Книга Кольцо принцессы - Сергей Алексеев

— Я тебе учиню, — пригрозил командир. — Чтоб как стеклышко в любой момент…

Вечером к нему в квартиру неожиданно явился сосед снизу — Заховай. Домашний такой, в тапочках и застиранном спортивном костюме.

— Ну, как ты тут устроился? — осматривая жилище, по-свойски спросил он. — Да… Не хватает женской руки… Ты вот что… Полетишь в командировку, оставь ключи. Я своих девок пошлю, пусть обои переклеят. Все посвежее будет…

Подобного наглого вмешательства в личную жизнь он не ждал и соврал первое, что пришло в голову.

— Да я уже нанял строителей, аванс заплатил.

Придут и все сделают.

— А вот это напрасно, — отрезал особист. — Ты знаешь этих строителей? Кто они, с кем связаны?… Придут, напихают тебе закладок в стены и станут слушать. Думаешь, случайно в командирском доме квартиру дали? И еще надо мной?..

После сегодняшних инструктажей Шабанов уже ничему не удивлялся и все допускал. Тем более, логика у Заховая была складная…

— Никаких строителей. Мои девки сделают. Давай запасные ключи и дело с концом.

— Я заплачу! — нашелся Герман, отдавая ключи. И тут же решил для себя: если откажется от денег, значит это грубое, неприкрытое сватовство. Последние года три с женитьбой его бодали все, от родителей до командиров, и Шабанов к подобным уловкам давно привык и отработал манеру поведения для каждого отдельного случая.

— Разумеется, заплатишь, — просто отозвался Заховай, пряча ключи. — Нынче бесплатный сыр только в мышеловке… Знаешь, каково трех женщин содержать?

— Трех?..

— Жена тоже не работает…

— Не позавидуешь! — с удовольствием согласился Шабанов, наливая чай. — Я тут хотел новоселье устроить на праздники — Ужнин запретил…

— И правильно запретил… Ждем команды. — Заховай не комплексовал, начал молотить хлеб с колбасой, словно не из дома пришел. Вдруг его стало жаль: скорее всего, содержа трех женщин, он сам не доедал и все время чувствовал голод, даже после ужина…

Сосед дожевал последний бутерброд, обжигаясь выпил чай и загундосил:

— Ждем команды… МИД чего-то трясется насчет коридоров… В принципе на такой машине они тебе не нужны, но мало ли что, первый пробный шар… Через Монголию, сразу скажу, пойдешь темным, легко… Есть проблемы с воздушным пространством Китая… Что-то почуяли наши братья, мудрят… Будь осторожен, особенно над пустынными районами… Пустыня она и есть пустыня… Только с включенной «Принцессой». Конечно, показывать ее возможности нам не выгодно, а что делать? Надо пробовать…

— А почему бы не махнуть через Киргизию и Таджикистан? Все-таки бывшие республики. И напрямую, в обход мудрых наших братьев…

Заховай мгновенно насторожился.

— Не понял…

— Там же дырка есть. Махнуть через узкую полоску Пакистана — пять секунд…

— Куда махнуть-то?..

— В Индию.

У Шабанова было странное чувство к нему — как у ребенка к чужой кошке: хотелось и приласкать, пожалеть ее и одновременно стукнуть. Особист тяжело помолчал, глядя на пустую чашку, прогнусавил:

— Афанасий Никитин нашелся, в Индию…

— Между прочим, он мой земляк!

— Говори сразу, откуда информация?

— Из первых рук.

— Значит, представитель Главного Конструктора, — тотчас определил Заховай. — Через них все утечки… Ну как работать с такими людьми? Если не прямое предательство и измена, то обыкновенная болтовня! Распустились — дальше некуда! Языки отрежу!

— Так почему бы не через дырку? Насколько знаю, там всегда перегоняли…

— Много знаешь!.. Было, гоняли. А теперь заправок не дают, да и вообще садиться там опасно, не выпустят… Грабят же повсюду!.. Китайцы хитрят, но у них другие способы…

— Жить становится интересно, — заключил Шабанов. — Появляется возможность выбора.

— Какого выбора? — сосед заговорил не секретным тоном. — Это ты про что?

— Ну, например, выбора маршрута. Ужнин сегодня положил целых три пакета!.. А когда тебя гоняют по одному и тому же, становится тоскливо. Нет вариантов. А даже у витязя на распутье в стародавние времена их было несколько. Налево пойдешь, направо пойдешь…

Такие разговоры особист или не понимал, или они надоели ему в женском обществе.

— Начинается! — встал недовольно и подался к двери. — Выбор, варианты… Меня дома бабы забодали!.. Тебе надо сейчас о другом думать. Между прочим, и о семье тоже. Чтоб жить стало интересно без вариантов…

Наверное, в этом была своя суконная философия собственного внутреннего принуждения: взвалил на себя воз и тяни его до смерти, однако Шабанова она не прельщала.

— А в праздники сиди дома, — добавил он с порога. — Поднять могут в любой момент.

До третьего мая Герман и в самом деле просидел безвылазно, и сосед снизу тоже отлучался на час-два в штаб, и все остальное время сторожил комэска и блюл его девственность. Ночью, когда Шабанов от скуки ободрал одну комнату и пошел выносить старые обои в мусорный бак, Заховай тоже появился в тапочках и с ведром — должно быть, получил приказ до вылета исключить все контакты пилота с внешним миром. Однако третьего утром он умчался куда-то как по тревоге, и Герман немедленно оказался на улице. Мысль, конечно, была одна — заскочить на почту, где Магуль заступила на дежурство, и посмотреть на нее после письма: может, под воздействием его откровений растает, разломается эта женская восточная невозмутимость и непроницаемость, и чувства возникнут на белом, бесстрастном лице?

Самый короткий путь был через закрытый детский сад и ППН — Парк Последней Надежды за гарнизонным Домом офицеров, куда загулявшие вояки, а равно одинокие барышни ходили искать друг друга, чтобы хотя на одну ночь ощутить прикосновение счастья. Городок уже нагулялся за два дня и теперь отдыхал, несмотря на благодатную, солнечную погоду и залах зеленой жизни, с треском выдирающийся из тополевых почек. В парке было пусто и тихо, так что резкий окрик за спиной прозвучал как выстрел.

Все три брата были одеты одинаково и празднично — в длиннополые белые плащи и такие же шляпы, у старшего, Якуба, на шее висел длинный и тоже белый шарф. Стояли полукругом и вроде бы даже улыбались, только не понять, радостно или цинично.

— Ты дал слово мужчины — взять сестру, — сказал старший. — Почему не берешь?

Шабанов точно помнил, что жениться не обещал, и слово мужчины давал не приводить больше к себе в дом девушку Магуль, дабы не нарушать национальных обычаев Кавказа. Но оправдываться или разбираться, кто и как понял друг друга было бы сейчас не к месту да и глупо; братья-абхазы подкараулили его не для того, чтобы выслушивать детский лепет.

— По праздникам претензий не принимаю, — не менее цинично ухмыльнулся он. — Завтра и в письменном виде.