Книга Замок янтарной розы. Книга 2 - Анна Снегова

Кажется, со мной происходит настоящее чудо. Чудо от прикосновения руки, которая так напряжённо сжимает мои пальцы, что я вдруг понимаю – ещё мгновение, и мой Ужасный Принц наплюёт на конспирацию и последние остатки инстинкта самосохранения, если он вообще у него когда-нибудь был, и прижмёт меня к себе. На глазах всех гостей.

А нам ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание! Кое-кто уже косится. Говорю тихо, едва шевеля непослушными губами:

- Ты сумасшедший! Нельзя так стоять. На нас все смотрят. Стража…

Его взгляд теплеет.

- Смотрят не на меня, а на тебя, так что всё в порядке. Ты сияешь, Эмбер!

От жара его рук кожа моих замёрзших ладоней теплеет, и это тепло проносится по всему телу мягкой волной. Отогревает… он отогревает меня. Просто своим присутствием. Я даже забыла, за что была так сердита на него. А ведь у меня была заготовлена длиннющая обличительная речь на случай встречи! Сейчас я не помню ни единого слова.

- Всему виной платье…

- Это не платье! Это преступление.

И что-то загорается в его взгляде такое, что заставляет меня смущённо вспыхнуть и потупиться.

- А впрочем, если ты считаешь, что мы выглядим подозрительно… потанцуешь со мной, Птенчик?

Нет, всё-таки ударить! Решаю я, глядя на самоуверенную ухмылку, которую заметно даже в этой ужасной накладной бороде.

- Какие могут быть танцы? Я же умираю от беспокойства! Тебе нужно срочно отсюда… и вообще я не собиралась сегодня… что ты делаешь?!

Не понимаю, как такое произошло, но пока я возмущалась, меня потащили за руку вперёд к другим парам. И мы, кажется, уже стоим в круге танцующих. Ну что за нахал!

А ведь теперь на нас смотрят ещё больше. И зачем я только сегодня так вырядилась!

Но взгляды соскальзывают с меня, больше не задевают. Я вообще забываю обо всём на свете.

- Какая же ты трусиха, Птенчик! До сих пор.

- От страха темноты меня ты вылечил, - бросаю обиженно, только чтобы скрыть волнение.

Моя правая ладонь взлетает в плену его ладони.

Только у настоящего Принца может быть такая королевская осанка – даже в этом шутовском костюме. Мы замираем на секунду прежде, чем сорваться в танце.

- От остальных вылечу тоже.

Движение ладони по моим волосам – от лопаток и вниз… Собственническое, уверенное… заканчивается на моей голой спине – и я вздрагиваю.

- Замечательное платье, - подтверждает своей вердикт Генрих. – Не терпится рассмотреть поближе.

И мы врываемся в танец. И мир кружится снова. И моя голова кружится тоже. И больше не могу думать ни о чём, кроме прикосновения ладони к обнажённой коже – непривычного, пьянящего, искушающего.

С трудом вспоминаю о том, что нужно контролировать лицо – иначе по написанному на нём смятению внимательный зритель может о чём-то догадаться. Цепляю церемонную улыбку, слегка отворачиваюсь. Щёки предательски горят, и это всё, что я могу сделать. Да ещё выбросила маску так не вовремя!

Пальцы его медленно проводят по моей нежной коже вдоль впадины позвоночника, будто пробуя её на вкус, и я понимаю, что необходимо срочно отвлечься.

- Такой безумный план… только тебе мог прийти в голову!

- Самый разумный и тщательно продуманный из всех моих, - усмехается Ужасный Принц, а его пальцы продолжают своё коварное дело. – Я превзошёл сам себя.

- Какая наглость – вырядиться пиратом!

- Прячь на самом видном месте. Это всегда был самый лучший способ что-нибудь спрятать. Зато никто не станет второй раз проверять, кто под маской.

- Как ты прошёл мимо стражи? У тебя-то не было приглашения…

Он хмыкает.

- Только полные идиоты будут наряжать стражу в такие яркие цвета, великолепно заметные в темноте.

Невольно отвечаю на улыбку и снова отвожу взгляд.

- Эда привлёк…

- Должна же быть хоть какая-то польза от этого бездельника на борту. Ни к чему не приспособлен! Я уже десять раз пожалел, что сжалился и взял его в команду. Но зато он чемпион по сбору сплетен среди высшего общества. Хочешь, поделюсь самыми любопытными?

И он притягивает меня ближе, склоняется к самому уху.

Кажется, начинаю задыхаться. Совершенно не к месту моё тело реагирует на привычный раздражитель – запах джименеи – так, как это было обычно с подушкой. Хочет срочно обнять и затискать. И ему всё равно, что вместо подушки – принц. Кажется, моему непослушному телу так даже интереснее.

Но я же разумнее! Я же не поддамся и не стану растекаться лужицей у его ног только потому, что он так волшебно пахнет… и в его умелых руках наш танец превращается во что-то очень странное… и я с ума по нему сходила полгода… несколько лет…

- Не люблю сплетен. И что же?.. – ложусь щекой на услужливо подставленное плечо и прикрываю глаза.

- Говорят, одна великосветская красавица откладывала свадьбу столько лет, что это стало самой длинной помолвкой в истории, - самодовольные нотки в его хриплом шёпоте добавляют ещё одну причину в длинный перечень тех, за которые мне хочется его ударить.

- Безбожно врут.

- Говорят ещё, она сама разорвала эту помолвку.

- Очередная глупость. Какая невеста станет разрывать помолвку? Всем же известно, что девушки только и мечтают, как побыстрее охмурить какого-нибудь принца… или кого попроще, если принцев не хватает.

Тихий смех над ухом рассыпается по коже волной щекотки.

- Может, ты мне расскажешь – почему эта странная невеста так поступила?

- Понятия не имею! Я, в отличие от некоторых, не собираю светских сплетен.

Ещё ближе. Непозволительно близко. Одна бесконечная минута проходит в тягучем, неспокойном молчании.

- Ты же знаешь, что я вернулся за тобой.

Сжимаю губы. Не могу больше улыбаться. Сердце обдаёт холодом.

- Ты не очень спешил.

- Спешил, как мог. Давай устроишь мне головомойку позже? Я тебя забираю.

- Зачем? - Поднимаю голову и смотрю ему в лицо, наполовину скрытое глупым пиратским нарядом. – Чтобы снова оставить меня одну, когда наиграешься? Хотя ты молодец – в этот раз, по крайней мере, были не годы, а месяцы. Я могу надеяться, что в следующий будут недели?

Он останавливается резко, на середине такта, не обращая внимания, что мы мешаем соседним парам, которые едва не налетают на нас.

- Птенчик, чего ты себе надумала за это время? Так, нам срочно нужен обстоятельный разговор… в более спокойном месте.

Он повышает голос в раздражении. Кажется, наша конспирация трещит по швам. Мы сейчас точно провалимся! Моя природная осторожность настоятельно заявляет о себе. Все инстинкты переполошились и вопят об угрозе.