Книга Самое чёрное сердце - Анна Змеевская

Нельзя, нельзя, Люк. Она сидхе, на неё тёмная магия не подействует. А даже если и да — сильно ли она будет тебе благодарна, когда поймёт, что стала жертвой твоих чар? Вот уж вряд ли.

— Если бы о преступниках можно было не волноваться, Киро, в нас с вами не было бы нужды, — проговорил я, осознанно называя её по имени. — Я не враг тебе. И никому здесь. Мне нет дела до статистики, показателей, я не люблю патетичные возгласы о преданности делу и заслугах перед родиной. Но в Аркади я не потерял ни одного охотника. И не хочу начинать список здесь.

— Разумеется, — Киро склонила голову и опустила взгляд, вроде как устыдившись своей вспышки. Алые цветы на её шее тоже грустно поникли, точно надумав увянуть. — Простите, я вовсе не. Я вас поняла, сэр. Могу ещё чем-то помочь?

— Спасибо, пока что можешь быть свободна.

Он кивнула и отошла от моего стола, поникшая что те цветочки. А у меня внутри вдруг заворочалось нечто тяжёлое, колючее, как терновый куст, и жутко неприятное. Что-то новое и странное, чему я пока и названия подобрать не мог.

— Киро, — не удержавшись, окликнул её уже у самых дверей. — Без сахара.

— Что?

— Кофе. Я пью без сахара.

— Да как вас, извращенцев, земля носит?!

Скроив забавную гримасу и всем видом выразив страшное омерзение, она скрылась-таки за дверью. Но, кажется, немного повеселела.

Кто бы знал, конечно, почему меня это вообще так заботит.

Ещё в свои безмозглые четырнадцать я крепко-накрепко уверилась: Алек Сазерленд — самый бесстрашный котик на свете и ничего не боится. Ну… кроме алгебры с физикой. И апельсиновых корочек. И, конечно же, моей мамы.

— Алек-чин! — возопила она, уперев руки в бока, едва мы показались на пороге «Сапфирового дракона». — Почему, позволь спросить, я вижу своего пятнистого мальчика в первый раз на неделе?!

— Виноват, Сора-суан, — пробубнил Алек, покорно склонив голову. — Больше не повторится.

— Как же, как же, это я уже слышала. Примерно миллион раз!

И всякий раз забавно наблюдать, как плечистый охотник-оборотень ростом под метр девяносто весь съеживается и что-то робко мямлит под гневным взором простой вэйданской женщины, крошечной и хрупкой, как фарфоровая куколка.

— Эй, а как же я? — делано возмутилась я, отвлекая её от причитаний о бедном Алеке, страдающем без вкусной еды и женской ласки. — Ты любишь этого кошака больше, чем свою дочь!

— Потому что он хороший мальчик и не заставляет Сору-суан седеть раньше времени! — парировала мама с королевской невозмутимостью. Но затем всё-таки потянулась обнять меня и быстро чмокнуть в щеку. — Ох, Киро-чин, ты тоже могла бы почаще радовать маму своим присутствием. Вы с Алеком слишком много работаете. Маршал Броган вообще в курсе, что вы не его собственность?

— Маршал Броган больше не маршал, — резонно заметил Алек. — Собрал вещи да отбыл в Саргон загорать. А Киро вам не говорила?

На лице матушки, красивом и до неприличия молодом, отразилось секундное замешательство.

— Ах, и вправду, что-то такое говорила.

Она любопытно сощурилась, явно желая вызнать больше подробностей — Рис, то есть маршал Броган, был её хорошим знакомым. (Или не таким уж хорошим, раз и словом не обмолвился о своём отъезде.) Но тут же досадливо глянула в сторону кухни, откуда, как всегда, раздавался шум множества голосов и несмолкаемый звон приборов.

— Ох, ладно, потом. Ваш столик свободен, Кори сейчас подойдёт. И попробуйте только не явиться на обед в субботу! Жду вас к трём часам!

Напоследок погрозив нам пальцем, точно паре непослушных трёхлеток, мама стремительно направилась к своим рабам на галеру. ах, простите, к подчинённым на кухню. Хотя для них разница невелика. Сора Хаттари может быть самой доброй и нежной мамой на свете, но в святая святых её ресторана царит прямо-таки военная дисциплина.

— Я вот даже не буду спрашивать, есть ли у нас выбор, — фыркнул Алек, едва мы заняли наш любимый угловой столик возле аквариума, полного пёстрых рыбок. Не помню, какие

как называются, это Кори у нас фанатка морской живности. — Порадуем маму, а, Киро? А вечером можем сходить куда-нибудь. И Престон позовём, она как раз выходная.

— Погоди, но я-то дежурю.

Алек изумлённо захлопал глазами, а затем довольно и как-то даже малость снисходительно выдал:

— А ты давно расписание обновляла? Больше не дежуришь. Суббота теперь на Вернере.

— На маршале Вернере? — на всякий случай уточнила я, не поверив своим ушам. Нет, никаких других Вернеров в нашем управлении никогда не водилось, однако не припоминаю, чтобы прежний наш главнюк стремился торчать в офисе лишнюю ночь. Справедливости ради, у главного ликвидатора и без дежурств работы по самые гланды. — С чего бы это?

— Вот ты и спроси, — хитро прищурившись, предложил Алек. — Это не я с ним в кабинете шушукаюсь по полчаса. А ведь я его заместитель! Ладно, ладно, — сжалился он, когда я одарила его сердитым взглядом, — его вампирское высочество повелело освободить тебя от лишнего дежурства. «Пять выходных за один месяц, несомненно, похвальный пример любви к работе. Но, к сожалению, нездоровый». Конец цитаты.

Нет никаких причин злиться. Вообще никаких. Напротив — я должна порадоваться, что кому-то вдруг стало до такой степени не наплевать на меня и моё здоровье. И должна быть благодарна, что с меня сняли дополнительное дежурство. Да я и благодарна. Честно, благодарна!

Однако и зла тоже. Не то из-за бесцеремонности Вернера, не то из-за красочной цитатки. Прямо-таки наяву слышу этот его я-тут-всё-контролирую тон.

— Да что, блин, с ним не так?! Пока я справляюсь со своей работой, какое его дело, сколько времени я торчу в офисе?

— Пока он за тебя отвечает, это его дело. И здесь я на стороне Вернера, — пожал плечами Алек. И тут же ухмыльнулся, зараза пятнистая. — Что с ним не так? Это вопрос как раз для тебя, коварная ты похитительница холодного вампирского сердечка!

— Заткнись, Алек, просто заткнись!

Я застонала и уронила голову на сложенные руки. О, Тьма, прошу, дай забыть тот день как страшный сон!

Клеить парней на улицах — не совсем то, к чему я привыкла. Вернее сказать, такое вообще в первый раз. Я всё ещё социально неловкая клептоманка! Но кто бы на моём месте удержался? Бессовестно охренительный мужик, явно вывалившийся прямиком из чьих-то эротических фантазий о властном молодом миллионере, возвышается над толпой эдаким грозным божественным изваянием и неприкрыто пожирает тебя взглядом. Да таким пристальным, что впору не то прыгнуть на тарелочку, не то вовсе загореться синим пламенем.

Звучит как начало омерзительно слащавой любовной истории? А хренушки.

Когда он увязался за мной, я и вовсе решила, что это засланец от Принца Бастардов или ещё какого сидского прощелыги. Потому что почуяла в нём тьму под маской человека. И решила, мы с ним одной породы. Полусидхе.