Книга Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг. - Сергей Брилёв

Школа быстро разрасталась. Например, британские и ирландские слушатели поначалу учились с коллегами из Соединённых Штатов и Канады в секторе «D», но в 1933 г. был создан отдельный, так сказать, «имперский» сектор «E». Помимо студентов из Соединённого Королевства и Ирландии, в нем оказались посланцы заокеанских доминионов Британской империи – австралийцы и новозеландцы[51]. После 1931 г. в Москву прибыли около сотни латиноамериканцев[52]. И т. д., и т. п.

Первыми ректорами МЛШ стали такие видные деятели советской компартии и всего Коминтерна, как русский Николай Бухарин и венгр Бела Кун[53]. Этот же организационный принцип впоследствии был применён в Кушнаренкове: в числе преподавателей – поистине знаковые фигуры (хотя школа в Башкирской АССР и возникла уже на следующем «витке», после того, как Бухарин и Кун сгинули в репрессиях).

Отбор в МЛШ был жёстким. Слушателем мог стать активист с партстажем не менее года. Ему надлежало продемонстрировать интенсивную деятельность в деле организации забастовок и демонстраций или должным образом показать себя, скажем, в профсоюзной работе. Правда, у некоторых возникли проблемы с принадлежностью к марксистски каноническим пролетариям, к «рабочей косточке». Например, лишь чуть больше четверти слушателей-латиноамериканцев были из рабочей среды[54]. А за британскими слушателями отмечали «склонность к индивидуализму, рабочей аристократии и буржуазной культуре»[55]. Наверное, отсюда и возникло пожелание, чтобы студенты, не являвшиеся рабочими, проходили через «борьбу с оппортунизмом»[56]. Что же касается приехавших в СССР студентов с Британских островов, то их не отвечавшие канону воззрения и рефлексии, видимо, подлежали, говоря современным языком, «перезаписи на очищенный носитель».

Информация об учебной программе МЛШ довольно противоречива, однако она позволяет провести интересные параллели с тем, что потом происходило в Кушнаренково. По плану, в МЛШ изучали философию, политэкономию и историю[57], но по факту список тем был бесконечным. Когда позже вместо МЛШ начали создавать партшколы отдельно взятых компартий, то, «учитывая положительный и отрицательный опыт МЛШ, центральным комитетам компартий предлагалось положить в основу программы занятий: курс политэкономии; курс истории своего народа, рабочего движения своей страны, истории своей компартии, мирового рабочего движения и Коминтерна; курс ленинизма на основе работ тов. Сталина и опыта ВКП(б) с особенным учетом указаний Ленина и Сталина, прямо относящихся к рабочему движению данной страны»[58].

Между тем в числе документов с должной степенью исторического пожелтения нам в Кушнаренкове показали отпечатанные на машинке и хранившиеся в бывшем Кушнаренковском райкоме КПСС воспоминания анонимного чехословацкого коммуниста – слушателя спецшколы Коминтерна. О своей башкирской «альма матер» он рассказывал так: «После каждого доклада была живая дискуссия не только по данной теме, но и по другим вопросам. Наша “жертва” (т. е. лектор. – Авт.) должна была быть очень знающей, удовлетворить всех. Вопросы касались истории отдельных государств, международного рабочего движения, военной стратегии и тактики, современной военной техники, конспиративной работы, философии, психологии, истории, военного дела и т. д.».

Есть и другие совпадения в программах МЛШ и спецшколы в Кушнаренково. И там, и там были занятия спортом, объём которых, конечно, выходил за рамки обычной физкультуры. Уральский исследователь Ефим Ховив, подготовивший наиболее подробную биографию выпускника МЛШ радиста «Красной капеллы» Альберта Хёсслера, установил, что тот занимался и лёгкой атлетикой, и ручным мячом, и футболом, и волейболом, и беговыми лыжами[59]. В Кушнаренкове утром курсантов будил резкий звонок, после подъема были физзарядка, гимнастика, упражнения на турнике, бег и прыжки[60].

По некоторым данным, выпускница МЛШ Ф. Фромон именно там изучала радиодело[61]. Впрочем, на этот счет есть сомнения – возможно, писавшие её биографию французы всё-таки смешали довоенную МЛШ и радиокурсы, которые Фромон прошла уже в Башкирии. Достоверно известно, однако, то, что училась она и там, и там.

По сведениям В. и Л. Хейфецов, последний набор в МЛШ, например, от легальных компартий Латинской Америки состоялся в 1936 г.[62] В общем-то, после VII конгресса перемены наступили для всех. В указании Секретариата Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала (ИККИ) от 27 апреля 1936 г. Международной Ленинской школе рекомендовалось: «1) Отказаться от нового набора курсантов из легальных секций (за исключением чехословацкой). 2) Сектору подготовки кадров совместно с МЛШ подготовить организацию партийных школ этих секций. 3) Для обеспечения возможности организации школ в этих странах организовать при МЛШ ленинские курсы…»[63].