Моя машина через дорогу. Старенький, битый «шеви». Смотрится не очень, но бегает. – Не дожидаясь ответа, Джон повернулся и шагнул к двери. – И от дождя защищает.

Дверь за ним закрылась прежде, чем Ева успела что-то сказать.

Несколько секунд она молча смотрела перед собой, сжимая влажную салфетку.

– Это еще кто такой? – Тереза Мэддел вышла из кухни и, подойдя к окну, бросила взгляд на переходившего улицу Джона Галло. – Горячий парень. Смотри, не обожгись. – Она насмешливо подула на пальцы. – Тебе с таким не совладать. Лучше оставь его мне.

Ева подумала, что Терезе такой тоже не по зубам. Всего лишь поговорили пару минут, а она уже не знает, что делать и как быть.

– Зовут Джон Галло. – Ева начала наполнять солью солонки. – Бери, пожалуйста.

– И возьму, – наполовину в шутку, наполовину всерьез пообещала Тереза. – Такие красавчики не каждый день попадаются. Познакомь нас, когда придет в следующий раз. – Она отвернулась от окна. – А все остальное я сделаю сама.

Да уж, Тереза даст ему все, что только нужно, а потом попросит добавки. Ей уже почти двадцать, и ее рассказы нередко бывали полны натуралистических деталей. Перед глазами вдруг встала яркая картинка: голая Тереза и над ней Джон Галло… оба движутся в едином ритме… быстрее… быстрее…

И вот уже девушка под ним не Тереза, а… она сама. Мышцы живота невольно сжались… он проникал все глубже и глубже…

Ева выдохнула.

Не думать…

Сексуальный… настоящая боевая машина. Всегда готов.

Именно таким он показался ей в больнице.

Соль просыпалась на стойку. Руки дрожали.

Глупо. Не такая уж она слабая. Это просто безумное физическое влечение. Она может держать это под контролем.

То же самое было, наверно, и с Терезой. И она не смогла удержаться. А если так, то не лучше ли последовать ее девизу: не отказывай себе в удовольствии!

Но ведь она не Тереза и знает, что секса без последствий не бывает, и рано или поздно ты почувствуешь их на себе. Посмотри хотя бы на свою мать. Или на Розу. Нет, она не попадет в ту же ловушку.

Не настолько она слаба.

Когда Ева вышла из закусочной, шел дождь.

На другой стороне улицы стоял «Шевроле». Тот самый.

Она остановилась.

Джон Галло вышел из машины и приглашающим жестом открыл дверцу:

– Давай же! Скорее.

Его лицо блестело от дождя, намокшая рубашка прилипла к телу, но он, казалось, ничего не чувствовал.

– Быстрее, – добавил он с улыбкой. – Я не могу ждать вечно.

Она тоже не могла. И уже бежала через улицу.

– Ты просто дурак. – Ева забралась в машину. – Посмотри на себя. Промок до нитки. – Она откинулась на спинку сиденья. – А теперь заводи и вези меня домой.

– Не такой уж и дурак. – Джон быстро сел за руль и повернул ключ зажигания. – Нужно же было как-то подтолкнуть тебя к нужному решению. – Он бросил на нее косой взгляд. – И я тоже не растаю. По крайней мере, не от этого.

– Надо было оставить тебя мокнуть под дождем. В следующий раз так и сделаю. Или пришлю к тебе Терезу. Мы работаем вместе. Она не прочь с тобой познакомиться.

– Не интересуюсь. – Джон улыбнулся: – И под дождем ты меня не оставила бы.

– Это еще почему?

– Я мог бы заржаветь. Ты не стала бы так рисковать. Тебе понравится, как я…

– Перестань. – Ева глубоко вдохнула. Выдохнула. – Ты сказал, что мы можем поговорить. А это не разговор. Это игра, и я в нее играть не умею.