Книга Девушка в красном платке - Фиона Валпи

Тома и Сара обмениваются взглядом.

– Слушай, Аби, – говорит она. – Я знаю, это прозвучит сумасшедше, и все это совершенно неожиданно, но не хочешь ли ты попробовать поработать летом в Шато Бельвю? Мы с Тома обсудили это вчера. Ты кажешься очень практичной, и я уверена, ты всему быстро научишься. Бог свидетель, ты окажешь нам огромную услугу, потому что мы отчаянно нуждаемся в еще одной паре рук. Можешь жить в мельничном доме, если только тебя не смущает, что там немного идет ремонт. Но я обещаю, комната, в которой ты будешь спать, будет настолько далеко от мусора и шума, насколько возможно. Она точно будет гораздо удобнее палатки!

– Вы серьезно? – смеюсь я. – Вы же только что со мной познакомились.

– Да, но я вижу, что мы хорошо ладим. Боюсь, зарплата не очень большая, но ты сможешь питаться здесь, а это уже кое-что. Думаю, ты отлично впишешься в команду. Я понимаю, что все это очень неожиданно, но, может, ты обдумаешь предложение до конца недели, пока завершаешь ретрит? А потом, если решишь, что хочешь попробовать, то посмотришь, как там пойдет.

Я думаю о пустой квартире, ждущей меня в Лондоне, об огромных окнах во всю стену, выходящих на доки и громадный растянувшийся город за ними, и о том, какой одинокой и отделенной от всех я себя чувствую среди миллионов горожан. У моей жизни там нет цели и смысла. А здесь, понимаю вдруг я, мне будет чем заняться. Я не буду часами торчать в собственных мыслях, потому что нужно будет думать о куче других вещей. Свадьбы! Вечеринки, которые нужно организовать. Гости, о которых нужно позаботиться.

Но я вновь начинаю сомневаться. Справлюсь ли я с работой? А вдруг я их подведу? Вдруг чей-то особый день будет испорчен из-за моей ошибки? Что, если у меня случится паническая атака от большого количества людей и я рухну на пол, задыхаясь, прямо в разгар чьего-то изысканного приема?

Будто читая мои мысли, Сара ободряюще улыбается.

– Аби, я знаю, ты сказала, что в последнее время была не совсем здорова, и если это что-то такое, отчего ты не можешь работать, мы поймем. Но мне кажется, ты очень способная – может быть, даже способнее, чем сама сознаешь. Можешь попробовать в порядке эксперимента, а если в какой-то момент решишь, что больше не хочешь оставаться, сразу же уедешь домой. Если честно, любая помощь, которую ты сможешь оказать, будет лучше, чем ничего. Это освободит время Тома, и он сможет днем продолжать работу в мельничном доме. Без этого проект сильно растянется, а управляющий банком будет не очень-то счастлив. Да, проводить свадьбы – довольно тяжелая работа, но возможно, ты обнаружишь, что она еще и довольно приятная.

Я перевожу взгляд с Сары на Тома и снова на Сару. Оба ждут моего ответа.

И тут я решаюсь. Похоже, я совсем не усвоила урок об опасностях спонтанных решений, несмотря на события вчерашнего дня, потому что сейчас я с широкой улыбкой говорю:

– А в спальне мельничного дома найдется место под коврик для йоги? Если да, я, пожалуй, могу начать прямо сейчас.

Элиан, 1938

– Можешь передать мне скалку, если она тебе больше не нужна, Элиан?

Мать и дочь активно хлопотали на мельничной кухне, чего требовала подготовка к праздничным выходным. Элиан нарезала груши, которые мадам Буан разрешила ей взять домой из сада шато, и аккуратно выкладывала их на пирог с франжипаном[12].

Лизетт с одобрением посмотрела на ее работу:

– Очень хорошо, выглядит идеально.

– Я особенно старалась, раз Мирей приезжает домой. Она теперь, наверное, привыкла к изысканным парижским кондитерским, и наши домашние угощения покажутся ей слишком простыми. Думаешь, она изменилась, мама? Наверное, она теперь очень утонченная.

Лизетт рассмеялась и покачала головой:

– Только не наша Мирей. Ты же знаешь, пирог с грушей – ее любимый десерт. Он для нее будет вкуснее, чем любой, купленный в магазине, пусть и парижском. Но вот на ее одежду мне очень хочется посмотреть. Работая в таком престижном ателье, она должна знать все о последних модах.

К счастью, в этом году День Всех Святых[13] выпал на вторник, поэтому сестре Элиан, Мирей, разрешили взять выходной еще и в понедельник. Она возвращалась на мельницу впервые с тех самых пор, как уехала в мае, чтобы начать карьеру в качестве ученицы портнихи в парижском доме моды.

Ив, насвистывая, вошел в кухню, сопровождаемый шквалом опавших листьев, заносимых октябрьским ветром при открывании двери. Он с триумфальным видом поставил на стол плетеную корзинку с крышкой. Лизетт подошла посмотреть, что внутри.

– О-ля-ля, какие красавцы!

– Восемнадцать лучших раков, какие только есть в реке. – Он вынул одного толстого рака и сделал вид, что пытается ущипнуть Элиан грозными клешнями за ухо. Она невозмутимо отмахнулась от него, а он схватил кусочек оставшегося теста и забросил в рот.

Звук заехавшего в сарай автомобиля притянул всех к кухонной двери. И вот Мирей уже внутри, завитки темных волос спутались под порывами октябрьского ветра, смеется и ахает в окружении семьи.

Она поставила сумку и остановилась, глубоко вдыхая запахи дома, впитывая все вокруг. Вот мягкие звуки реки, вращающей мельничное колесо; ива, полощущая свои листья в заводи; деловито клюющие что-то в пыли куры; коза с козленком, пасущиеся на пастбище за фруктовым садом. А внутри знакомые запахи дома и чего-то вкусного на плите; слабые ароматы трав и лекарственных растений, сохнущих рядом с каминной трубой. И главное – объятия ее отца, матери, сестры и брата, ее семьи.

– Что за элегантная сумка! – воскликнула Лизетт. – А твой жакет!

– У-у, как модно, – принялся подтрунивать Ив, забрав у сестры сумку и жеманно прохаживаясь с ней по кухне. – Мадемуазель Мирей Мартен теперь чересчур хороша для Мулен-де-Кульяк![14]

– Не настолько, чтобы как прежде не поколотить дерзкого младшего братца, – возмутилась Мирей и, налетев на него, пыталась заломить его руку за спину, пока он не вернул ей сумку. – На самом деле не могу дождаться, когда опять переоденусь в свою удобную одежду и сабо.

Гюстав внес ее багаж.

– Отнесу сразу наверх в твою комнату, хорошо?

– Идем, Элиан, – Мирей взяла сестру под руку. – Помоги мне распаковать вещи. У меня для тебя подарки.

Сестры делили спальню под крышей мельницы, окна которой выходили на плотину и простирающиеся за ней поля. В комнате слабо пахло пчелиным воском и лавандой из мешочков, которые лежали для ароматизации в комоде и в высоком гардеробе из орехового дерева в углу. Гюстав поставил сумки рядом с одной из кроватей. Мирей, зайдя в комнату, сразу бросилась на расшитое веточками стеганое покрывало.