Книга Мистика - Тамара Шатохина

   Когда она уже поела и посуда была убрана, мы передвинулись к ее столу,  заваленному бумагами.  Рассмотрели договор, крупномасштабную карту области, подъезды, качество дорог, по которым будет подвозиться  малая строительная техника, по надобности подъедет  арендованная большая,  подтянут  жилой вагончик.   Я поинтересовалась проектом, который выбрал  товарищ  Владимир Борисович Беркутов, судя по расшифровке рядом с размашистой подписью на договоре.

-  А ты что – не знала фамилии своего соседа? – удивилась Ира.

-  Неа, -  протянула я, удивляясь сама себе: - Между собой мы звали его Снобом.  Встречаясь возле лифта, приветствовали друг друга, вежливо улыбались.  Он  еще при знакомстве показался мне каким-то странным,  затраханным то ли работой,  то ли личными проблемами.  Мало приятного – смотреть на отстраненное выражение заносчивой морды,  а на Русю эту вообще… голову задирать.  Просто не интересовалась ими.  Зачем?

-  Ну, теперь знаешь.  Бригаду Марка  возьмешь? Или, может… Голубева?  - загорелась вдруг она странным энтузиазмом, - они тоже скоро освободятся.

-  Ты  говорила мне про Марка,  его тоже, наверное,  уже поставила в известность.  Мы вначале  вдвоем туда – на разведку. А сроки? – встрепенулась я, припоминая, что в договоре на эту тему ничего не прописано.

-  Не оговорены, - довольно улыбнулась Ирка.

-  Тогда  посижу там  недельку сама – поброжу, посмотрю, поработаю с  проектом.  И  небольшие дожди обещают  каждый день,  так что  лучше начать со среды, - уставилась я на прогноз местного метеобюро, -  а  Марик с ребятами подтянутся по звонку.   Симковы, кажется,  заказывали  основу под ландшафт?

-  Я пока ничего им не обещала.

-  Вот за недельку и сделают, там как раз сплошной песок – не придется грязюку месить.  И  Светке  приработок и мне тоже время.  Только сразу накрути им  хвосты насчет  мата и вежливости.

-  Крутить хвосты – это твое… Ты не обижайся,  Лянка, но я подозревала, что у вас когда-нибудь  такое  случится,  догадывалась, - огорошила меня Ирка, - ты же у нас казак в юбке…

-  Казачка…  - потеряно уточнила я.

-  Да кой хрен – разница?  Ты  командир по жизни, шаг вправо-влево –  сразу расстрел!  И без вариантов.

-  Ты о чем сейчас вообще? -  уточнила я ровно и относительно спокойно.

-  А пожалуйста! –  решительно хлопнула она по столу рукой, -  кто у вас в семье решает –  ехать в эти выходные  на рыбалку или сидеть дома?

   Я молча  ждала – что дальше, а  Ирка продолжала:

-  Кто выбирал квартиру?  Мебель? Кто планирует отпуска?  Его рубашки, костюмы, галстуки…?

-  Я,  все - я, но у Олега всегда был равный совещательный голос, и наши вкусы совпадают.

-  Голос был, права  подать его не было.  Ты просто не замечала, - ласково погладила она меня по руке, -  категоричность твоего тона и рассуждений  бросается в глаза всем, кто с вами общается.

-  Ира…  -  потрясенно выдохнула я, - да я всегда такой была!  Нравилась ему такой.  Он отдыхал дома от руководства, от командования - на работе выше крыши!  Он же  спокойный, ему трудно… Я освободила его от этого – решений, суеты, выбора,  поисков, метаний!  Я знаю его вкусы, я  давала ему отдых,  комфорт во всем!  Он что – еще и дома должен был, как Барбоска…?  Да он сам всегда спрашивал меня, советовался!

-  А что еще ему оставалось?!  Ты же все равно сделаешь по-своему.  И по максимуму.  Ваши  посиделки на балконе – по полному, полнейшему  максимуму! – орала она.

-  В смысле?  Да что за хрень ты несешь?!

-  В смысле?!  Когда мы уселись, ты, никого не спрашивая,  сразу ушла включить эту свою музыку,  а он так…  будто извиняясь, тихонько улыбался, глядя на меня.  Мол, потерпи немного, как  я терплю  все это  – закат, свечи,  «Энигму» твою, вино сухое - дрянь…

-  Пошла к черту! – вызверилась я, задыхаясь.  Отъехала на кресле от стола и отвернулась от нее, изо всех сил стараясь не сорваться на  мат.  Сейчас был тот самый случай.

-  Сама такая, - тихо ответила она, - ты командовала им, в рот ему не смотрела, авторитетом в семейных делах не считала, на колени перед ним не вставала…

-  А на колени – зачем? –  офигела я,  хлопнув глазами и на секунду  забыв про подступающие яростные слезы.

-  Для  этого… Они все любят это...

-  Да что ты про нас знаешь?! – очнулась я, - Ирка, ты вот… все  это серьезно сейчас? На самом деле?

-  А зачем еще ему свежее мясо?  Чтобы в рот заглядывало,  глазами ело, подчинялось.  Авторитетом себя чувствовать,  брутальным мужиком, диктовать… в постели, в том числе. А  может, он шансон тогда хотел или коньяк?

-   Ты совсем дура? Звездная болезнь у него случилась, не прошел испытание медными трубами, - отрезала я, - амбиции взыграли!

-  Во-во, человеком себя почувствовал, а не тварью бессловесной, - подтвердила подруга.

-  Господи…  бред  несешь,  - прохрипела я и прокашлялась: -  Почему молчала раньше?  Что он так улыбался тогда?

-  У вас все хорошо было.  Откуда я знаю - может, он мазохист-подкаблучник?  И каждый день готов провожать закаты  вместо футбола.

-   Это уже перебор, Ирка.  И не каждый, а по погоде. И ему фиолетово на футбол.

-   Золотой мужик!  Преувеличиваю, конечно…    Но он  тут плакал!  Дай Олегу шанс, просто поговори с ним,  дай ему хоть раз высказать свою точку зрения, объясниться.

-  Ты совсем – того?! Я  никогда, ни разу  не затыкала ему рот!  И нет! -  дернула я головой, - он плакал  не потому, что раскаивается –  просто жалел, что я  узнала и теперь начнется ад – скандалы, развод, дележка.  Было  приятно и удобно!  Стало плохо!  Все!  Там  система, Ира.  Он врал и притворялся  так виртуозно, что я ни разу ничего не почувствовала и не заподозрила.  Ни на йоту! Там  опыт, богатейший жизненный опыт!  Я не удивлюсь, если Руся далеко не первая. Я даже не знаю, кто у него секретарша.  Ты же понимаешь – теперь я стала бы выяснять это, я стала бы отслеживать каждый его шаг… да ну нах…!  - и дернулась прикрыть  рот ладонью.  Сейчас схлопотала  бы от  бати по губам, невзирая на возраст.

-  Если бы  Миша  тогда вот так пришел и плакал,  я  простила бы.  За простое  «прости» простила бы.  А у тебя нет сердца! Ты, вообще – любила его хоть капельку? –  рыдала  Ирка, а я дрожащей рукой гладила ее по голове, успокаивая.

-   Вот же  идиотка…  Тебе своего мало?  Любила. Очень сильно.  Но  для себя я важнее и тратить  жизнь на того, кто  не любит – глупо.  Да я  просто не смогу с ним!  Гадость же какая, Ирка! Ты же не видела! – задохнулась  я отвращением, -  мерзкие  быстрые кролики!  Потный кролик с шерстяной жопой!  Ненавижу его!  Никогда больше не говори мне такого или я тебя не знаю! – рыдала  уже  и я в голос, обнимая подругу, а она – меня.

-  Похоже,  нашего полку прибыло?  - раздалось от двери.  Там стояла величественная и основательная  Оксана Дмитриевна,  хмуро оглядывая представшую перед ней картину.