Книга Тайная жизнь мужей. Все, что вам нужно знать о своем главном мужчине - Мелисса Кацулис

И хотя случай миссис Росс – скорее крайность, именно в это время мы начинаем наблюдать среди мужчин небывалый интерес к воспитанию детей. Круг обязанностей стал постепенно меняться, и хотя неравенство полов все еще существовало, как и некоторая неясность относительно того, что подобает и не подобает мужчине (берет своего сына на рыбалку – отлично; купает новорожденную дочь – нет), многие мужья начали проявлять неподдельный интерес и неравнодушие к домашним обязанностям. Они стали готовить еду, гулять с детьми, заботиться о них днем, пока мать работает или общается с подругами, ходить за покупками, помогать с уроками… и самое главное, делали это с гордостью или, по крайней мере, оставили стеснение в прошлом. К 70-м годам двадцатого века отец, гуляющий с ребенком в коляске, стал вполне привычным зрелищем.

С 1977 года, когда я родилась, и по сей день наблюдается устойчивая тенденция к расширению домашних обязанностей мужчин. Конечно, крутизна их кривой обучения стала для некоторых объектом насмешек – например, в таких фильмах, как «Трое мужчин и младенец» или «Два моих отца», – но в действительности в семейной жизни в этот период наблюдалось небывалое равенство (хотя и не до конца, ибо женщина по-прежнему воспринималась как главный по вытиранию задниц и мытью посуды).

В 2003 году в Британии приняли закон об оплачиваемом отпуске по уходу за ребенком для отцов, что означало: за несколько десятилетий заботы о детях мужчины наконец поняли, как это замечательно. Во всяком случае, намного лучше, чем сидеть в задымленном пабе и наблюдать игру в дротики по телику, будучи при этом лишенным возможности стать для собственного ребенка товарищем по играм и приключениям. Они задумались об эмоциональной дистанции и беспомощности своих отцов и дедов в семейных делах, и им захотелось изменить ситуацию. Разве можно чувствовать себя хорошо, если ты не в состоянии приготовить ужин или успокоить малыша, за которого готов отдать жизнь? Благодаря Интернету рабочий график стал более гибким, а разум – более открытым, способным принимать непривычную точку зрения и образ жизни людей со всего света. На закате века мужчина, сидящий в кафе за ноутбуком рядом с ребенком в коляске, уже ни у кого не вызывал удивления.

Однако ношение ребенка в слинге ознаменовало собой преодоление последнего рубежа отцовства. Когда журналист Пирс Морган заявил, что заплечный мешок для детей лишает мужчину мужественности, я с удивлением услышала сразу от нескольких довольно образованных друзей, что и они чувствовали себя в подобной ситуации несколько неловко и глупо. И все же можно с уверенностью сказать, что современный мужчина с радостью отказался от патриархального строя, по крайней мере дома.

Однако в некоторых семьях и сегодня, на закате второго десятилетия двадцать первого века, гендерные роли расписаны по модели Эдвардианской эпохи. Так, в одном из семейств, живущих на моей улице, шестидесятилетний пенсионер-муж ежедневно посещает клубные обеды, если жены нет дома и она не может приготовить ему поесть, – вместо того чтобы встать и сделать самому. Нашим домам по сто двадцать лет, и я иногда забавляюсь при мысли: что подумали бы прежние владельцы о нас, современных людях. Не думаю, что в 1910 году престарелому джентльмену пришлось бы куда-то идти обедать – ведь у него были слуги. Даже о среднем классе было кому позаботиться в те времена, когда громоздкие коттеджи из красного кирпича еще были пафосными новостройками. Теперь же место, где некогда жили слуги, переоборудовано в жилье для консультантов по связям с общественностью, работающих неполный рабочий день, с отдельной спальней для каждого крошечного ребенка, а отцу семейства приходится самому убирать за собой и готовить себе обед, да еще и зарабатывать на жизнь. Уж не знаю, как ему это удается![16]

2

Мужья и их матери

Она – величайшая женщина, какую я когда-либо знал. Никто, кроме моей матери, не может с ней сравниться.

Джонни Кэш

Кажется, Фрейд сказал: «Твоя мамочка такая большая и толстая, что в нее влезет двадцать два буррито, – но мы живем в непростое время. Я видел ее на заднем дворе «Тако-Белл» в наручниках»?

И разве не он прибавил, что видел, «как она играет на флейте, сидя на утесе с голым задом, скачет на лошади, попивая виски из горла. У нее зубы и крылья, как у африканской летучей мыши, ее второе имя – Мадбоун, и вдобавок ко всему у твоей мамы стеклянный глаз, внутри которого рыба»?

Возможно, это был замечательный хип-хоп коллектив The Pharcyde, но глубинный смысл этих слов, кажется, уходит корнями прямо в Вену 1930-х годов прошлого столетия: материнская фигура как вместилище и средоточие всей мужской силы и стыда. Далее по тексту у The Pharcyde: у мамы «стеклянные сиськи, наполненные газировкой для детей». Этот образ пронзает сердце своей злободневностью, ведь в нем – отсылка к тому моменту, когда грудь внезапно перестает быть для мальчиков прекрасной и начинает вызывать смущение, смех и страх.

Неудивительно, что все великие творцы – от Софокла до группы The Smiths – посвящали произведения этой женской части тела. Мать играет огромную роль и в браке. Не так давно я присутствовала на свадьбе, где сразу после обмена клятвами мать жениха наклонилась к сыну и что-то шепнула на ухо. Весь оставшийся день я гадала, что это: «Ты не обязан это делать, сынок» или «У тебя в зубах застрял шпинат»? На другой свадьбе – в деревне, в церкви, стоявшей посреди огромной поляны, – гости не переставали сокрушаться по поводу недавней кончины одной из матерей. Когда в окно влетела красивая бабочка и начала кружиться вокруг жениха и невесты, словно благословляя их брак, одна впечатлительная матрона из числа собравшихся воскликнула: «Это она!» Ну конечно же. Ведь матери – вездесущи и незримо присутствуют в нашем воображении, в мечтах и в нас самих.

Такой вот сумбурный и гротескный характер носит материнская любовь к сыну. Поэтому ничего удивительного, что, когда мальчик становится мужчиной и находит свою любовь, на горизонте возникает фигура свекрови.

Взять хотя бы Уинстона Черчилля. Каково было бы его юной невесте Клементине, узнай она, что перед самой свадьбой будущий спутник жизни попросил мать научить его, как себя вести в первую брачную ночь? А после отчитался – не только перед мамочкой, чрезвычайно романтичной леди Рэндольф, благодаря чьему мудрому совету они «испытали высшее наслаждение», но и перед матерью самой Клементины, заверив, что секс с ее дочерью был «весьма приятным занятием». Стыд-то какой! Несомненно, причина – совершенно отстраненные отношения у мальчиков из богатых семейств с матерями в старые добрые времена. При нынешнем же доверительном общении между мамой и сыном подобная переписка считалась бы чудовищным вторжением в личную жизнь.

Я знакома с одной мамой подростка, которая сочла своим долгом объяснить ему разницу между порнографией и реальным сексом – чтобы уберечь от необходимости испытывать на себе освященную веками традицию тыкать в партнера разными предметами и от смущения при отсутствии радости на лице. Уж не знаю, чем закончился разговор, но из дома он не сбежал и уши себе тоже не отрезал. Быть может, стал непревзойденным любовником, мудрым не по годам? Или же думает о своей матери всякий раз, когда оказывается в постели с девушкой? Кто знает! Суть в том, что мать готова переступить любой социальный барьер, чтобы только помочь своему мальчику.